Кристина Хегган - Предательство
— Я не возьму у тебя денег, Шана.
— Это только в долг, — настаивала она. — Ты вернешь мне все, когда дела компании пойдут хорошо. — Шана обдумывала эту мысль несколько дней. Она хотела помочь Майку, но боялась, что он откажется.
— Мило с твоей стороны, что предложила помощь, — нежно сказал Майк, надеясь, что не обидит отказом Шану. — Однако создать «Центурион» я хотел бы совершенно самостоятельно.
— Но ты же не возражаешь против банковского кредита?
— Это совсем другое дело. Вопрос закрыт, Шана, — перебил ее Майк, когда она постаралась возразить что-то еще. Он вскочил на ноги и протянул ей руку. — Как ты относишься к тому, чтобы пойти посмотреть на мое новое здание? Возможно, я бы прислушался и к твоему совету, какую гамму цветов лучше использовать для такого названия, как «Центурион».
Шана поднялась. Ей бы очень хотелось, чтобы Майк принял ее предложение насчет кредита. Деньги бы привязали его к ней не только как должника. Это стало бы своего рода гарантией, что их отношения будут длиться очень-очень долго.
А может, ей и не нужно требовать гарантии, думала она, изучая мужественный профиль Майка, когда они поднимались по ступенькам к дому. Возможно, Чендлер испытывает к ней те же безумные чувства, что и она к нему, но просто не показывает вида.
На следующее утро, в понедельник, в девять утра Шана вернулась в свой пентхаус и собиралась на работу, когда ее служанка Фиби постучала в дверь ванной и сообщила, что пришел Адриан Хантер.
— Попроси его подождать, — крикнула Шана из душа.
— Боюсь, он не станет ждать, мисс Хантер, — дрожащим голосом сказала Фиби. — Он очень сердитый.
Раздраженно вздохнув, Шана вышла из душа, быстро вытерлась и накинула розовый махровый халат. Она даже не успела дойти до туалетного столика, когда ее отец влетел в комнату.
— Как, черт возьми, ты себя ведешь? — проревел он, размахивая газетой, как горящим факелом.
Шане не нужно было смотреть на газету, она и так знала, что взбесило отца: фотография на первой странице, где они с Майком запечатлены выходящими из ресторана.
— Так ты приветствуешь свою дочь после двухнедельной разлуки?
— Не пытайся сменить тему разговора. Я жду объяснений, и сейчас же.
— Объяснений чего? — спросила Шана. Она взяла расческу с серебряной ручкой и стала расчесывать волосы.
— Я прочитал правду? Ты встречаешься с Майком Чендлером?
— Мы с ним пару раз ужинали. Едва ли это можно назвать словом «встречаешься».
— Тогда как ты это назовешь?
— Дружбой, — произнесла Шана. Она наклонила голову вперед, еще несколько раз провела расческой по волосам, затем откинула голову назад и посмотрела, как волосы мягко легли вокруг ее лица.
— Ты заводишь дружбу с этим человеком? Ты же знаешь, как я к нему отношусь!
— Я живу, не оглядываясь на тебя, папа, и никогда не оглядывалась, — сказала Шана, повернувшись на своем стуле, обитом леопардовой шкурой.
Адриан помолчал, сверля Шану своим грозным взглядом. Но она даже не дрогнула. Он вздохнул и бросил газету на кресло.
— Ты совершаешь чудовищную ошибку, Шана. Чендлер просто пользуется удобной возможностью. Ему нужны только твои деньги.
— Ну, спасибо, папа, — сказала Шана. Конечно, ему не за что ею гордиться и оставаться довольным ее поведением.
— Прости меня, малышка. Мне не следовало говорить это. Но, черт возьми, я знаю этого мужика. Я видел, в какую паутину он затянул твоего дедушку, и боюсь, что с тобой он поступит так же.
— Нет. Но мне приятно, что ты переживаешь за меня, папа. — Адриан никогда не одобрял образ жизни дочери и всегда сожалел об отсутствии у нее разборчивости в связях с мужчинами. Тем не менее он всегда оставался ее союзником. Было бы серьезной ошибкой сделать из него сейчас своего врага. Адриан еще может понадобиться Шане.
— Ты влюбилась в него, так ведь? — спросил Хантер, заранее зная ответ.
Шана подошла к отцу, такая милая, улыбающаяся, и обняла его за шею. Зачем обманывать его? Если все пойдет так, как она планирует, скоро Майк попросит ее руки. Нужно заранее подготовить к этому отца.
— Да, папа, — промурлыкала Шана. — Я влюбилась в него. Но обещаю, я не приведу его к нам домой на воскресный обед, не предупредив тебя заранее.
Глава 23
На улице стояла жара, но внутри дома Стефани Фаррел в Беверли-Хиллз все признаки подготовки к Рождеству 1992 года стали приятным контрастом весенней погоде снаружи. Играл компакт-диск, звуки красивого голоса певицы, исполняющей песню «Белое Рождество», разносились по дому из скрытых колонок, а в воздухе стоял запах аппетитного рождественского гуся, приготовленного Анной.
Стефани в изумрудно-зеленых брюках и черной шелковой блузке сидела в гостиной. На ее коленях лежал фотоальбом, который она не открывала годами. В нем было много фотографий ее и Гранта, когда они только переехали в Калифорнию. «Какими счастливыми и влюбленными мы выглядели тогда, — думала Стефани, скользя пальцами по фотографии Гранта в Санта-Монике. — Прекрасная маленькая семья».
Стефани резко захлопнула альбом. Что же происходит с их семьей сейчас? Зачем она открыла этот альбом, зная заранее, что это не улучшит ее состояния? Чтобы хоть как-то поднять свое отвратительное настроение, она взглянула на высокую голубую ель, которую они с Сарой украшали вчера вечером. Стефани почувствовала, как настроение немного улучшается. Сейчас не важно, что ее брак стал ненадежным. Она должна сделать все, чтобы Рождество прошло весело. Сара это заслужила. Да и сама Стефани, черт возьми, тоже.
Прошло уже десять лет с тех пор, как они перехали в Калифорнию. Предсказания Гранта сбылись: их жизнь стала блестящей, как и положено «звездам» их уровня. Тогда Рафферти мог написать сценарий за месяц и поэтому стал одним из самых плодовитых и пользующихся спросом сценаристов в Голливуде. На каминной полке стояли пять «Золотых Оскаров», подтверждающих его успех. Взлет славы Стефани, хотя и более медленный, был не менее ярким. Телефильм «Исчезающий акт» стал первым в целом ряду успехов. Но четыре года назад их прекрасный мир рухнул. Грант, вконец измученный изнурительным графиком, от которого он не хотел отказываться, начал испытывать опустошенность как писатель. К концу 1988 года он начал сильно пить и в своих несчастиях винил всех, в том числе и Стефани. Грант ревностно реагировал на ее успехи.
Чтобы муж не чувствовал себя отвергнутым, Стефани отказалась от многих контрактов и сократила число принятых предложений, потому что не хотела уезжать на съемки от Гранта. За исключением редких поездок к Трэси и Перри, Стефани почти никуда не уезжала. Но ничто не помогало, и в 1989 году Стефани заявила, что прекращает работать, чтобы посвятить больше времени семье, имея в виду, конечно, Гранта.
