Девиантное царство - Трейси Лоррейн

— Да, ты вполне могла бы это сделать, Мегера. Я оставлю тебя объяснять это моему старику. Может быть, ты сможешь занять мое место. — Я подмигиваю, мне странно нравится мысль о том, что однажды она станет главой Семьи.

— Не-а, не уверена, что смогу. Я буду слишком занята, показывая Жнецам, как это должно быть сделано, — язвит она.

Как бы сильно меня ни бесила мысль о том, что она может быть частью другой команды, я не могу отрицать, что столкновение с ней лицом к лицу в качестве соперницы ничего не пробуждает во мне.

Мы могли бы захватить весь гребаный мир, вдвоем. Ладно, может быть, только город, но не важно.

— Ты хочешь свергнуть Круза? Возможно, ему есть что сказать по этому поводу, детка.

Я сокращаю расстояние между нами, и она отступает.

— Я уверен, что он так и сделает. Так ты в деле? — Спрашивает она, бросая взгляд на ванну, которую она приготовила.

— Ты хочешь, чтобы я залез в ванну с пеной? — Спрашиваю я, хотя и не уверен почему. Ее намерения более чем очевидны.

На секунду, я клянусь, она действительно выглядит взволнованной. Это так чертовски мило.

Бросаясь вперед, я подхватываю ее на руки.

— Ты хочешь стать со мной вся мокрая и намыленная, детка? — Спрашиваю я, любя эту более уязвимую сторону, которую она позволяет видеть только мне.

— На днях, после того как я вернулась домой, Стелла и Калли присмотривали за мной. Приготовили мне ванну и пытались заставить меня почувствовать себя лучше, пытались помочь мне забыть, как больно было смотреть, как ты уходишь от меня.

— Эм, я…

— Нет, — быстро говорит она, обрывая меня. — Я говорю это не для того, чтобы заставить тебя чувствовать себя плохо. Я знаю, почему ты это сделал. По той же причине, по которой я поступила так с тобой.

— Я боялся, что ты не захочешь меня, — все равно объясняю я, зная, что она никак не могла чувствовать то же самое, когда поворачивалась ко мне спиной. — Я боялся позволить тебе увидеть все, что я действительно хотел, а ты швырнешь это мне в лицо. Я был трусом. И я должен был быть рядом с тобой. Я должен был быть тем, кто отвез тебя домой, и я должен был сидеть вместе с тобой в той ванне с пеной и помочь стереть воспоминания.

Выражение ее лица смягчается при виде картины, которую я рисую для нее, и она крепче прижимается ко мне.

— Тогда наверстай упущенное сейчас, — предлагает она, еще раз оглядывая ванну.

— Я не могу придумать ничего, что бы я предпочел сделать сейчас, — честно говорю я, отпуская ее и держа за руку, когда она заходит в огромную ванну.

Я забираюсь в воду сразу за ней и погружаюсь в обжигающе горячую воду, мою кожу покалывает, пока я почти полностью не погружаюсь.

Эмми остается стоять, глядя на меня сверху вниз с чем-то похожим на благоговейный трепет на лице.

— Я попыталась представить, как ты мог бы выглядеть в окружении пушистых пузырьков. Оказывается, у меня дерьмовое воображение, потому что я не придумала ничего столь невероятного, как это.

— Я стремлюсь доставить удовольствие, Мегера, — протягивая руку, я переплетаю свои пальцы с ее и тяну ее вниз, усаживая перед собой и обхватывая обеими руками и ногами.

— Прости, что я не позаботился о тебе так, как должен был, — тихо извиняюсь я.

— Тео, нет. Я…

Прижимая пальцы к ее губам, я прерываю ее, нуждаясь хоть немного выплеснуть это из своей груди.

— В глубине души я знал, что ты не была замешана во всем этом дерьме со Стеллой. То, что ты должна была знать, что происходит, только потому, что ты Рэмси и тусовалась в клубе, было чушью собачьей. Точно так же, как я знал, что ты никогда не крала ни у моего отца, ни у меня.

— Я был в ярости, когда он передал мне свидетельство о браке и контракт, подписанные им и твоей матерью.

— Я потратил недели, месяцы, пытаясь убедить себя, что не испытываю к тебе ничего, кроме ненависти. — Смех срывается с моих губ, когда я думаю о маленькой Мегере, которую я встретила в начале учебного года, которая нарушила все мои правила, и она хмурится.

— Всю свою жизнь я тренировался, чтобы стать идеальным солдатом, идеальным наследником этой семьи. Несмотря на то, что мой папа любит мою маму больше собственной жизни, он считает, что любить кого-то, отдавать ему частичку своего сердца делает тебя слабым. Это отвлекающий маневр, повод для того, чтобы кто-то причинил тебе боль.

— Я вырос на том, что мне говорили, что бессмысленные связи для того, чтобы получить то, что тебе нужно, а затем двигаться дальше, — это то, как это должно быть сделано. Потом, когда придет время обзавестись еще несколькими маленькими наследниками, я должен выбрать женщину определенного типа. Кто-то, кто…

— Делает, что ей говорят, и становится идеальной домохозяйкой, — заканчивает она за меня.

— Да, что-то в этом роде, — бормочу я. — Моя жизнь была высечена на камне с того момента, как я родился. И меня это устраивало. Я думал, это было то, чего я хотел.

— Я имею в виду, это то, чего я хочу. Я Чирилло, и я почти уверен, что желание этого укоренилось во мне.

— Но… — подсказывает Эмми, пытаясь подвести меня к сути.

— Но это не все, чего я хочу, — выдыхаю я. — Я не хочу быть холодным, лишенным любви монстром, чьи отношения всего лишь выполняют какое-то дурацкое требование, чтобы у меня были дети. Я хочу такую жизнь, которую смогу выбрать сам. Я хочу провести ее с кем-то, кто мне небезразличен, с кем-то, кто заставляет меня смеяться, с кем-то, кто бросает мне вызов, кто обвиняет меня в моем дерьме и смеется над моей потребностью контролировать каждый аспект своей жизни. — Ее руки скользят по моей щеке, скрепляя нас. — Я хочу тебя.

Весь воздух вырывается из ее легких, мятный привкус зубной пасты омывает мое лицо.

— Если ты согласишься, — добавляю я, когда она ничего не говорит в течение долгих, мучительных секунд.

— Ты имел в виду то, что сказал прошлой ночью, или это была просто какая-то реакция сгоряча?

— А ты как думаешь? — Спрашиваю я, переводя взгляд с нее на меня, пока она пытается во всем этом разобраться.

— В этом-то и проблема. С тобой это как-то трудно понять.

Взяв ее руку, которая все еще лежит на моей щеке, я опускаю ее вниз, пока она не оказывается у