Табу (СИ) - Marian Felis
В какой-то момент я поняла, что Кирилл меня поднял и аккуратно посадил на край своего стола. Раздался звон и скрежет от рассыпавшейся по полу канцелярии, но отвлекаться на эти мелочи не было настроения.
Даже если бы кто-то из нас захотел поставить точку, уже вряд ли бы получилось. Сил на остановку не осталось, мы настолько растворились друг в друге, что стали на какое-то мгновение неотделимы. Шершавые ладони сминали ягодицы, поглаживали бёрда, обжигали и заставляли плавиться. Я отчаянно жаждала большего, с нетерпением кусала губы, нервно дёргала манжеты и воротник, пыталась снять рубашку с подтянутого мужского тела. Кирилл, к счастью, быстро сориентировался и помог расстегнуть пуговицы, после чего я сразу запустила руки под ткань.
Мои стоны и крики удовольствия разносились по этажу, и Коршунов наслаждался этим, улыбался и ловил рваные вздохи губами, истязал, кусал. Скопившееся между нами напряжение наконец вырвалось, накрыло горячей волной, заставило выгибаться дугой и отчаянно цепляться за плечи мужчины.
— Нам срочно нужна кровать, — шептал Кир на ухо и нежно поправлял на моём плече спавшую лямку бюстгальтера. Аккуратно помог поправить одежду, не переставая ласково целовать мои губы.
— Это можно устроить, — улыбнулась безмятежно.
Словно до безумия влюблённые школьники, мы хихикали, пробирались на выход и не выпускали друг друга из объятий. Уборщица, которую мы встретили на лестнице, недовольно поцокала и тяжело вздохнула. Но Кириллу было всё равно, он только рассмеялся, подхватил меня на руки и побежал вниз по лестнице.
— Мы же упадем! — визжала, вцепившись в шею.
— Не бойся, не уроню.
Он словно играючись дотащил меня до автомобиля и посадил на сиденье. Бережно пристегнул и сам нырнул в машину.
На улице стемнело, и мы без пробок добрались до дома. Попеременно целуясь и передвигаясь почти вслепую в квартиру. Без обсуждений отправились на кровать, как и хотел шеф.
Только через пару часов уставшие и порядком голодные мы оказались на кухне в поисках провизии. Так как целую неделю Кирилл не появлялся, то и продукты покупать я не спешила. Запасы в холодильнике заметно истощились. Мужчина с грустью обвел взглядом пустые полки, достал яйца с помидорами и взялся за поздний ужин.
Мы обсуждали всё на свете, задавали друг другу вопросы, которые до этого не решались озвучивать, расслабленно нежились в ванной, засыпали вместе. Выходные внезапно обернулись сказкой — яркой и красочной. Я ощущала себя настолько счастливой, что хотелось кричать об этом всему миру. Казалось, Кирилл полностью солидарен в этом вопросе.
В понедельник окрыленные мы неслись в офис, ведь уже безбожно опаздывали. Коршунов отмахивался от проблемы и ворчал что-то о том, будто ему это позволено. И я соглашалась, деловито кивала головой, однако поторапливала мужчину. Не хотелось допускать слухов на работе, этого добра у нас и так хватало с лихвой.
Я бежала по лестнице в попытке оторваться от шефа и выиграть желание, но он не отставал. В итоге ввалились на этаж одновременно и сразу же наткнулись на тяжёлый недобрый взгляд Борщева.
— Оба в мой кабинет.
Стоило остаться с Колобком наедине, как тот скривился, обвел нас взглядом, полным презрения, тяжело вздохнул и торжествующе бросил:
— Что ж, господа, вы доигрались. С сегодняшнего дня оба уволены.
Глава 30
Мы испуганно переглянулись.
К сожалению, Борщёв чувством юмора не обладал, поэтому в стенах офиса если и шутил, то крайне редко. Однако его довольный вид и едкая ухмылочка кричали о том, что смеяться не придётся. Впереди нас ждали только слёзы и боль.
Он пробежал сальными глазками по Коршуну, потёр руки и пробасил:
— Никогда бы не подумал, что такой человек может работать на две компании. Хуже всего, что вы, Кирилл Витальевич, предали нас ради “Сферы”! — мужчина хлопнул ладонью по столу, отчего я испуганно вздрогнула и вжалась в бок Коршуна. Тот, казалось, абсолютно спокойно реагировал на предоставление босса и не был ни капли удивлен подобным исходом.
— Как же вы могли? — укоризненно качал головой Семён Михайлович и недовольно надувал щеки.
Вместо ответа Кир только фыркнул. Я аккуратно покосилась на мужчину и поняла страшную правду: ему было всё равно.
Тяжело сглотнула и представила себя без стабильного дохода. Конечно, бабушка бы с радостью помогла, она никогда не могла отказать любимой внучке. Но поиски нового места грозились затянуться, а я не хотела сидеть на её шее долго.
— Неужели вам нечего сказать? — удивился Колобок и обидно дёрнул губой. — Совсем? Даже не хотите узнать, где прокололись?
Он вздернул бровь и явно ждал хоть какой-нибудь реакции. Пусть почти незаметной. Признаться, я тоже этого ждала. Потому что крохотная надежда, что меня могут оставить в компании, таилась глубоко в душе.
— И как же вы узнали? — скучающим тоном уточнил Кирилл. Больше из вежливости, чем от реального желания.
Борщев довольно крякнул, протер платком покрытую испариной лысину и важно начал:
— Всё очень просто: вам не стоило встречаться с дочерью врага на глазах у всех! — мужчина снова хлопнул мясистой ладонью по столу, отчего органайзер с ручками задребезжал. — А уж после слежки всё встало на свои места. Вы шпионили за нами с самого начала и специально подослали того курьера с контрактом!
Кирилл слабо улыбнулся и сдержанно кивнул. Не комментировал слова шефа, наверное, не хотел сделать хуже.
— Ну, как вам? Не предполагали такого исхода? — самодовольно потирал руки Борщев и внимательно сканировал Кира.
— Не предполагал, — согласился Коршун.
Повисла тяжёлая тишина. Мужчины многозначительно переглядывались и молчали, словно мысленно обсуждали важные вопросы и не посвящали в них меня. Наконец Колобок оторвался от своей главной мишени и заметил меня. Нахмурился, строго поджал губы и тихо заговорил:
— А от вас, Эвелина, я такого совсем не ожидал! Лучший сотрудник отдела, и вдруг — на тебе! — предатель. Сначала, признаться, со стороны ваши отношения казались фарсом. Но вы оба доказали обратное. И я впервые задумался о том, что смешивать работу и личное неправильно. Стоит изменить наше правило по поводу отношений, должно стоять обязательное табу относительно романов на работе.
— Она ничего не знала, — нервно прорычал вдруг Кирилл. Кадык дернулся, ладони сжались в кулаки — на мгновение мне показалось, что он готов броситься на Борщева, лишь бы только защитить от той же участи.
Семён Михайлович удивлённо приподнял брови, поцокал языком, перевел тяжёлый взгляд с напряжённого Коршунова на меня и сдержанно уточнил:
— Это правда?
— Она тут не причем, — рявкнул мой доблестный защитник и сделал маленький угрожающий
