Дженнифер Аподака - Разоблачая наследницу (ЛП)
Он убрал назад локон её волос. Его мама заплела ей косу, но прядки всегда вырывались из косы.
— Это два сожаления, какое третье?
Девушка достала свой телефон и подняла его вверх.
— Я бы хотела показать тебе. Это видео, которое я для тебя сделала.
Хант забыл, что она работала над этим до нападения.
— Хочешь, чтобы я посмотрел его сейчас?
Она кивнула, нажала на кнопку и протянула ему телефон.
Видео было её третьим сожалением? То, что она не показала ему? Это не имело значения, для неё это было важно. Взяв телефон, он смотрел, как на экране появляется Лисси.
— Когда мне было шесть лет, я однажды притворилась принцессой. Я попросила Ханта быть моим принцем и высвободить меня из темницы. Он отказался и сказал, что не собирается быть каким-то дурацким принцем, он собирался стать морским пехотинцем. Я не знала, кто такой морской пехотинец, но знала, что это не могло быть так же круто, как быть принцем.
Лисси улыбнулась в камеру.
— Хантер Рис вырос, стал морским пехотинцем и доказал, что я не права. Это его история...
Следующие восемь минут Хант видел себя глазами Лисси. Изображения его взросления, смеха, игр, лепки, плавания, а затем она начала вплетать свои интервью с ним.
В его груди образовалась дыра. Были моменты, где демонстрировалась его холодность, которая затем таяла, показывая, как он смеётся и бросает Эрин в бассейн. Был и другой снимок, где он гонялся и поймал Алиссу, одетую в крошечное бикини, подхватил её на руки со счастливой ухмылкой на лице. Должно быть, это сняла Эрин. Как она это сделала, чёрт побери? Там были его фотографии с друзьями: Адамом, Логаном, Гриффом и Купером. На всех, кроме одной, они веселились.
Мрачной была фотография, на которой они все стояли смирно и отдавали честь гробу Трейса Лоррея, которого выносили из самолёта. Алисса перешла от этого к татуировке Ханта с надписью «Жертва в памяти». То, как она это сделала, ухватило почёт тем, кто лишился жизни.
За восемь минут она охватила мир Ханта. В его горле встал ком, пока он смотрел на себя глазами Алиссы Брукс.
В кадр вернулась Лисси.
— Теперь я знаю, кто такой морской пехотинец, и это намного лучше, чем принц. Принц рождён для привилегированной жизни, в то время как морской пехотинец создан из мужества, силы, чести, жертвы и уязвимости. Они добровольно умирают, чтобы мы могли жить. Хант – морской пехотинец, художник и много кто еще. Он – мой герой и мужчина, в которого я влюбилась.
Экран потемнел, когда видео закончилось. Ком в его горле продолжал расти. Таким она его видела.
Глаза Лисси блестели, а улыбка изогнулась именно так, как он обожал.
— Это было моим третьим сожалением и, может быть, самым большим – что я не сказала тебе, что очень тебя люблю, поэтому говорю сейчас. Я не хочу, чтобы ты говорил это в ответ, дело не в этом, — она приподнялась и поцеловала его, после чего отстранилась. — Я люблю тебя, Хант. Не важно, что случится в будущем, моя любовь принадлежит тебе.
Он понимал, что Лисси не хотела получать ответ бумерангом. Она подарила ему эти слова свободно. Хант ценил это, и вместо этого сказал.
— Ты вызываешь у меня желание быть твоим принцем.
***
Три месяца спустя
Алисса рассмеялась, когда Хант схватил её за бёдра, пока она карабкалась через стену руин замка.
— Я не упаду.
Она продолжала фотографировать, наполняясь абсолютной радостью. Каждый раз, когда девушка становилась на кусочек обломка, Хант придерживал её. Так же, как поддерживал её во время ночных ужасов, эмоциональных дней и недель после смерти Нейта. Его лёгкое терпение и постоянная поддержка стали её спасательным тросом.
Некоторыми ночами он по-прежнему лепил. Если она не могла спать в кровати одна, то шла в его мастерскую и сворачивалась на кресле рядом с ним. Он никогда не возражал, а укрывал её и возвращался к работе, после чего укладывал её в постель, когда закончит.
Вместе они нашли мир и дружбу, а что касается Алиссы, то она любила его каждой клеточкой своего тела. У неё захватывало дух от того, что он подарил ей эту поездку в Шотландию.
— Мне нравится этот подарок, Хант.
На её двадцать пятый день рождения подарком Ханта для неё были два билета в Шотландию, и он сказал ей, что везёт её на те же самые руины, где её родители заключили помолвку.
Будучи здесь сейчас, Алисса практически чувствовала своих родителей, пока со стороны бурного моря дули холодные шотландские ветра, рядом находилась зубчатая каменная кладка, пережившая много времени и войны, а на невероятно голубом небе плавали облака. Прошло двадцать лет с тех пор, как умер её отец, и воспоминания о его физической форме были сомнительными без фотографии, но она могла вспомнить его голос, почувствовать его руки, когда он подхватывал её, слышать его гулкий смех и чувствовать его запах.
И эта улыбка, которая появлялась у него всегда, когда он смотрел на её маму.
В ту ночь, когда Алисса практически умерла, она думала, что может увидеть свою маму. Не увидела, но прямо сейчас, если прищуриться, она видела своих родителей в давнем прошлом: мама сидела на разбитой стене, папа стоял на коленях и просил её выйти за него замуж. Её глаза жгли слёзы.
— Лучший в мире подарок.
Хант взял её за руку.
— Давай сделаем перерыв. Мы здесь уже несколько часов.
— Ага, — она полностью его раскусила. — Я в порядке. Второй триместр – лучшее время беременности. Никакой утренней тошноты, больше энергии, и я ещё не слишком большая.
Кроме, может быть, нескольких гормонов, которые заставляли её плакать слишком легко и смеяться слишком сильно. Всё в её жизни сейчас было ярче и богаче. Особенно с тех пор, как Максин полностью выздоровела и управляла жизнью Алиссы в качестве помощницы.
Хант оседлал стену, высотой до колен, и похлопал по месту перед собой.
Девушка села.
Он притянул её спиной к своей груди.
— Это мой первый ребёнок, так что тебе придётся быть со мной терпеливой. Я хочу позаботиться о тебе, — мужчина наклонил голову Лиссы назад и поцеловал её. — А ещё я хочу отвести тебя обратно в наш номер, снять эту одежду и лизать тебя, пока ты не начнёшь умолять.
Она застонала, заранее зная, что он сможет заставить её умолять. Это делали сексуальные мелочи, которые он говорил ей, и ему нравилось владеть своей грешной силой.
— Ты пользуешься моими гормонами.
Ханту нравилось её меняющееся тело.
Её уха достиг его раскатистый смех.
— Гормоны, как же. Ты хочешь меня.
— С каждым днём всё больше.
Хант провёл пальцами вниз по её горлу, останавливаясь у края куртки.
— Могу сказать то же самое.
Она знала, что он хочет её, заботится о ней. То, что они строили вместе, было особенным и заслуживало времени и заботы. Она не спешила и не давила. Ребёнок родится, и она надеялась, что они поженятся до первого дня рождения малышки. Несмотря ни на что, у девочки будут мать и отец, которые её любят.
