Клеймо на душе - Ольга Вадимовна Горовая
Ни фига не успокоил, ее всем случившимся и накручиваемым за эти два дня накрывало только больше, похоже. Еще и этим чувственным откровением, что и Дана, по ходу, порвало в ошметки.
— Я тоже не знал, малая моя. Никогда не испытывал такого, — потянул ее назад, опустился на кровать. Юльку себе на колени усадил, обнимая все также крепко. Уперся подбородком в ее макушку. — О тебе столько думал все это время. Странно, да? Ведь, кажется, других проблем выше крыши, а я… Моя Юлька, — опять к ее губам своими жадными прижался, будто ею и дышал.
Она тут же откликнулась, потянулась, переплетая их пальцы.
И вдруг подумал, что не брился же толком два дня эти. И в душ не помешало бы сходить, хоть отец и привез свежую одежду, и помылся в изоляторе кое-как холодной водой. А все равно, обнимая ее, эту девчонку, вдруг для него бесценной ставшую, во стократ лучше, чем есть, хотелось быть.
— Дан… А можно я с тобой сегодня останусь? — неожиданно, прервав эти мысли, тихо попросила она ему в губы. — Не усну одна просто, знаю. Тебя надо ощутить… — покраснела, когда он чуть отстранился, всматриваясь в ее глаза.
И видно, что неловко в чем-то и стесняется. Но и счастье такое в глазах горит, искрится! Ему самому в голову бьет… Ну точно, как одни вены уже на двоих, его пьянит ее счастье.
Да и он ее во многом понимал — не хотел Юльку из рук выпускать! Его она, и оба взрослые. И не о сексе тут речь, а о той поддержке, что уже готовы были друг другу давать даже без просьбы, и когда ругались ежеминутно.
Вспомнилось, как спали вместе не так давно, когда ей плохо было… А по правде же, ему и самому она до глухого крика из груди сейчас нужна. Не чтоб телу облегчение найти, а чтоб спокойно уснуть, забыв, отодвинув иное. Потому что странная и незнакомая прежде эйфория овладела Даном: с ней и ради нее со всем справится, вот сто процентов знал! С Юлей рядом, любящей его, справится с чем угодно, любые проблемы и беды решит, пока она ему, Дану, такое говорит!
— Я тебя и сам не отпущу, — усмехнулся, губами ее бровей, ресниц касаясь. — Знаешь, как соскучился, малая? — опять коротко к распахнутому в удивлении рту припал. Так непривычно Юльку такой было видеть: немного взъерошенной, немного ошарашенной, открытой и горячей, к нему тянущейся всей душой! — Только в душ схожу, хочу после изолятора… смыть это все, что ли, — не знал, как объяснить, чистый же…
Но Юля поняла, похоже, и без подробностей.
— Хорошо, я тебя жду, — обняла еще раз сильно, и тут же забралась в его кровать под одеяло, не снимая пижаму, в которой к нему в спальню и заявилась.
— Я быстро, — пообещал Дан, напоследок поцеловав ее в нос, в душе дивясь немного тому, как все легко и просто вдруг стало, как кристально ясно… А он эти месяцы херней страдал.
И пошел в ванную, прихватив домашнюю одежду, краем глаза заметив, что Юлька зевает.
Недолго вроде мылся, но все же немного в горячей воде отмок, по-новому оценив все блага, что имел по жизни, мыслями уже в будущее погрузившись, начав новые планы строить, теперь имея иные ориентиры и цели… А когда вернулся в комнату, обнаружил, что Юлька спокойно себе сопит, укрывшись его одеялом с головой, уткнувшись в его подушку… И Дану это таким верным показалось, настолько правильным! Ну не дебил ли он был, что все это время сам себе и ей какие-то дикие препятствия и ссоры устраивал?! Именно тут она и должна быть! Около него. А еще лучше — на плече у Дана.
Отбросив футболку, которую после душа не успел натянуть, в спортивных брюках забрался к Юльке, в теплую постель, устроил ее голову на своей груди, привыкая к этому, неведомому пока ему, ощущению. И сам не заметил, как уснул, обхватив обеими руками девчонку, вдруг ставшую для Дана самым важным в мире человеком.
Глава 18
Никогда ему еще так приятно просыпаться не было! Разве что тем же утром, когда с Юлькой после отравления уснул… Но там свои нюансы имелись, а сейчас просто нега, ей-богу!
И кстати, с тем парнем же Богдан потолковал. Не сразу, но через пару недель нашел, дождался и… поговорил. Основательно так внушил, чтоб больше и не думал к Юле хоть как-то приближаться или, тем более, что-то ей предлагать. Да и другим девчонкам посоветовал ничего и никуда не подсыпать, а, если не ведется кто, найти посговорчивее.
Санек этот не сразу сознался, но, когда они с Геной над ним нависли с двух сторон с весьма основательными выражениями лиц, и придурок понял, что никто с ним шутки шутить не будет, а надо — и до избиения дело дойдет, струхнул и раскололся. Признался, что просто хотел «расслабить» Ким, а то «вечно серьезная, никому не дает, даже Виталю за нос водит, и ему (Саньку) отказала…».
Этот дебил рассчитывал, что на эйфории после победы и под препаратом у них все «наладится», а Виталику тому же, типа ж другу своему, на минутку, собирался в отмазку сказать, что Ким сама к нему полезла, просто сложилось так, не отнекиваться же ему, если девушка хочет…
А у Богдана перед глазами позеленевшая Юлька, которую выворачивает на обочину… Это он ее в таком состоянии трахать собирался, мудак? «Сама полезла»?!
Какая-то планка в голове, граница рухнула с грохотом…
— Ты ее чуть не убил, подонок хренов! — Дан реально не сдержался, полез драться, засадив под глазом приличный синяк пацану. Вторым кулаком в солнечное сплетение…
Третий раз ударить не успел. Его Генка удержал, оттянул от скукожившегося придурка. А то и убил бы, кажется… Не помнил Богдан, когда бы его так сильно пронимало. Аж в глазах потемнело и всякие доводы выдуло из мозгов, как металлом что-то в пустом черепе гремит, требуя расправы! И без разницы уже, что у них ни доказательств на руках, по факту, нет, нифига, с чем можно куда-то
