Враги целуют жадно (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна Dusiashka
- Конечно, ты! – эмоционально заявила Аня. – Ни фанаты, ни тренер, ни другие участники соревнований не знают, на что способен именно ты! Никто не знает этого, кроме тебя самого! В те мгновения, когда… время начинает обратный отсчет… ты остаешься один. Один во всем мире. Всегда! Потому и сражаться ты должен не со своими соперниками, а в первую очередь… с самим собой! И в тот момент, когда кажется, что ты вот-вот сдохнешь от усталости… нужно преодолевать себя и работать еще активнее! И если ты выжал из себя максимум, а твой соперник… дал слабину – медаль твоя!
Архип молчал некоторое время. Затем, неожиданно выхватил телефон из ее рук и принялся набирать с него чей-то номер. Однако нажать на кнопку вызова не успел. К ним внезапно подлетел Вадим. Тяжело дыша и сверкая по истине одичавшим взглядом, он вырвал Анин телефон уже из рук брата, а после, не проронив ни звука, запихнул гаджет прямо Ане в карман.
Затем, буквально опаляя ее своим огненным дыханием, сипло проскрежетал:
- Иди за мной Стеклова. Разговор к тебе имеется.
- Это что, приказ? – мгновенно ощетинилась Аня, дрожа от его близости.
- Пока просто просьба!
- Святые угодники! – ехидно пропела она, едва контролируя свои безбожно разбушевавшиеся эмоции. – Ты просить научился? Обычно хватаешь и…
- Действительно, - Вадим горько усмехнулся. – Прежние мои методы куда действеннее!
В следующий миг его стальные пальцы сомкнулись на ее запястье.
- Вадим, в чем дело? – нахмурился Архип. – Отпусти ее!
Послушался ли он своего брата? Ага, конечно!
Лишь яростно выплюнул, распрямляя плечи:
- Не лезь!
Глава 25
Три дня в аду. Три дня в бл*дской агонии. Три дня… будто в жесткой наркотической ломке… по ней! Три дня… без нее! Аня не появлялась в институте три гребанных дня! Вадим не видел ее с тех пор, как они с отцом подвозили Машку до дома. И даже представить не мог, что… почти тронется умом из-за ее отсутствия в поле его зрения. Что будет раз за разом в толпе ее выглядывать. Что, как придурок конченый, на каждой перемене будет в аудиторию их группы наведываться в надежде, что эта дрянная девчонка соизволит… появиться хоть на какой-нибудь паре. А когда не находил Стеклову среди ее одногруппников, буквально зверел на ровном месте.
«Какого хрена? Как она смеет занятия прогуливать? Где ее черти носят?»
Мыслить здраво в такие моменты Вадим не мог. И едва сдерживался от опрометчивых поступков. А так хотелось поехать прямиком к ним домой и силой притащить Аню в универ. Потому что, он… он должен был ее видеть. Хотя бы просто видеть. Наблюдать за ней со стороны. Касаться ее взглядом.
«И не только взглядом! Не только! Мне нужно гораздо больше. Нужно все!»
Эта мелкая сучка не давала ему покоя ни днем, ни ночью. По-прежнему врывалась в его сны. Еще более откровенные. Еще более реалистичные и безбашенные, чем прежде. Ведь теперь Вадим знал наверняка, каково это – ласкать ее по-настоящему. Жадно и пошло. Жестко и остервенело. Знал, каково это – сгорать дотла вместе с ней и срываться в бездонную пропасть.
От одних лишь воспоминаний о том, что они творили в ее спальне, Вадим готов был в голос выть и от желания на стену лезть. Он хотел ее! Боже, как же дико он ее хотел! Не Ксюху, которая настойчиво ластилась к нему и наизнанку перед ним выворачивалась, уже откровенно требуя интима, а ее - малышку из своих снов. Свою маленькую выскочку с бездонными синими глазами. Ощущая себя полным ничтожеством и ублюдком, он раз за разом отказывал Ксюхе в близости, придумывая все новые и новые отговорки. Сперва она делала вид, что все в порядке. А потом начала закатывать ему скандалы на этой почве. Но… Вадим ничего не мог с собой поделать. Аня не выходила у него из головы. Стояла перед мысленным взором, стоило лишь зажмуриться. Да, он не имел права прикасаться к ней. Да, у них не было будущего, ведь он по-прежнему был связан по рукам и ногам своим долгом. Обязательством. Но в душе, в мыслях, в бредовых фантазиях… своей девочкой называл… вовсе не Ксюху. И совсем не ее представлял под собой – разгоряченную, податливую, влажную, когда самостоятельно снимал напряжение бессонными ночами. Да, он откровенно презирал себя за это.
Да, отчаянно пытался избавиться от наваждения по имени Анна Стеклова.
Сам себя уговаривал. Убеждал. Надеялся справиться с этим притяжением.
Но… оно лишь усиливалось! Оно, бл*дь, усиливалось!
До дрожи в теле. До нестерпимого жара под кожей. До ломоты в костях.
Чем дольше Вадим не видел Аню, тем более вспыльчивым и раздраженным становился. Даже пару раз сорвался на отца. Но тот быстро привел его в чувства – остудил его пыл и поставил на место всего лишь парой фраз.
Сегодня стало чуточку проще. Вадим сумел отвлечься от мыслей об Ане.
Наконец-то, в город вернулись его двоюродные сестра и брат – Леська и Архип – дети дяди Ярика. Не смотря на сложный вспыльчивый характер, отношения с ними у Вадима сложились отличные. Он искренне обрадовался встрече с братом, когда тот, не дождавшись вечера, заявился к ним в универ.
Однако, в этот день в институт заявился не только Архип. Аня тоже пришла.
И ее присутствие Вадим почувствовал до того, как увидел. Инстинктивно.
Все его нутро разом вскипело и возликовало:
«О, да, сучка! Наконец-то!»
Он почти сразу отыскал ее взглядом. Пристально осмотрел с ног до головы, точно параноик, отмечая незначительные изменения во внешности девчонки.
Прихорошилась. Принарядилась. Джинсы явно с мылом натягивала – так плотно они облегали ее бедра и задницу. Джемпер напялила с таким глубоким вырезом на спине, что тот заканчивался… чуть ли не на уровне ее талии. Открывал на всеобщее обозрение изящную шею и спину. К ней хотелось припасть губами и понаставить багровых засосов. Хотелось зацеловать каждый позвонок. Размышляя об этом, Вадим ощутил острую нехватку кислорода. Его вдруг торкнуло и повело от простого понимания:
«А белье где? Лямки? Не вижу! О, черт… Неужели она без лифчика?»
В тот момент Аня… словно почувствовала его. Смело ответила на его взгляд.
И Вадиму потребовалась вся сила воли, вся гребанная выдержка, чтобы не ломануться прямиком к Стекловой. Чтобы не наброситься на нее с голодухи.
Он даже рефлекторно подался вперед всем корпусом, но вовремя тормознул себя. Надрывно хватая воздух носом, стиснув зубы и кулаки, застыл на месте.
Вернее… просто остолбенел от того, что увидел в следующий миг. Цветы. Кто-то подарил его выскочке… чертовы цветы. И на этот раз Вадим не имел к букету никакого отношения. Но к тому, что произошло спустя пару секунд, он оказался совсем не готов. Аня расплакалась. Расплакалась от радости.
А потом, завизжав на весь институтский двор «Саша!», бросилась на шею к какому-то… мужику. И бросилась в буквальном смысле слова – оттолкнулась от земли и прыгнула. Незнакомец, которому хотелось незамедлительно вырвать руки, поймал ее в воздухе и припечатал к своей груди. Он держал Аню так, будто она ему принадлежит. Прикасался так, будто имел на нее полное право. И за одно лишь это Вадим его возненавидел.
Всей душой. Всем сердцем. Ведь… глядя на этих двоих… испытывал нестерпимую боль. Сердце ныло и кровоточило, надрывно бухая за ребрами. По венам вместо крови с ревом неслась раскаленная ртуть. Вадиму казалось, что его… заживо на костре сжигают. Орать хотелось. Убивать хотелось. Крушить все вокруг хотелось. И вырвать Аню из рук этого мужика… п*здец, как хотелось. А потом, наказать сучку! Затащить в ближайшую аудиторию, и отыметь ее там по полной программе! Душу из нее вытрахать!
«Чтобы… чтобы… бл*дь! Почему так больно?»
Ответ лежал на поверхности. И чем дольше Вадим испепелял взглядом Аню, тем отчетливее понимал разницу в ее отношении к… к ним обоим:
«Столько любви в ее глазах! Столько нежности! Она… никогда на меня ТАК не смотрела! Никогда ТАК не прижималась, не ластилась, не улыбалась мне. Не плакала от радости, при виде меня. Не бежала ко мне со всех ног. Не бросалась мне на шею на глазах у всего универа. Зато к этому… как угорелая понеслась. Кто он такой? Что за хрен? И какое право на нее имеет?»
