Сара Болл - Девять месяцев
— Дело обстоит так, — сказала я, когда Фиона выдохлась. — Я пойму, если Тому не захочется быть отцом. Я не жду от него многого, он все еще слишком молод для таких обязательств, я не буду давить на него.
— Это уже его обязательства, — возразил Маркус смущенно. — Я знаю, что он возьмет это на себя и сделает все, что в его силах.
— И он любит тебя, — добавила Фиона. — Он не оставит тебя одну.
Я кивнула, наблюдая, как капля кофе стекает по стенке моей кружки.
— Я не уверена в этом. Понимаете, наши отношения были такими легкомысленными. Он так часто был в разъездах, что у нас просто не было возможности по-настоящему сблизиться. Мы были скорее хорошими друзьями и никогда не задумывались о будущем.
Фиона посмотрела на меня; я видела, что она очень переживает за меня и в то же время немного разочарована моей неуверенностью в Томе.
— Дай ему шанс, — сказала она, — думаю, он удивит тебя. Он на самом деле очень любит детей, больше, чем многие мужчины его возраста.
Тамсин согласилась:
— Он был так рад, когда я рассказала ему, что жду близнецов. Ему хотелось наблюдать за тем, как они растут.
Фиона пожала мне руку:
— Что бы ни случилось, мы вас поддержим. Я вижу, что ты неплохо справляешься и сама, но если тебе будет хоть что-нибудь нужно, только попроси.
Я улыбнулась ей с благодарностью. Я испытала такое облегчение оттого, что они хорошо восприняли мою новость; похоже, они даже не слишком обиделись, что я не сказала им раньше, и меня радовала их уверенность в реакции Тома. И даже если у нас ничего не получится, мой ребенок не останется без отца. Они были уверены, что Том нас не бросит. Я надеялась, что это не из-за родительской склонности видеть в своих детях только самое лучшее.
Когда я собралась уходить, у меня было легко на душе, что не нужно больше прятаться. Они были так добры. Мне следовало рассказать им раньше. Фиона обещала зайти ко мне в кафе и сообщить, если у них появятся хоть какие-нибудь новости о Томе. Она хотела рассказать ему как можно скорее. Я попросила их попытаться взять его номер, если он сам им позвонит. Мне хотелось рассказать ему самой, чтобы он не почувствовал себя обманутым из-за того, что его так долго держали в неведении, но я согласилась и с тем, что Фиона скажет ему, если не будет другого выхода. Я взяла с них обещание, что они не станут просить его вернуться. Пусть Том сам решает, что ему делать, я не хотела, чтобы из-за меня он отказался от путешествия, о котором так долго мечтал. Они с неохотой согласились, просто не желая меня расстраивать.
Маркус обнял меня, потрепал по волосам, пытаясь поднять мне настроение.
— Внук, вот это да! Конечно, не самый обычный способ, но ведь можно так никогда и не встретить подходящую девушку, — пошутил он. — Хотя я не знаю никого более подходящего на роль мамы для моего внука, кроме тебя.
Я тоже обняла его, обещая держать их в курсе всех событий, и попрощалась.
Тамсин шепнула мне, что позвонит попозже и расскажет, что будет после моего ухода.
Я поехала по дорожке, ведущей от их дома, и, посмотрев в зеркало заднего вида, увидела, как они стоят на крыльце и машут мне вслед. Мне показалось, что, отвернувшись, Маркус с Фионой обменялись беспокойным взглядом, но я не была в этом уверена. Я ехала домой, чувствуя себя усталой и эмоционально опустошенной. Единственное, чего я хотела, это чтобы все это поскорее закончилось или чтобы всего этого никогда не случалось, а все было как прежде. Но я понимала, что как прежде уже не будет никогда.
* * *В среду у меня начинались курсы подготовки к родам. Снова мы сидели полукругом на стульях. Я сидела рядом с Вероникой, похожей на учительницу, и с девушкой по имени Венди. Мы все терпеливо слушали, как акушерка рассказывает нам о родах.
Она держала в руках пластиковую куклу-ребенка и пару гипсовых бедер, показывая, как голова выходит наружу. Когда ребенок полностью вышел, она произнесла драматичным голосом: «И вот ваш малыш родился». Пока она проталкивала ребенка, одно гипсовое бедро разломилось надвое и кусочки упали на пол.
— На самом деле с вашими бедрами такого не может произойти, ха-ха-ха, — засмеялась она, стараясь скрыть смущение. — Уверяю вас, кости и мышцы способны растянуться под размер ребенка. — Она положила наглядные пособия на стол и протерла очки о подол халата. — Теперь, когда я объяснила вам, как все происходит, мне хотелось бы обсудить все страхи, которые вы испытываете в связи с беременностью.
Рядом со сломанным бедром и пластиковым ребенком на столе я заметила кислородный баллон, присоединенный к аппарату искусственного дыхания. Мне было интересно, будут ли нам демонстрировать сегодня его работу.
— Мне кажется, вам лучше спросить о своих страхах сейчас, чем надеяться, что они пройдут сами собой, и жестоко разочароваться в момент родов, — продолжила она. — Вы должны быть готовы к любому повороту событий, хотя подчеркну, что я уверена — у большинства из вас будут самые обычные, классические роды, как из учебника. Итак, кто из вас хочет начать?
Она обвела взглядом группу в поисках добровольца.
Клер, парикмахер по вызову, подняла руку.
— Слушаю вас, дорогая, — улыбнулась ей акушерка, стараясь подбодрить.
— Ну, думаю, больше всего я боюсь, что у меня будут швы, — сказала Клер.
Очевидно, что этот страх испытывало большинство женщин, так как по комнате прошел одобрительный шепоток. Я была удивлена. Я так мало думала о самих родах, скорее об окончательном результате. Мама рассказала мне, что в родах нет ничего страшного, а Тамсин вообще ничего не упоминала об этом, и я подумала, что ей нечего рассказать о родах. Конечно, я не была так наивна, я знала, что будет ужасно больно, но я не предполагала никаких дополнительных трудностей. И уж точно швы не имели к этому никакого отношения.
— Да, раньше разрезы и последующее наложение швов были стандартной процедурой почти для всех перворожающих женщин, — сказала акушерка. — Сейчас популярность такой процедуры уменьшается. Акушерки стараются не делать этого, если только в разрезах нет острой необходимости и не требуется быстро вытащить ребенка, к тому же небольшие разрывы быстрее заживают…
Меня стало немного подташнивать от картинки, возникшей в моем воображении. Я уставилась в пол, стараясь не слушать. Вместо этого я пыталась думать о деревенских женщинах, которые рожали своих детей прямо в полях на сенокосе, подвязывали их к груди и продолжали работу, а потом шли двадцать миль до своей хижины с кувшином воды на голове.
Венди наклонилась во мне и шепнула:
— А я больше всего боюсь обделаться прямо на родовом столе, когда буду тужиться.
