Украденная ложь - Монти Джей
— Укради его бумажник.
Я поворачиваюсь к Алистеру, поднимая бровь:
— Я не могу.
— Тогда ладно, уходи. Попрощайся со своим будущим из трущоб. Завтра ты сядешь на самолет.
Я должна сделать выбор. Я должна сделать его прямо сейчас.
Помочь им, а потом с этим покончить. Они оставят меня в покое, потому что знают, что я ничего не скажу, а если скажу, то они бросятся вместе со мной под автобус. Это их способ замарать мои руки вместе с их.
Я буду так же виновата.
Или я ухожу. Я покину это место, и все мои надежды и мечты пойдут прахом.
— Я не могу украсть его бумажник прямо сейчас. Так не пойдет, — я облизываю нижнюю губу, пытаясь раздобыть себе хотя бы немного влаги, я едва могу дышать без ощущения, что у меня в горле застряли ватные шарики. — Я бы не стала просто подходить к парню и говорить: Эй, я хочу украсть твой бумажник. Я должна застать его врасплох.
— Видишь, я же говорил тебе, она лгунья.
Сытая по горло болтовней Тэтчера, я набрасываюсь на него, сильно толкнув двумя руками. Мои эмоции настолько зашкаливают, что малейшее движение приводит меня в ярость. Мой взрыв ярости лишь немного сдвигает его высокую фигуру. Это выводит меня еще больше, но до него свою мысль я донесла.
— Ты просто это сделаешь, — приказывает Алистер, не обратив внимания мою вспышку гнева.
Раздраженная, уставшая и желающая покончить с этим. Я делаю вдох и подхожу к нему, пока он следит за каждым моим движением, словно ястреб. Да, это определенно идеальная ситуация для того, чтобы украсть чей-то кошелек.
— Я просто подхожу к парню, избегаю зрительного контакта, отхожу в сторону, — я разыгрываю все, что объясняю и, глядя на землю, переступаю через Тэтчера. — Смотрю им в глаза один раз, а потом бум — и ухожу.
Я прохожу мимо него и резко разворачиваюсь лицом ко всем. Я вытягиваю руки, как в конце фокуса. Тэтчер лезет в карман, достает бумажник и вертит им в воздухе.
— Он все еще там, свинья. Видишь, я же говорил тебе, давай просто избавимся…
— Проверь внутренности, — говорю я с самодовольным выражением лица. Я завожу руки за спину, пока он это делает, открывает кошелек и обнаруживает, что он пуст. Осторожно потянувшись в задний карман, я достаю пару стодолларовых купюр.
— Все дело в отвлечении внимании, — напеваю я, пересчитывая хрустящие у меня в пальцах купюры.
Толкнув Тэтчера, я легко выхватила бумажник. Я просунула руку в его карман и забрала стопку с купюрами еще до того, как он понял, что происходит. Для всех остальных это выглядело так, будто я была сыта по горло его дерьмом, которым я и была сыта, но это также дало мне возможность.
Потом я вернула кошелек в карман, где Тэтчер его и обнаружил, только пустым. Деньги у меня в руках выглядят очень неплохо. Я подбрасываю бенджаминов в воздух, наблюдая, как они порхают по помещению и падают на грязный пол.
Я не хочу этого делать. Это не то, что я представляла себе после отъезда из Техаса. Я хотела оставить воровство позади, и, возможно, после этого мне это удастся. Когда все закончится, я смогу начать все с чистого листа.
Только сначала мне нужно заключить сделку с группой дьяволов.
— Итак, какой сейф я взламываю?
Глава 22
Алистер
— Не забудь взять с собой костюм.
Слышу я, запихивая в сумку очередную футболку, сканируя свою комнату на предмет вещей, которые я мог пропустить, чтобы мне не пришлось возвращаться сюда ни за чем другим в течение следующих нескольких месяцев.
Я фыркаю:
— Да, точно.
Я собираю со стола новый скетчпад и набор ручек, бросаю их туда же. Большинство моих вещей уже в общежитии, но, когда наступили каникулы по случаю Рождества и Дня благодарения, все покинули территорию школы, а мне нужно чем-то себя занять, пока мы будем в гостях у семьи Тэтчера.
Все его дальние родственники по материнской линии прилетали в гости, и я обычно запирался в своей комнате уже на второй день празднеств. Хотя там было шумно и людей больше, чем я мог вынести, но все равно предпочитал это место своему дому.
Хотя я не праздновал вместе с ними, праздники у Тэтча всегда казались более настоящими. Здесь не было безумно украшенного бального зала или ужина на сто человек. Это был обычный семейный ужин, с рождественской елкой и играющими на заднем плане звенящими колокольчиками.
Если бы его отец не был буйным психом, Тэтч мог бы вырасти обычным богатым придурком. Если бы все сложилось иначе, я знаю, что возненавидел бы его. Возможно, мы бы стали врагами на всю жизнь.
Чтобы не слышать его, я подхожу к своему шкафу, включаю свет и перебираю ряды одежды, которую никогда не носил.
В основном это костюмы, смокинги, подаренные мне или купленные, когда я был моложе и меня могли заставить их носить.
— Ты не придешь в джинсах на бал-маскарад, Алистер. Это безвкусно, и ты будешь выделяться еще больше, чем сейчас. Нам нужно слиться с толпой.
Он прав, но это не значит, что у меня перестанет зудеть кожа от мысли о том, чтобы надеть рубашку с воротничком.
— Я даже не понимаю, зачем нам идти. Кроме как дать тебе повод надеть что-то нелепое, — ворчу я, снимаю с вешалки черный комплект, желая проверить, подойдет ли он вообще, прежде чем беспокоиться о его упаковке.
Надеюсь, он будет слишком мал, тогда у меня будет причина не надевать его.
— Потому что это наша самая безопасная ставка. Мы знаем, где будут все учителя и ученики. Это даст нам больше времени на случай, если твой питомец попытается сделать что-то невежественное.
Мой питомец.
Она ведет себя хуже всех. Побитая собака, которая не перестает писать на диван только для того, чтобы разозлить меня.
Бал в канун Дня Всех Святых был одной из многих возмутительных традиций Холлоу Хайтс. Это было похоже на выпускной бал в колледже, только гораздо хуже. У моей матери до сих пор хранятся фотографии, на которых она и мой отец запечатлены во время посещения бала. Это происходит каждый год и с годами становится
