Верни мне сына - Елена Попова
— Потому что любила его, — вымученно улыбается Ксюша. — Мне как будто крышу снесло. Я как верная собачонка выполняла все его просьбы. А в тот день, когда мы были в мотеле вместе с Даней, он напился пива, уснул, а я долго смотрела на него… на все его вещи, разбросанные по номеру… на пустые бутылки… И знаешь, в тот момент я как будто проснулась после долгого сна. Меня окутала паника, я хваталась за голову, осознавая, что натворила, я…
— Ксюш, — резко перебиваю ее. — Слушай, а ты не думаешь, что он мог периодически подсыпать тебе что-нибудь в воду или… не знаю, в еду, в коктейли. Ну, чтобы ты танцевала в клубе, чтобы согласилась на кражу ребенка.
— Не знаю… Говорю же, все время с ним я была как в тумане.
— Тебе обязательно нужно сдать анализы и сделать УЗИ! — строго велю я. — Если он пичкал тебя наркотиками, то это может очень плохо сказаться на ребенке.
Ксюша смотрит на меня испуганными глазами, ее губы дрожат.
— Я просто предполагаю! — сразу успокаиваю сестру, чтобы у нее не случилась истерика. — Может, я ошибаюсь, но нужно обязательно провериться. Найдем тебе хорошего гинеколога и вместе поедем в больницу.
Я прижимаю ее к себе и прямо как в детстве глажу по волосам.
— Я чудовище… — протяжно шепчет Ксюша и снова пускается в слезы. — Всю жизнь изводила нашу бабушку, а потом даже не приехала с ней попрощаться. А тебя… — пищит она, давясь слезами. — Зачем ты вообще приехала ко мне?! Я украла у тебя ребенка, а ты все равно взяла и приехала! — стучит она кулаком по моему плечу и тут же сгребает в свои объятья. — Ты единственное, что у меня осталось. Я люблю тебя и больше никогда-никогда не предам. Клянусь, никогда больше такого не будет.
В этот момент в моей душе селится слабая надежда.
«Может, хотя бы сейчас она прозреет и в корне поменяет свою жизнь?»
Я отодвигаюсь, вытираю рукавом халата ее лицо.
— Это ж сколько всего надо было натерпеться, чтобы наконец-то захотеть жить, как нормальный человек, — качаю головой я.
Мы еще несколько минут сидим с ней наедине, разговаривая на темы, касающиеся ее беременности и наказания для Никиты. Ксюша поклялась сегодня же написать на него заявление, и я думаю, Денис через свои связи поспособствует поймать этого ублюдка и упечь его за решетку.
В палату возвращаются ее соседки, я собираюсь уходить, но сестра останавливает меня, взяв за руку.
— Ань, я подписала все бумаги для отказа от материнских прав, — тихо произносит она, глядя на меня преданно и горько. — Я не буду вмешиваться в жизнь Дани, обещаю. И я очень рада, что у вас с Денисом все так сложилось. Рада, что Даня растет в такой замечательной и любящей семье.
Я снова опускаюсь на ее кровать, напоследок обнимаю.
— Все будет хорошо, систер, — ободряюще хлопаю ее по спине. — Вот увидишь, через пару лет наши дети будут не разлей вода. Впрочем, как и мы с тобой были в детстве.
* * *
Всю дорогу до дома я пытаюсь отойти от последних событий.
Но надо признать: несмотря на то, в каком ужасном состоянии сейчас Ксюша, мне почему-то кажется, что она действительно многое осознала. Я надеюсь, что с ее ребенком все в полном порядке. А еще, я очень рассчитываю на то, что выносив его и родив, она наконец-то поймет, в чем заключается настоящее женское счастье.
Если она действительно хочет меняться, то я всегда готова поддержать. А если нет — если ее в какой-то момент переклинит и она пожелает избавиться от ребенка, точно так же, как было с Даней, то ей уже навряд ли что-то поможет.
Иначе сколько раз ее должны ударить по лицу, чтобы наконец-то вытряхнуть из головы всю дурь.
Некоторых можно бить всю жизнь. Но от этого они не меняются, а становятся только хуже, словно кидая вызов всем, кто хочет их изменить.
— …Благодарю, Федор Борисович! — говорит в трубку Денис. — Будем на связи.
Он убирает от уха телефон и бодро подмигивает мне.
— Оперативник уже едет в больницу. Как только Ксюша напишет заявление, этого урода сразу же объявят в розыск.
— Спасибо тебе, — шепчу я, пристраивая голову на его плечо. — Ты еще не пожалел, что в твоей жизни появились сестры Павловы? — устало ухмыляюсь я.
— Двоякое ощущение, — не скрывая иронии, отвечает Денис. — Однако без вас моя жизнь точно не была бы такой скучной и унылой.
Машина сворачивает на подъездную дорожку к его дому, я застегиваю на Дане комбез, надеваю на его голову шапку в виде головы зайца.
— Вот мы и дома! — с радостью сообщает Денис.
Машина въезжает в открывшиеся ворота, колеса с хрустом сминают под собой снег, тормозят. Мы выходим на мороз, Роман с Денисом берут из багажника вещи, большого мишку и мы наконец-то идем в тепло.
Но как только Денис открывает двери, мы все дружно застываем на пороге с отвисшей челюстью.
— Мать честная… — протягиваю я, когда ко мне возвращается дар речи.
Округлив глаза, смотрю на перевернутые стеллажи с посудой, на сорванные с окон шторы, на разбитые дорогие вазы.
Повсюду стекла, белые диван и кресла облиты чем-то ярко-красным. Над камином висит разбитый телевизор, рядом на полу лежит молоток, которым отбивают мясо, а на стене у лестницы красуется большая красная надпись: «Получай, тварь!»
Денис молча шагает в дом, бросает на пол сумку, я замечаю, как его руки сжимаются в кулаки.
— Ань, идите с Даней наверх. Рома пошли со мной, — сдержанным тоном говорит он и отправляется в сторону кухни.
— Что ты собираешься сделать? — тревожно спрашиваю я.
— Привлечь ее к ответственности, — развернувшись ко мне, разводит руками Денис. — Или она надеется, что это просто так сойдет ей с рук? По всему дому камеры. Мне ничего не стоит, отправить видеозаписи в полицию.
— Денис Алексеевич, смотрите! — Роман кивает на верхний угол гостиной, где установлена камера.
Я поднимаю взгляд, вижу, что камера разбита. Денис быстро обходит весь первый этаж, я слышу, как он отдаленно ругается.
— Вот дрянь! Она разбила все
