Галина Полякова - Курортный роман с продолжением
– Гошка, что мы творим? У нас и без того времени в обрез, а мы так бездарно его тратим. Когда тебе уезжать?
– Поезд утром, но… – Он улыбнулся и смешно спел – «Бродяга я-а-а-а. Никто нигде не ждет меня». Я свободен, как ветер, Катя!
– Правда? – обрадовалась она. – Тогда с утра я сгоняю на работу, возьму отгулы за дружину и буду с тобой, сколько ты сможешь, а тем временем немного подлечу. Ну, как? Годится?
– Слушаюсь и повинуюсь, доктор! Остаюсь в медсанбате…
Они провели вдвоем целую неделю, не расставаясь ни на минуту. Им было несказанно хорошо. Порой они не могли наговориться, а иногда молчали часами, изредка обмениваясь односложными фразами. Никогда еще Катя не была так счастлива, как в эти семь дней. Такой любви она не знала – любви зрелой, взаимной, глубокой, не нуждающейся в фигурных подпорках из красивых слов и жестов. Никогда не ощущала такой легкости, даже безмятежности, такого тихого мира и душевного покоя.
С Алешкой, как всегда, выручила баба Зоя, предпочтя тишине старческого досуга веселую, хлопотливую деятельность. Сын с восторгом принял известие о продлении каникул, зная по опыту, какой мальчишеский рай ожидает его у доброй старушки. Отправлять к ней на ночь больного Георгия, выполняя самолюбивые требования Евгения, Катя не собиралась.
Георгий выздоравливал на удивление быстро, и уже через пару дней чувствовал себя сносно. Он рассказал Кате, как происходил злополучный розыгрыш. Луиза сидела в кресле, смеялась, болтала, бесцельно накручивая телефонный диск. Неожиданно она вскочила и прыгнула на опешившего Георгия. Навалившись на него всем телом, она крепко обхватила его шею рукой с телефонной трубкой.
– Дуй к нам! – подозвала она подругу. – Сейчас будет умора!
Ленка присела на подлокотник и нагнулась к трубке, из которой слышались гудки вызова. Она попыталась забрать трубку у Луизы, но та не выпустила ее, а развернула так, чтобы было слышно обоим. Раздался щелчок соединения. Внезапно Луиза резко выгнулась, и откуда-то из-под кресла Георгия достала еще одну трубку.
Он не хотел участвовать в этом, когда понял, что она задумала, и несколько раз порывался подняться. Но тогда пришлось бы отодрать от шеи вцепившуюся в нее ручку и грубо стряхнуть с себя ее обладательницу на пол. Георгий представил несчастные глаза бедной Луизы, лежащей у него под ногами с шишкой на затылке и телефонной трубкой в ослабевшей руке. Нет, не мог так варварски поступить с беззащитной женщиной бывший боксер тяжеловес! Но его удивлению не было предела, когда запыхавшаяся от акробатических телодвижений Луиза заговорила с Катей ровным, спокойным голосом с проникновенной дружеской интонацией. А артистизм, с которым она изобразила участливую подругу, верную любовницу и хозяйку французской болонки, сразил наповал. Георгий сознался, что наслышан о женском коварстве, но в жизни столкнулся с ним впервые. Он страшно переживал за Катю, непонятно за что так зло и жестоко обманываемую.
– Как же ты пережил мой кислый отзыв о твоих мужских доблестях? – небрежно спросила она, скрыв волнение.
– Я все понял, не сомневайся. Ты ведь ревновала? Вот и занизила мой потенциал, – засмеялся Георгий. – Может, звезд с неба я и не хватаю, но держусь еще?
– А почему Ленка в этом участвовала? Почему не встала с кресла? Ей же никого не надо было сбрасывать на пол?
– Лена потом объяснила, что хотела быть в курсе, раз уж все равно мне пришлось это выслушать. Она тоже была в шоке и разозлилась на Лу. Не обижайся на нее, Лена хорошая подруга.
У Кати по этому поводу имелись кое-какие сомнения, но посвящать в них Георгия она не стала. Серебристая кофточка и интерес к французской истории не давали покоя.
– А как все прошло у Луизы? Только не ври, что она не пыталась тебя соблазнить.
– Не вру, пыталась, – добродушно рассмеялся Георгий. – Постелила мне в гостиной, пожелала спокойной ночи, а минут через несколько вернулась со стаканом сока на подносе, аки шоколадница.
– В байковой ночнушке поверх стеганных ватных шальваров?
– В чем-то газовом и невесомом.
– А под газом что было?
– Да вроде ничего не было, толком не рассмотрел.
– Ну, и?
– Да никакого «ну, и». Сказал, что тошнит, и ринулся в клозет. Мне и в самом деле было, что поведать унитазу. Мы здорово перебрали в тот вечер, а обострение началось еще в дороге. Вернулся и понял, что девушка ко мне подостыла. На этом сцена соблазнения, считай, закончилась. А ночью приступ повторился, я даже немного не успел и постель испачкал, что шоколадницу вообще напрягло. Обещал компенсировать материальные потери.
– Моральные тоже?
– Не усугубляй, Кэт. Все это местного значения бои.
– Гошка, а на фиг ты ей сдался, если у нее с Валентином морковь до гроба?
– Морковка там горьковатая, Катюша. Третий наследник на подходе, и тесть – шишка в серьезных органах. Оступиться зятю не дадут. Лу – профи и считать умеет. От анархизма до семейных вечеров у камина дистанция «ого-го» размера. А тут очаровательный и бесконечно обаятельный юноша по твоему недосмотру оказался в свободном полете. Не самого высшего качества и далеко не первой свежести, но, как известно, на безрыбье и рак колбаса.
– Зачем же она поставила тебя в неловкое положение? Ведь ничего хорошего я о тебе не сказала?
– Затем, чтобы появился повод меня утешить, если бы все срослось. Рассказала бы мне о моих боевых заслугах, которые ты не ценишь.
– А если бы я до неба вознесла твои заслуги?
– А она – прямиком до седьмого. Хватит, Кать, не интересно мне это.
Но Кате было интересно все, что происходило с ним за время разлуки. Она расспрашивала о золотых приисках, о которых Георгий обмолвился в день приезда. Выяснилось, что его старый приятель работал там и должен был приехать в Киев в полугодовой отпуск. Он предложил другу на это время занять его место и порекомендовал приисковому начальству. Перед самым отпуском золотодобытчики перебрались на новое месторождение и приступили к его освоению. Георгий приехал уже на новый прииск, надеясь неплохо заработать в предстоящие пол год а. Кате он решил сделать сюрприз и не рассказал о своих планах. Но вопреки прогнозам геологов, золота для промышленной разработки в новой жиле оказалось недостаточно. Работы пришлось сворачивать, а Георгию – возвращаться ни с чем.
– Квакнули мои расчеты на сладкую жизнь столичного рантье, – усмехнулся он и перевел разговор на другую тему – Нравы там царят интересные, но суровые. Представь, один старатель одиночка намыл левого золотишка и пробирался к деловым центрам по бездорожью и таежным буреломам. Притомился в пути и в какой-то деревушке купил у зажиточного селянина лошаденку с телегой. На ней и добрался до первого очага цивилизации. Я уже возвращался и прожил там с неделю в ожидании транспорта. Старатель сразу же загрузился в местный кабак с девочками. Гудел беспробудно трое суток, а лошадка вместе с телегой все это время стояла у входа в заведение и ревела от голода. У сердобольных граждан душа разрывалась, но покормить ее было нечем. Совали, кто чего. Жаль лошаденку…
