На пределе - Майарана Мистеру

Сука шмыгнула носом, снова прикидываясь бедной бледной овцой.

— Я с тобой спал в ту ночь? — и снова не получив ответа, я так же грохнул по столу. — Спал?

— Нет! Нет, ничего не было. Я тебя раздела просто, чтобы ты так думал.

— Сука, — рассмеялся бессильно. — Какая же ты сука. Давила всё это время на единственную мозоль. На грёбанное чувство вины, которого сама при этом не испытывала!

Грачёва снова шмыгнула носом и откинулась на спинку стула.

— Разве ты плохо жил со мной? Я всё для тебя делала!

Я не ответил, дожидаясь пока следователь найдёт, о чем спросить. Мне всё было предельно понятно с этой тварью, не заслуживающей больше никакого внимания.

— Как вы связывались с Амиром? — услышал я вопрос и понял, что не хочу больше здесь находится. Всё самое важное для себя я уже выяснила, а остальное… Остальное пусть по суду.

Стал подниматься из-за стола, но замер, когда она вдруг протянула ко мне руки, закованные в наручники, и обхватила ладонь.

— Ты обещал! Если не сдержишь слова, я убью этого ребёнка, слышишь?!

Мне тут же вспомнился другой разговор два дня назад. Эта угроза не была нова, но тогда я перепугался, что она действительно может сотворить что-то с собой и малышом если уйду. Я не мог. Это был подлый поступок с её стороны, но сейчас я понимаю, что он не первый и, по всей видимости, не последний.

Дверь допросной открылась и внутрь молча вошел Север. Он прикрыл за собой, прислонился к стене, скрестив руки на груди и выдал:

— А на ребёнке, пожалуйста, больше подробностей, Таня.

Я посмотрел на Грачёву, а та замерла и перевела на него перепуганный взгляд. Так обычно смотрит кролик на удава во время обеда.

— Не понял, — я снова сел на стул и принялся дожидаться подробностей уже догадываясь, что произошло. Не зря же он как в воду опущенный был, когда я к бате пришел.

Даже следователь отодвинул в сторону протокол допроса, интересуясь новой информацией.

— Чего не понял? Чуть больше месяца назад она прибежала ко мне, рассказав, что ты ей изменяешь.

— А ты тут же принялся утешать несчастную овцу, — усмехнулся я. — Ничего лучше-то не придумал?

Север молчал пару секунд глядя на Таню, а потом открыто посмотрел в мои глаза.

— Тебе не кажется, что сейчас важен другой вопрос? Чей это ребёнок?

И эта важность до меня вдруг дошла. Все эти задержки на работе, позднее возвращение домой, запыхавшийся голос по телефону.

Увидев прозрение моих в глазах, Грачёва едва вместе со стулом не попятилась.

— Я не беременна, — зашептала она. — Нет никакого ребёнка.

— Что значит «нет»? — спросил вкрадчиво. — Существовала хоть призрачная надежда, что ты можешь от меня забеременеть?

— Ты действительно хочешь знать правду? — Таня горько усмехнулась и выдохнула: — Думаешь мне нужен был ребёнок? Видимый бы меня вместе с ним пристрелил. Важно было только тебя удержать.

И это всё. Предел был достигнут с последним её словом. Нет никакого ребёнка, из-за которого я упустил из собственной жизни источник самых важных чувств.

А если бы этот малыш и существовал в её утробе, вероятно он бы и не был моим.

Удушливая волна накрыла с головой, застилая глаза кровавой пеленой. Я не помню, что произошло в следующий миг. Только выражение её лица, полное ужаса, и парней, что держали меня уже за пределами допросной.

Кто-то что-то говорил, пытаясь успокоить, но удалось это только минут через пять, когда я уставился в стену, пытаясь отдышаться.

— Всё будет нормально, брат!

Демон тряс меня за плечо, привлекая внимание и я взглянул в его глаза уже совершенно не сопротивляясь. Кивнул, поднялся со стула и не глядя на столпившихся пацанов ушел из управления. Хотелось напиться. До отключки. Думаю, начальство простит мне несколько дней запоя. А если нет, я подам рапорт на увольнение и плевать на всё.

Мне ничего не вернуть в свою жизнь. Я словно перед глазами видел упущенные возможности и растраченные года. Ведь всё могло быть иначе. Совершенно иначе, ответь я Лизе по-другому. Хотя бы не так тошно было, знай я, что могу в любой момент обнять её и вдохнуть столь желанный аромат любимой женщины.

Достав мобильник из кармана, я набрал номер, с которого она мне звонила утром, но автоответчик обрадовал холодным:

— Телефон абонента выключен.

В душе лишь тьма и холод, от которых нет спасения, а в голове слова Арестова:

«— У неё теперь новые документы и новая жизнь, Стагаров. Не рекомендую её искать.»

— Дурак, блять, — схватился я за голову. — Какой же дурак!

* * *

Два месяца спустя

— Сор, брось ты это. Отдохни немного. Батя тебе не даст из отпуска выйти, ты же сам знаешь.

Знал. Психическое состояние оставляет желать лучшего, но находится там, куда они меня запихнули я тоже не мог.

— Да достал меня этот релаксационный санаторий! Не могу, Волчара. Тошно.

— А ты двигайся больше. Глядишь найдёшь кого-то, кто облегчит твою жизнь.

Перед глазами тут же возник образ моей охламонки, но я подавил его, сжав зубы.

— Издеваешься?

— Нет, братан. Это ты издеваешься. Знаешь сколько сил, нервов и шоколада нам потребовалось, чтобы заполучить эту путёвку? Нет? Вот сиди там и не скули! Отдыхай, брат!

Проскуров сбросил вызов, а я откинулся на спинку кресла и задрал голову.

Он точно издевается. Зачем было этот цирк с санаторием устраивать? Можно подумать, я сам не справлюсь. Работа ещё никого не подводила в подобных вопросах. Кажется, так и становятся карьеристами.

Как ни пытался пробиться через батю и технарей из отдела обеспечения, никто не говорил, как сейчас её найти. Я даже Прокопенко задолбал настолько, что он со мной по выходным теперь в Причале бухает, жалуясь на выкрутасы Янчика. Вспомнить сколько приключений нам пришлось пережить на шальную голову… Братом уже стал.

А её нет. Нигде нет. Как сквозь землю провалилась, оставив после себя только короткие светлые воспоминания, которые перестанут так ярко сверкать со временем.

Пустота. Внутри только пустота, которую нечем заполнить. Дыра. Бездонная, холодная дыра.

Не представляю, насколько ей было плохо, когда отверг своим «хотел бы ответить взаимностью». Я действительно хотел. Безумно хотел сжать в объятиях и сказать, что не отпущу. Никогда больше не отпущу.

Но Грачёва крепко взяла в тиски.

Я постоянно думаю, что было бы, забей я на слова Тани? Пришлось бы мне идти на встречу с Лизой через два дня? Мне всё ещё снится, как она уходит по тому мосту, а я