Греховные клятвы - Лилиан Харрис
— Да, — еле слышно отвечаю я.
— Хорошая девочка. — Его грудь расширяется от тяжелого вздоха. — Не заставляй меня делать это снова. Это причиняет боль нам обоим.
Его рука сжимает мою челюсть, дыхание затруднено, похотливый взгляд испепеляет меня. Его брови изгибаются от эмоций, переполняющих его черты.
— Но тебе нужно было объяснить, что, настоящая ты жена или нет, ты принадлежишь мне. Каждый твой дюйм принадлежит мне, голубка. И не забывай об этом.
Затем он поворачивается ко мне спиной и выходит за дверь, оставляя меня расстроенной и одинокой.
Но я уже должна была привыкнуть к этому чувству.
ГЛАВА 22
МАЙКЛ
Мы находимся в одном из ресторанов с видом на пляж, но единственный вид, на который мне хочется смотреть, — это та, что сидит напротив меня.
Пока она смотрит в океан слева от себя, я смотрю на нее, не в силах оторвать взгляд от того, как прекрасно она выглядит в этом ярко-зеленом платье на бретельках.
Мы не говорили о том, что произошло раньше, о том, что она оказалась у меня на коленях, голая и мокрая. Но это все, о чем я мог думать.
Когда я впервые увидел, как она разговаривает с теми парнями, все, что я видел, было красным. Мне было легко выбраться из песка. Ничто не могло меня остановить. Даже чертова кирпичная стена. Я последовал за ней туда, где она не могла меня увидеть, подальше от воды, туда, где находятся рестораны.
Она думала, что сможет сбежать от меня до того, как я буду готов дать ей свободу? Она ведь еще не знает, кто я такой, верно? За территорией постоянно следят люди, некоторые притворяются гостями, а каждое дерево на пляже обвешано жучками. Никогда нельзя быть слишком осторожным.
После того как я оставил ее в гостиничном номере одну, я прослушал весь ее разговор с теми мужчинами. Я знал, что она не флиртовала с ними. Но я не знал, по какой именно причине она сказала им, что я ее брат. Пока не услышал запись.
Она может пытаться бежать, но никогда не сможет спрятаться. Я всегда найду ее и верну обратно, пока ее долг передо мной не будет выплачен.
Но я обманываю себя, если думаю, что дело только в этом, что все, чего я хочу, — это чтобы она исправила ошибку, которую совершила.
Она неловко заглядывает в свою тарелку с лососем, ковыряет вилкой в еде, почти не откусывая. Ее щеки вспыхивают, когда она жеманно ловит мой взгляд, напоминая мне о том, какими розовыми они могут стать, когда она умоляет меня позволить ей кончить.
Я пытаюсь побороть ухмылку, поселившуюся на моем лице, пытаюсь отогнать все мысли о ней, склонившейся над моим коленом. Не то время, чтобы возбуждаться из — за жены. И не тогда, когда я ничего не могу с этим поделать.
— Может, мы потом вернемся на пляж? — София прорвалась сквозь напряжение.
Я знаю, что даже Мейбл это чувствует: ее ореховые глаза вопросительно смотрят на меня. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы почувствовать, что что — то не так. Она была со мной с тех пор, как я принес Софию домой, когда ей был всего месяц. Я ничего не знал о младенцах, и она была рядом, чтобы показать мне все, в чем я не мог разобраться сам.
Единственная причина, по которой я узнал, что Софии уже месяц, — это то, что кто-то из наших знакомых в правительстве смог найти ее свидетельство о рождении. Я решил не менять имя, с которым она родилась. Она была Софией — моим маленьким бойцом, кричащим во все горло, пока пламя ревело вокруг нее, не трогая, как будто боялось ее. Так и должно быть.
Я никогда не думал, что стану отцом-одиночкой, но я бы сделал все это снова и снова. Быть отцом Софии дало мне цель, показало, что я не просто силовик в семье Мессина, а человек, которому есть ради чего жить.
— Итак, Элси… — Мейбл берет стакан с водой и смотрит на Элси, делая медленный глоток. — Твоя семья будет присутствовать на свадьбе?
Брови Элси подрагивают, когда ее взгляд переходит на меня. Она заставляет себя улыбнуться и смотрит на Мейбл.
— Они живут не близко. Им будет трудно приехать. Но они хотели бы увидеть свадьбу своей единственной дочери. — При этих последних словах она окидывает меня пристальным взглядом, подхватывая кусочек спаржи и засовывая его в рот.
— Очень жаль, — говорит Мейбл. — Уверена, они очень грустят по этому поводу.
— Да. — Она кивает, прочищая горло. — Я давно их не видела. Время… оно просто ускользает, понимаешь?
— О, да, скажи это старушке за столом, — смеется Мейбл.
— Ты не такая уж старая. — София хихикает. — Ну ладно, может быть, немного старовата. Но не такая старая, как доктор Зингер. У него седые волосы по всей голове. А у тебя только несколько.
— Ну, тогда… — Мейбл выпрямила позвоночник и подняла подбородок. — Я согласна.
Элси смеется, и с ее плеч спадает тяжесть, словно кто — то снял с нее налипшие кирпичи. Но они возвращаются, как только она смотрит на меня. Когда она вспоминает, где она и почему. Потому что она со мной, и лучше бы ей этого не делать.
В конце концов ты будешь свободна. И я не стану тебя останавливать.
— Ты такая красивая, Элси. — Глаза Софии мерцают, когда она смотрит на нее.
Глаза Элси блестят от умиления. И мое сердце, если его все еще можно так назвать… бьется быстрее. Так всегда бывает, когда я вижу их вместе.
— Не такая красивая, как ты. — Элси кладет свою руку на руку моей дочери, которая смотрит на нее так, словно эта женщина — ее лучшая подруга.
— Папочка. — София поворачивается ко мне. — Ты можешь заплести мне косу, как у Элси?
Мой желудок сжимается. Это единственное, что я еще не научился делать. Прически. Я умею делать только самое необходимое. Как, черт возьми, женщины это делают? Я пытаюсь, но каждый раз проваливаюсь. Она никогда не бывает идеальной, не то что у Элси.
Если бы у меня не было мамы и Мейбл, мне пришлось бы нанять кого
