Родное сердце (СИ) - Багрянцева Светлана

Виктор метнулся в комнату и принёс флешку. Как хорошо, что он сделал копию.

— Тут всё, что у меня есть на вас: фото, разговор в ресторане. Пожалуйста, не говорите Свете о клубе, она не поймёт.

— Так и быть, буду молчать. Но учти: одно слово в мой адрес, и я тебя перед ней в грязи вываляю, — рыкнула сквозь зубы дамочка.

Выхватив из его рук флешку, Люба развернулась, пнула ногой двери и вышла. Виктор поспешил закрыть за придурочной девицей двери. Потом, усмехаясь, вынул из кармана спортивных штанов телефон и выключил запись.

«Да, дамочка совсем с катушек слетела, если думала, что я не подстраховался. Пожалуй, перенесу запись на флешку, что храню в тайнике. А если она обо мне Свете расскажет, так и пусть. Я ей всё объясню. Ели Светлячок меня действительно любит, то поймёт, что это всё было до неё и к нашей любви никакого отношения не имеет», — подумал он, направляясь в комнату.

Глава 56

Утро выдалось обычным. Маша за завтраком радостно о чём-то щебетала, но её голос шёл фоном. Арсения не понимала, почему ей так тревожно, будто вот-вот должно что-то произойти. Однако Люба зашла на кухню, вежливо поздоровалась и заявила, что ей плохо и кушать она не будет. Вид у хозяйки дома действительно был бледный. Арсения невольно ей посочувствовала, подумав, что у неё снова токсикоз.

Люба осталась дома и не пошла на работу. Она просто закрылась в спальне. Добросердечная Маша зашла к ней ближе к обеду и поинтересовалась, не нужно ли чего. Арсения в это время собиралась в гостиную, чтобы посмотреть с малышом развивающий мультфильм.

— Маш, ты убирала в комнате, не видела мою синюю шкатулку с драгоценностями? — спросила хозяйка, не выходя из комнаты.

— Нет. Я по чужим вещам не лазаю, — отозвалась та.

— Странно, вот тут была. Сейчас по камерам гляну, кто мог взять, в доме людей всего лишь три человека, не считая малыша, — задумчиво произнесла Люба.

Арсения похолодела: неужели вчерашняя просьба — это подстава. Она поспешила уйти в гостиную, но через пару минут разъярённая дамочка ворвалась туда и заорала.

— Так вот кто в доме воровка! Я посмотрела по камерам, это ты взяла мою шкатулку!

— Постойте, но вы сами просили вчера передать курьеру подарок для вашей подруги! — возмутилась Арсения, заметив, как в комнату со шваброй в руках забегает Маруся.

— Я?! Ты что такое несёшь? Какие подарки?! Давай камеры посмотрим, они звук пишут, нигде нет того, как я просила об этом! Ты меня за дуру не считай, там драгоценностей было почти на миллион! Одно только кольцо начала двадцатого века на аукционе сейчас бешеных денег стоит! Хорош подарочек, ничего не скажешь! Передала вещи своему любовнику, ещё и целовалась с ним во дворе! Говорила я Вовке, все детдомовские воровки! — бесновалась дамочка, размахивая руками. — В общем так, я вызвала полицию! Маша, проследи, чтобы она не сбежала!

Люба унеслась прочь, а у Сени невольно полились слезы из глаз.

— Марусь, ты-то мне веришь? Я не воровка. В жизни ни одной копейки не украла, — всхлипнула Арсения.

Мария опустилась рядом с ней на диван и обняла.

— Я-то верю, Сеня, но вот полиция поверит ей. Действительно, твой парень вчера приходил?

— Бывший парень… — Арсения рассказала события вчерашнего вечера.

— Да, какая-то подстава, но договаривались вы в ванной, там камер нет. Мымра легко скажет, что просто зашла умыться.

— Спасибо, что веришь мне, Маруся. Другой бы уже отвернулся на твоём месте.

— Я знаю тебя очень мало и не буду врать, что сомнения есть. Вот только те сообщения, что я скопировала у тебя с телефона, наводят на мысль, что Любовь Юрьевна на многое способна. Бежать тебе нужно, пока она не видит, — взволновано сказала Мария, теребя край фартука.

— Сбегу, значит, виновата. Буду ждать полицию, — решительно заявила Арсения.

Блюстителей правопорядка долго ждать не пришлось. Люба лично открыла им дверь и проводила в спальню.

— Понимаете, хотела сегодня серьги сменить, а шкатулки нет. Там же драгоценностей почти на миллион. Шкатулочка небольшая, но вещи весьма дорогие. Я вчера уехала вечером, и в доме только няня оставалась…

Люба врала самозабвенно, применила всё актёрское мастерство, на которое была способна. Оперативники стали снимать отпечатки пальцев с мебели и дверей. А один из них подошёл к Арсении.

— Что скажете вы по этому поводу, Арсения Романовна? — спросил капитан, пристально глядя на няньку.

— Я ничего не крала. Она сама попросила отдать шкатулку курьеру. Зашла в ванную комнату и умоляла оказать ей услугу. И вообще, в доме камеры, я же не дура так подставляться, — твёрдым голосом ответила Арсения.

Люба видела, что нянька жмётся к стене и волнуется, но отвечает чётко и без запинки. Она усмехнулась про себя и сказала вслух, гордо вскинув голову:

— Да, действительно, дом утыкан маленькими камерами. Мой муж специально их поставил. Мы после свадьбы уезжали на две недели, а няня новая, вот и пришлось поставить. По возвращении Володя их выключил, об этом знали все, в том числе и слуги. То, что он включил их снова, мы никому из слуг не сказали. Она, видимо, думала, что до сих пор ничего не работает, решила поживиться и сбежать вместе с любовником. Вот, смотрите, — Любовь нажала на запись в своём планшете. Здесь она крадёт деньги. А тут она передаёт деньги любовнику. — Что касается меня, то я здесь хозяйка, где хочу, там и хожу. Зашла я умыться, когда они с пацаном были в ванной, что здесь такого?

Люба с удовольствием заметила, как побледнела нянька. Ведь их разговор у калитки был не слышен, а вот когда Федя зашёл на территорию, он обнял и поцеловал девушку. Эта дура даже не сразу отстранилась, что было на руку. А потом мужчина прокричал на всю улицу, как он её любит. Факт передачи пакета был виден чётко. Капитан спросил, знает ли Арсения этого парня, и та назвала его имя, а потом и адрес, но стояла на своём, Колобов пришёл в качестве курьера.

— Госпожа Калинина Арсения Романовна, вы арестованы по подозрению в краже. Руки, пожалуйста, — капитан достал наручники.

Люба сделала грустный вид, а в душе ликовала: ненавистную девку заковали в кандалы и сейчас повезут в отделение. Понятно, что по горячим следам доберутся до Колобова и драгоценностей. Как минимум до завтра ей обеспечено провести время в обезьяннике. А уж потом Люба скажет, что у девушки больное сердце, что она не хочет её смерти и просит выпустить до суда под подписку. А ещё лучше замять дело и забрать заявление, всё равно Вовка назад её не возьмёт, да и новые неприятности на голову девицы будут обеспечены.

Люба перекинула записи на флешку и подала капитану. Потом они спустились вниз. Арсения с трудом надела ботинки, нахлобучила свою дурацкую шляпу, а пальто ей на плечи накинул один из прибывших оперов.

Когда выходили на улицу, в холл ринулся Максим.

— Мама! — завопил он истошно.

Маша попыталась его удержать, но пацан ловко увернулся и выбежал на улицу. Он бежал по снегу в одних тапках, утопая почти по колено, и плакал навзрыд.

— Мама! Мама! Не уходи, мама! — орал он, потом упал в сугроб и почти утонул в нём.

Люба ринулась к пацану, изображая заботливую мать, но её опередила Маша. Та подхватила пацана на руки и понесла в дом. Максим тянул руки к няньке и продолжал орать: «Мама, не уходи!»

Арсения обернулась у калитки, в её глазах стояли слёзы. Люба знала, что у няньки больное сердце и нельзя волноваться, но ничего не ёкнуло в груди, только появилось опасение, что, если у девки будет сердечный приступ и она сляжет, вторая часть плана пойдёт прахом.

Султан подъехал к дому Полонских и услышал вопли. Какой-то мальчик звал маму и просил не уходить, через пару секунд сотрудники полиции вывели его сестру в наручниках.

— Из машины не выходим. Сейчас не нужно вмешиваться, поедем за ними до отделения, — строго сказал Султан и пристально глянул в лобовое стекло.