Алекс Джиллиан - Бумажные цветы
— Стопроцентное и безоговорочное «да». И я люблю тебя, Ник.
Конечно, он догадывался, что ответ будет именно таким, но все равно испытал, ни с чем несравнимую, радость и облегчение. Они сделали это — воплотили мечты в реальность. И не существует в мире силы, способной разлучить их.
Наверно, если во что-то очень сильно верить, то, непременно, так и будет. Так или иначе, мы всегда получаем желаемое. Нужно только уметь правильно формулировать свои мечты.
Ночью ему снова приснился кошмар. Он кричал и метался во сне, как раненное животное. И Марго разбудила его, утешила в своих объятиях. И ни о чем больше не спрашивала. Словно и так все знала. Она молчаливо перебирала его волосы, глядя в окно, и мыслями была где-то далеко. Ник не удержался и спросил, о чем она думает. Ответ смутил и напугал его.
— Скажи мне, Ник, ты счастлив сейчас?
— Да, конечно.
— Больше, чем когда-либо? Неужели не было момента в твоем детстве или юности, затмившем сегодняшнее состояние блаженства?
— Такого абсолютного — нет. Но был промежуток отдаленно похожий…
— Расскажи.
— Я уже говорил, что моя сестра очень часто болела. А мы с мамой пытались сделать все возможное, чтобы помочь ей. Трудное время, тяжелые заботы, безденежье. Юля попала в больницу в первый раз. И после длительного курса лечения пошла на поправку. Это было похоже на чудо. Я поступил в институт, устроился на прилично оплачиваемую работу, которая позволила нашей матери уволиться и обрести заслуженный статус домохозяйки. — Ник задумчиво улыбнулся, быстро поцеловав ладонь Марго. — Мне тогда казалось, что это и есть счастье… Когда твои близкие здоровы и не нуждаются, когда ты делаешь для них, все, чтобы их жизнь обрела стабильность и сбалансированность.
— Для тебя так важно — оберегать и спасать любимых. — заметила Марго с печальной улыбкой. — Ты и сейчас занят тем же, Ник. Ты обретаешь себя, спасая других.
— я не смог уберечь свою сестру…
— и чувство вины и желание все исправить направило тебя ко мне. — закончила за него Маргарита.
— Меня направила к тебе любовь.
— Да. — кивнула она. — И глубокая душевная травма. Ты должен осознать, что не виновен в болезни сестры. Возможно, она и не была больна. Возможно, ей не хватало веры и любви, понимания и принятия ее индивидуальности и особых взглядов на окружающий мир. Пока вы спасали ее, упустили главное. Не заглянули внутрь, не попытались понять, и просто любить ее такой, как она есть.
Ник приподнялся на локте и изумленно взглянул в лицо Маргариты.
— Откуда ты можешь знать? Ты не была знакома с ней. Я, вообще, не рассказывал, чем именно болела Юля.
— И не надо. Все ясно без слов. Послушай, Ник. Возможно, она никогда и не умирала. Возможно, ее убили твои сомнения и неверие в собственные силы. Возможно, она права, и ты должен проснуться, потому что иначе никогда не станешь по-настоящему счастливым и свободным.
— О чем ты говоришь? — воскликнул Ник, чувствуя нарастающую панику. Неужели снова началось? Боже, только не сейчас, когда он…
Когда он, что?
— Не бери в голову, Ник. — внезапно сменила курс Марго, нежно обнимая его за талию. — Это просто слова, и в них нет никакого смысла. Я никогда не смогу тебя отпустить. Без тебя я не захочу жить.
Ник уснул, стараясь не думать о странных словах Маргариты. Но с той ночи, кошмары стали преследовать его постоянно. Счастливый и радостный днем, к вечеру Ник замыкался в себе, становился дерганным и нервным. Марго не задавала вопросов, лишь наблюдала за ним с тихой понимающей улыбкой.
Беда подошла незаметно. Он не был готов.
Она стояла у окна в ночной рубашке. Волосы распущены по плечам.
— Бумажный дождь. Все дело в бумажном дожде.
— О чем ты говоришь, Марго?
— Ты даришь мне бумажные цветы. Я думала, что ты специально злишь меня. Но виноват бумажный дождь. Когда-то в детстве я любила вырезать человечков из картона. И никогда не задумывалась, что кто-то так же мог вырезать меня. Бумажная девочка, которой дарят бумажные цветы. Пообещай мне, что выкинешь ножницы.
— Марго, ты пугаешь меня.
— Не нужно бояться. Ничего не нужно бояться, кроме ножниц и огня.
Ник почувствовал, как в груди замерло сердце, болезненный спазм обжег внутренности, в горле образовался ком.
— Пожалуйста, Маргарита. — взмолился он, вставая с кровати и подходя к ней. — Посмотри на меня. — протянул руки, положил на хрупкие плечи и развернул к себе. На улице действительно шел дождь. Стеной. Он стучал по крыше и стеклам, он проник в его душу, чтобы пролиться кровавыми слезами. Марго смотрела на него осознанным и спокойным взглядом, словно знала доступную только ей тайну.
— Я должна отпустить тебя, Ник. — сказала она тихим нежным голосом. — Холодная луна спряталась за окном. Она ждет меня. Я всегда чувствовала ее присутствие. Я знала, что так будет. У бумажной вселенной нет начала и нет конца, но удержаться в ней могут только пленники луны. А ты — житель солнечного мира. И тебя забирают. Она не оставит, не отступиться… Ты виноват, слишком долго играл в спасателя. Я каждый день слышу ее голос. Ее зов. Она кричит и плачет, она умоляет и ждет. И тоже хочет свободы. Она не видела бумажного дождя, не летала среди пластиковых планет, не грела руки над холодной желтой луной. Она не понимает, что тебя держит здесь. Чувство вины поглотило обоих, но никто не виновен на самом деле, кроме игроков, а им нет дела., давно и безнадежно безразлично. Все в голове, в мыслях, в переплетениях сознаний. Мы разгребаем гору человеческого дерьма, созданного нами же. Без всякого смысла. Нам только кажется, что мы движемся, дышим и выбираем. Ничего нет. Ничего, кроме ножниц и огня.
— Марго… — Ник до боли сжал плечи любимой, порывисто прижимая ее к своей груди.
— Ты должен проснуться, Ник. — прошелестел ее голос.
Так странно… Ему показалось, что звук идет с разных концов комнаты. Отовсюду. Шелестит, словно сброшенные со стола кипы бумаг. Боль пронзила мужчину с головы до ног, он зашатался, отчаянно хватаясь за Маргариту и чувствуя, как сознание медленно уплывает от него.
— Не уходи. — хрипло, сквозь боль, сковавшую легкие, прокричал Ник.
— Я всегда буду здесь. Может быть, однажды ты найдешь меня снова.
Прежде чем, темнота поглотила Никиту Скворцова, он успел вырвать из подступающей мглы ее лицо. Трогательно хрупкое, нежное, и бесконечно несчастное.
— До свидания, Ник.
Глава 15
Подмосковье. Областная психиатрическая больница. 2006 г.
