Непокорный - Дж. Б. Солсбери
Я замечаю, что Кингстон вообще не участвует в этих историях.
Он почти не произнес ни слова.
Я несколько раз ловлю его на том, что Кингстон наблюдает за мной, и в то время как большинство людей отвели бы взгляд, стыдясь того, что их поймали, парень только наклоняет голову и смотрит дольше и пристальнее каждый раз, когда я его ловлю.
— А как насчет тебя, Кингстон? — Эйнсли наклоняется к нему.
— Что насчет меня? — говорит он, не глядя на нее.
Эйнсли делает все возможное, чтобы вовлечь его в разговор, привлечь к себе, но парень ведет себя так, будто она назойливая муха на нашем полуночном пикнике.
Какой засранец. Он пригласил ее для того, чтобы игнорировать? Потешить свое самолюбие?
Осмелев от своего мартини, я смотрю ему прямо в лицо.
— Что? У меня что-то на лице?
Чувствую, как Эйнсли напрягается рядом со мной, вероятно, беспокоясь, что я испорчу весь вечер.
Кингстон ухмыляется, словно его забавляет мое раздражение.
— Насколько я вижу, нет. Если хочешь подойти ближе…
— Пас. — Я проглатываю остатки своего напитка.
— Я тебе не нравлюсь. — Его замечание заставляет его усмехнуться.
Предполагаю, что парень привык к тому, что женщины падают к его ногам, смеются над всеми его шутками, выпрашивают его член.
— Я тебя не знаю, — говорю я, хотя он прав. Мужчины такого типа набрасывались на меня с тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы ходить на свидания. Такие слова и фразы, как «родословная», «он из хорошей семьи», «он был бы хорошим кормильцем», преследовали меня в юные годы. «Не позволяй чувствам затуманивать твое суждение». «Выбирай с головой, Габриэлла». Как будто я покупаю скаковую лошадь, а не встречаться собиралась.
— Если бы ты знала меня, я бы тебе понравился.
— Сомневаюсь.
— Это вызов?
— Нет. Это называется отказом. Уверена, для тебя это новая концепция.
— Габби, — шипит Эйнсли.
Я поднимаю руки вверх.
— Я иду в туалет.
Или, может быть, вызову такси и напишу Эйнсли, что я уехала.
Кингстон
— Черт возьми, твоя подруга — стерва, — говорит Реми Эйнсли, как только Габриэлла оказывается вне пределов слышимости.
— Простите, — отвечает она. — Я не должна была приводить ее.
— Нет, — возражаю я. — Я рад, что ты это сделала. — Смотрю на блондинку. Она привлекательная девушка, но сегодня я здесь не из-за нее.
Я здесь из-за Габриэллы.
В первый раз, когда я увидел ее, она стояла на пешеходном переходе, нетерпеливо ожидая, когда включится светофор. Ее длинные каштановые волосы были собраны сзади в конский хвост, который развевался на ветру вокруг ее лица. Она была одета в спортивную одежду — ярко-розовые леггинсы и черный спортивный бюстгальтер. Включился светофор, и девушка прошла прямо мимо моей машины в сторону Линкольн-центра. Притяжение, которое я почувствовал, было мгновенным. В тот момент я знал, что должен был узнать ее.
Поэтому остановил свою машину и включил аварийные огни. Возможность получить штраф не пугала меня, оно бы того стоило. Я шел быстро, чтобы догнать ее, и стратегически встал у нее на пути, только чтобы девушка прошла прямо мимо меня, как будто меня не существовало. Ожидал зрительного контакта, беглого взгляда, и все же она проигнорировала меня, как будто я был мусором на улице.
Мне хотелось погнаться за ней, встать у нее на пути и потребовать, чтобы она позволила поговорить с ней, но упустил свой шанс, когда она встретилась с другой девушкой перед дверями Джульярда.
Эйнсли было гораздо легче привлечь. Ее взгляд зацепился за мой, и я позволил зрительному контакту сохраниться. В конце концов, Габриэлла оставила свою подругу и вошла в здание. Я знал, что Эйнсли останется и будет ждать, когда я подойду.
И я так и сделал.
Это было три недели назад.
С тех пор Габриэлле удавалось ускользать при каждой встрече.
Но я не позволю ей ускользнуть сегодня вечером.
— Я сейчас вернусь.
Эйнсли хватает меня за руку.
— Подожди. Куда ты идешь? Хочешь компанию?
— В туалет, — вру я. — Так что… нет, спасибо. — Вытаскиваю свою руку из ее и направляюсь в ту сторону, куда ранее ушла Габриэлла.
Как и ожидалось, я вижу ее у входа, девушка смотрит на свой телефон, я предполагаю, что ждет такси.
— Опять убегаешь тайком, да?
Она не отрывает взгляда от своего телефона, и я замечаю, что девушка закатывает глаза.
— Я собиралась написать Эйнсли.
Я стою лицом к ней, засунув руки в карманы. Клянусь, Габриэлла становится все красивее с каждым разом, когда я ее вижу. Она, наверное, думает, что я видел ее только в обществе. И понятия не имеет, что я ходил на ее выступления и смотрел, как она танцует. Я всегда думал, что балет только для стариков. Устаревшая форма искусства, которая уже должна была умереть. Но это было до того, как увидел Габриэллу в пуантах, грациозно кружащуюся по сцене. От нее захватывает дух.
— Меня не волнует Эйнсли.
Она поднимает прищуренный взгляд на меня.
Я вижу момент, когда мой невысказанный смысл доходит до нее, и глаза девушки расширяются.
Она оборачивается и оглядывается, как будто ее напугали.
«Хороший знак», — думаю про себя.
— Ты должно быть шутишь.
— Ни капли.
— А как насчет Эйнсли? — резко спрашивает она.
— Тебя все зовут Габриэлла?
Кажется, этот вопрос сбивает ее с толку.
— Большинство людей зовут меня Габби.
— Хм. — Приятно это знать. — Прежде чем ты полностью спишешь меня со счетов…
— Списать тебя со счетов? Я никогда тебя и не вписывала.
Неловко хихикаю и провожу рукой по задней части шеи. Эта девушка — крепкий орешек, но я не сдаюсь. Еще нет.
— Позволь мне перефразировать. Дай мне один час.
— Один час для чего?
— Чтобы доказать, что я стою того, чтобы узнать меня получше.
Габриэлла вздыхает, и ее плечи опускаются словно от усталости.
— Слушай, чувак… Я уверена, что ты потрясающий. Эйнсли заинтересована и готова. Почему бы не вложить свои усилия в надежную сделку?
— Ты это серьезно?
— Конечно.
Я верю ей. Девушка, кажется, ни капельки не заинтересована.
— Один час.
Она притопывает ногой.
