Без права на развод (СИ) - Кучер Ая
Я чувствую себя тем кофе на песке. Рома прогревает медленно. Доводит до кипения, оставляет поцелуи на самых чувствительных местах.
А после отстраняется, считывая реакцию.
И вновь целует, зарываясь пальцами в мои волосы. Тянет на себя, прижимает плотно.
Я охаю, чувствуя «доброе утро» от Роминого дружка.
— Тсс, — шипит этот нахал на меня. — Разбудишь нам ребёнка.
— Я?! — в отместку прикусываю его подбородок. — Ты… Тсс!
Сама замолкаю, мы вместе прислушиваемся к посторонним звукам в квартире.
Кира шлёпает босыми ногами в коридор, шумит вода в ванной. А потом так же быстро возвращается в свою спальню.
Моя маленькая самостоятельная принцесса.
Которая обломала родителей.
— Блин, — Рома упирается лбом в моё плечо, часто дышит. — Через пять минут она пойдёт искать нас.
— Если ты вдруг планируешь успеть за пять минут, Алимбаев, то я подумаю. Стоит ли мне выходить за тебя.
Улыбаюсь, стараясь сгладить шутку. Рома укладывает ладонь на мою щеку, я трусь о коже.
Грубо, но мы сами раскачиваем лодку. Проверяем, как далеко можем двигаться. Что попробовать на этот раз.
Рома всё ещё бывший муж. Мы не спешим. Собрать наново намного сложнее, чем разрушить. В этот раз мы всё делаем постепенно.
Но свадьба впереди, дата назначена.
Мне и волнительно, и хочется скорее получить новый штамп в паспорте.
— Дождись вечера, — угрожает, щипая меня за бедро. — Разберусь с тобой.
— Буду ждать, — болтаю ногами, пока Рома отходит. — Кстати. Кира вчера носом шмыгала. Может, придётся остаться кому-то с ней утром, пока Аня не приедет.
— А раньше она не может?
— Нет. Ты же знаешь, няня только с десяти может.
Конечно, можно найти няню, у которой был бы более подходящий график. Но Кира болеет редко, нечасто нужна помощь с утра.
Да и Аня просто супер. Легко справляется с Кирой, которая всё ещё маленькая юла.
— Короткую спичку тянем? — предлагает Рома, прищурившись.
— Не-а. У меня завтра день рождения. Это мой подарок.
— Я тебе другой приготовил.
— Я знаю. Ты его всё равно подаришь. А я могу выторговать дополнительный.
— Лисица ты, Юль.
— Угу. Знал, кого замуж зовёшь. А ещё у меня совещание в одиннадцать, я хочу подготовиться.
Я работаю всё в том же банке. Недавно освободилась отличная должность для меня, по специальности. Сначала я совмещала, заканчивая дела в архиве. А теперь работаю финансовым консультантом.
Скучаю немного по работе в архиве. Там было тихо и никто не дёргал. А тут работа с клиентами. Шумно и интенсивно. Но мне нравится.
— У нас сливки закончились? Блин, — стонет, прислонившись лбом к дверце холодильника. — Я вчера забыл их купить. Кира со своими попытками взять все сладости меня отвлекла.
— Кто-то мне рассказывал, что кофе нельзя портить сливками. Это кощунство.
— Я для омлета.
— Возьми молоко. И я хочу с помидорками. Сделаешь?
— Будет тебе с помидорками.
Рома, проходя мимо, сталкивается с моими губами на секунду. Целует быстро, а после возвращается к завтраку.
Мне нравится наблюдать за ним в такие моменты. Радоваться тому, что мой бывший муж действительно изменился.
Шоковая терапия разводом дала свои плоды.
Фокус внимания Ромы меняется. Работа занимает меньше времени и мыслей. Мужчина весь в семье. Ставит приоритетом на только наше обеспечение, но и всё остальное.
Я сползаю со стола. Подкрадываюсь к мужу, пока он взбивает яйца. Прижимаюсь к нему, трусь щекой.
Ладонями веду по напряжённому животу. Поднимаюсь на носочки, скольжу губами по шее. Хочется касаться. Постоянно.
— Теперь ты пристаёшь? — усмехается муж. — Руки, госпожа Алимбаева, тогда уж ниже опустите.
— Пошляк! — фыркаю, целую его между лопаток. — Я тогда в душ быстро, ладно?
— Беги. И Кирусю растолкаешь? Она опять будет в стену втыкать до выхода.
Идеальное утро заканчивается очень быстро. Пока намыливаю голову, пропадает горячая вода. Вылезаю, стуча зубами. Кажется, даже мозг замёрз.
У Киры день хныканья, она капризничает без повода. Это теперь у нас периодически случается. Малышка проверяет границы дозволенного.
Я вспоминаю, что и телефон не зарядила. С вечера разряженный бросила на тумбу, и всё.
Я стараюсь не позволять негативу перекрыть всё, но получается с трудом. Сама психую и взрываюсь, когда заедает замок сапожек. Зажевывает колготки, стопорится.
— Тише, валькирия, — Рома присаживается передо мной на корточки. Обхватывает пальцами выше колена, гладит. — Сейчас решим. Ты же знаешь, понедельник день тяжёлый.
— Ненавижу понедельники.
— А меня?
Поднимает озорной взгляд, разбирается с замком. Застёгивает мой сапожок, а после прижимается губами к колену.
Дыхание рвётся.
Веду по растрёпанным волосам. Приглаживаю их, зарываюсь. Чуть тяну, наклоняясь к мужу.
— Тебя я люблю, — признаюсь легко.
— Это хорошо. Я тебя сильнее люблю, Юльчонок.
Я знаю, что это признание искреннее. И взвешенное. Слова не слетают автоматом, потому что так надо. Просто молчать нет сил.
Страх потери обострил чувства. Оголил провода нервов, до искр довёл. Нутро царапало и ревностью, и злостью.
Ощущения усилились в десяток раз. Сначала — плохие. А за ними все другие. Будто вечно на острие мелькали.
Наша близость тоже стала другой. Глубже, откровеннее. Куда больше любви даже в обычном касании к плечу.
Вначале всё было по-другому конечно. Дико, непривычно, страшно. Тянуло и отталкивало. От неловкости умирала.
Первый секс после расставания… Будто кто-то ножом по чувствам прошёлся. Выпотрошил меня, наизнанку вывернул и покопался во всех страхах.
Но Рома был рядом. Вдвоём через это прошли.
Дальше двигаемся.
— А я?! — Кируся недовольно пыхтит, втискивается в наши объятия. — Я тоже хочу.
— Куда мы без тебя, — обнимаю её крепко. — Покажи горлышко, болит?
— Нет! Можно мне в садик? Я очень туда хочу.
— Конечно, пойдёшь. Но с чего такая прыть?
— У нашего зятя день рождения, — Рома поигрывает бровями, заставляя меня громко захохотать. — Подарок мы вчера купили.
У Киры в садике появился мальчик. Её будущий муж и всё такое. Малышка никого не слушает и заявляет, что они поженятся через двадцать лет.
Я опаздываю, но жду остальных. Хочу вместе поехать. А десять минут погоды не сделают.
Чуть морщусь, когда Рома возвращается из ванной гладковыбритый. Люблю его щетину.
Его люблю.
Мы добираемся быстро. Закидываем Киру в садик, та сама бежит. Встаём в пробку возле моего офиса.
Можно пробежаться, тут недалеко.
Но…
Не хочу.
Очень важно уметь ценить такие моменты. Когда мы вдвоём.
— Блин, — бьюсь затылком о подголовник. — Я телефон таки забыла.
— Не забыла, — Рома лезет в карман, протягивает мне.
— Ты его зарядил? Спасибо большое!
Если бы мы не стояли в пробке с десятком свидетелей, я бы бросилась на шею мужу и расцеловала его.
А так получает скупую благодарность. Короткий укол в щеку.
— Так будущего мужа целуют? — хмыкает Рома. — Ну-ну. Буду знать. Подумаю, стоит ли в жены брать.
— Не возьмёшь, значит? — начинаю притворно дуться. — Я запомню.
— Возьму. Куда ты от меня денешься? Снова будешь Алимбаевой.
— Я и так. Фамилию же не меняла.
— Это не считается. Моей Алимбаевой будешь.
Рома, как клятву запечатывает. Прижимается своими губами к моим, мягко их обхватывает. Кожа плавиться начинает, покалывает от предвкушения.
Нам кто-то сигналит. Мы проезд загородили. Но Роме плевать. Дальше меня целует.
Я сама тянусь к нему, закидывая руки на плечи. Несколько раз быстро чмокаю в губы, отстраняясь. Вылетаю на улицу, помахав рукой.
В груди всё горит и пылает.
Глупая улыбка не сходит с губ до конца дня.
Рома делает так, чтобы эта улыбка вообще никуда не исчезала.
Эпилог. Рома
— Тише, мама спит.
