Даниэла Стил - Возраст любви
— Никогда не знал, что ты такая настырная, — проворчал Джек и впервые за две недели улыбнулся. Выражение его лица сразу смягчилось, а в глазах затеплился огонек надежды. — Спасибо тебе, Глэд… — Он с признательностью посмотрел на секретаршу и кивнул. — Я поеду, но, если Аманда не откроет или не впустит меня, я вернусь… И тогда — берегитесь!
— Как бы не так, — пробормотала Глэдди, но Джек уже не слышал ее. Отступив от нее на шаг, он кинулся к дверям, спеша поскорее попасть туда, куда его влекло все это время. Только бы она открыла, думал Джек, только бы впустила его, и тогда он честно расскажет ей обо всем, о чем он думал и что пережил за эти несколько дней.
Через пять минут Джек уже затормозил у парадных дверей ее особняка в Бель‑Эйр. Оставив «Феррари» на дорожке, он легко взбежал по ступенькам и нажал на кнопку звонка, но никто не отозвался, и Джек со страхом подумал, что Аманды может не оказаться дома. Дверь гаража была заперта, и Джек не мог знать, на месте ли ее машина. Поэтому он решил обойти дом и постучать в дверь черного хода или в окно.
В окне спальни горел свет.
Аманда лежала в постели и смотрела «Оперу», когда в окно кто‑то постучал. Сначала она подумала, что это птица или соседская кошка вспрыгнула снаружи на подоконник, но, когда стук повторился, Аманда запаниковала. Она решила, что это, возможно, какой‑нибудь грабитель, который проверяет, есть ли кто‑нибудь дома. Сначала Аманда хотела позвонить по 911, но потом любопытство пересилило. Спустив ноги с кровати, она на цыпочках прошла в ванную комнату и, встав так, чтобы дотянуться до кнопки охранной сигнализации, чуть‑чуть отодвинула плотную занавеску.
Она сразу увидела его, но не сразу узнала. Джек выглядел совершенно ужасно. Лицо его заросло щетиной, волосы были растрепаны, пиджак — помят. Во всем его облике было что‑то жалкое. Аманда и предположить не могла, что их разрыв может так сильно подействовать на Джека.
Тем временем Джек снова поднял руку, чтобы постучать в стекло, и Аманда, поспешно открыв окно ванной комнаты, высунулась наружу.
— Джек?! Что ты здесь делаешь?
Джек повернулся к ней, и возглас удивления слетел с его губ. Аманда очень изменилась — теперь она выглядела немногим лучше его. Волосы ее не были уложены, как обычно, — сейчас Аманда просто стягивала их на затылке резинкой. Косметикой она тоже не пользовалась, и на ее мертвенно‑бледном лице четко выделялись темные, как у енота, круги под глазами и пигментные пятна на лбу. Глаза у Аманды припухли, и Джек догадался, что, наверное, она недавно плакала. И все равно она показалась ему прекраснее всех женщин на свете!
Он так и стоял с поднятой рукой, и Аманда — не то от растерянности, не то от неожиданности — прикрикнула на него:
— И перестань барабанить — ты разобьешь стекло!
— Тогда открой мне дверь, — хрипло сказал он и улыбнулся, но Аманда только покачала головой.
— Я не хочу тебя видеть, — решительно ответила она, закрывая окно, но Джек уже был рядом и смотрел на нее сквозь стекло.
Аманда была не в силах отойти от окна. Только сейчас Аманда поняла, как сильно любит его. Она была счастлива видеть его — и сама же ненавидела себя за это.
— Уходи! — произнесла она одними губами и взмахнула рукой, словно прогоняя его, но Джек, встав на какой‑то чурбачок, прижался лицом к стеклу и состроил такую уморительную гримасу, что Аманда не сдержалась и прыснула.
— Открой мне, пожалуйста! — жалобно произнес он. Стекло было толстым, и Аманда скорее угадала, чем услышала эти слова. Почти минуту она раздумывала, потом вдруг опустила занавеску и исчезла из вида. Джек не знал, что и думать, однако через несколько секунд он услышал, как щелкнул замок в двери черного хода, и снова увидел ее. Аманда стояла на пороге босиком, в одной рубашке, и сердце Джека забилось сильнее. Он хорошо помнил эту ночную рубашку, хотя в постели с ним Аманда предпочитала вообще обходиться без белья.
— Я не думал, что могу разбудить тебя, — промолвил он, чувствуя какую‑то странную неловкость. Времени было всего пять часов, и яркое калифорнийское солнце стояло довольно высоко.
— Я уже две недели сплю, как сурок, — серьезно ответила она. — Просыпаюсь только затем, чтобы наесться мороженого и посмотреть «Оперу». Конечно, от такой жизни я стану толстой и безобразной, но мне плевать. Теперь я ко многому отношусь совсем не так, как раньше. Что же ты не проходишь, Джек?
И она жестом пригласила его следовать за собой.
Пройдя через короткий коридор, где ощутимо пахло стиральными порошками, Джек вошел в кухню и остановился в нерешительности. И тут Аманда повернулась и пристально посмотрела на него. Ее лицо было таким усталым и таким беззащитным, что сердце Джека сжалось. Как же он мог оставить ее? Как он мог быть таким тупым и бесчувственным? Теперь это не укладывалось у него в голове.
— Так зачем ты приехал? — снова спросила она, и Джек почувствовал, что слова застревают у него в горле. Но больше он не хотел обманывать ни ее, ни себя.
— Зачем?.. Я хочу сказать тебе, что я был идиотом и что я люблю тебя! Это Глэдди меня заставила, — добавил он с вымученной улыбкой. — Она сказала, что в последнее время меня невозможно выносить. Я действительно вел себя ужасно… А почему ты не отвечала, когда я тебе звонил?
У него было такое обиженное лицо, что Аманда поспешно отвернулась и взялась за дверцу холодильника.
— Хочешь мороженого? — спокойно, словно она не слышала его признания, поинтересовалась Аманда.
Джек улыбнулся. Предложение Аманды напомнило ему другие дни, когда после жарких объятий они вместе ели мороженое, лежа в кровати. Любимым мороженым Аманды было кофейное, но только до тех пор, пока…
— Тебе ванильное или клубничное? — спросила Аманда.
— Ты что, все эти две недели ничего больше не ела? — удивился Джек, и его лицо сделалось озабоченным.
Аманда отрицательно покачала головой.
— Только мороженое и яблоки. Я их ненавижу, но доктор сказал, что маленькому нужно железо.
— А мороженое не повредит… ребенку? — спросил Джек.
— Тебе‑то какая разница? — Аманда посмотрела ему прямо в глаза, и Джек смутился.
— Я, в общем‑то… — промямлил он.
— Какая трогательная забота! Особенно после того, как ты пытался заставить меня убить его. — С этими словами Аманда сунула ему в руки вазочку с мороженым, и они оба сели к столу, друг напротив друга.
— Я вовсе не хотел убить его, — пробормотал Джек, низко опустив голову. — Я просто опасался за… за свой разум и за нас с тобой. Я хотел спасти нашу любовь… но за твой счет. Я сам все разрушил, — закончил он печально. — Я повел себя как настоящий трус и подлец. Мне очень жаль, Аманда…
