Беременна по приказу - Лилия Викторовна Тимофеева
– Ах, вот вы где, Никита Никитович. О, уже на ноги встали! Это замечательно. Сейчас я чай принесу.
– Чай я на кухне буду пить, – неожиданно артачится Никита.
– А мы здесь чайком побалуемся, – отвечает Виолетта. – Присаживайтесь пока на кроватку, какая она у вас огромная…
Вот ведь зараза хищная! Учуяла, что у Кита нижняя часть восстанавливается, вот и держит его поближе к кровати.
– Кстати, Никита, чего мы как дикари в одежде и в обуви? Давай ботиночки снимем, пиджачок, брюки.
Интересно, когда это дикари носили брючные костюмы и ботинки? Ну вот, она уже перешла на «ты» и раздевает его! Правда, Виолетта Романовна пока блюдет границы приличия. Стащила с хозяина дома только верхнюю одежду и вознамерилась повесить ее в шкаф.
Я буквально вжимаюсь в стенку и пытаюсь придумать фразу на тот случай, если меня сейчас всё же обнаружат. Но утка меня не замечает. Быстро вешает одежду Никиты и свою коротенькую куртяшку до пояса на плечики, закрывает дверцу. Я выдыхаю и даже рискую чуток приоткрыть шкаф, чтобы не только слышать, но и видеть происходящее. Утка галопирует на кухню и возвращается с подносом.
– Я себе немного вина налила, – докладывает Виолетта. – А тебе, Никита, чайку надо попить. Он как раз остыл, самое то…
Ну да, всё, как ей подельница советовала!
– Да, спасибо, пить очень хочу! – Кит хватает чашку, залпом выпивает и… – Пф-ф-ф! – выплёвывает фонтаном прямо в лицо утке.
В чае же соли до фигищи, плюс эффект неожиданности и полупьяное состояние.
– Ай, глаз щиплет! – завизжала Виолетта.
Конечно, солёная вода попала, да и тушь растеклась.
– Прости… Я не хотел. – Никита вскакивает и… роняет поднос. Теперь вино на юбке искусительницы.
– Черт, теперь не отстирается! Где у тебя ванная?
– Виолетта, извини…
Санузел примыкает к комнате Кита, биологичка спешит туда. И в этот момент, слышу, в доме раздаются голоса, шаги. И громкий крик тёти Тани:
– Никита, ты дома?! Почему трубку не берёшь?!
– Дома, – добавляет моя мама, – видишь, свет везде горит. Надеюсь, и моя Кнопочка с ним.
Понятно, спасательный отряд уже прибыл. Чип и Дейл спешат на помощь. Мне даже звонить не пришлось.
– Дома я, мать, дома! – кричит Никита и выходит им навстречу.
Ох, уж эти мамы, такие мамы! Им всё равно, что нам с Китёнышем самим давно пора бы быть родителями. Потеряли своих великовозрастных деток и сходят с ума от беспокойства. Сейчас порадуются, что Кит нашелся, обнимут, а потом… ох и получит гадёныш. А тут еще мокрая утка после водных процедур вылезет. Я в этом реалити-шоу точно участвовать не хочу. Сейчас смоюсь по-быстрому, а в такси маме эсэмэску напишу.
Тихонько открываю дверцу шкафа, выползаю. Прохожу мимо ванной комнаты. Она приоткрыта. Не выдерживаю и заглядываю. Утка пытается снять макияж мылом и пеной для бритья. А что она хотела, это обитель одинокого мужчины. Возможно, что во втором санузле, что примыкает к комнате тёти Тани, и есть все необходимые средства, но тут облом. Виолетта стоит, склонившись над раковиной в одних… стрингах! Ее одежда лежит возле стиральной машины. План утки очевиден: сейчас умоется, душ примет, потом закинет одежду в стирку, и, пользуясь, случаем, предстанет перед Никитой в одном полотенчике. Это же один из самых заманчивых образов для мужиков. Ну, утка, ни в какой ситуации не пропадет. Мою душу вновь терзают злость и ревность, а в головушку приходит неожиданно еще одна шальная мысль.
Я наклоняюсь, незаметно сгребаю одёжку наглой негодяйки в охапку и выхожу в окно. Возле калитки дед Макар о чем-то разговаривает с водителем такси. Придется подождать в кустах. Я осматриваюсь вокруг и замечаю рядом с собой пугало. Выглядит оно непрезентабельно. Наряд давно устарел, и почему бы верному огородному стражу не сменить гардеробчик? С удовольствием напяливаю на него одежду Виолетты. А лифчик, с трудом вмещающий силиконовую пятёрочку, надеваю сверху. Пока я устраивала «модный приговор» на огороде, дед Макар скрылся в доме. А таксист еще не уехал, разговаривает с кем-то по телефону. Это удача, не нужно звонить и ждать. Свободная машина! Выскакиваю за ворота и спрашиваю:
– В город подбросите?
– Конечно, девушка.
Водитель не задаёт лишних вопросов, он рад, что не надо возвращаться домой порожняком.
* * *
Ночная трасса почти пуста, таксист попался молчаливый. Я рада, что он не достает меня вопросами и разговорами. В город мы приезжаем быстро. В квартире темно. Только в Мишкиной комнате горит крошечный ночник. Братец дрыхнет без задних ног. Я улыбаюсь. Эх, Мишка, Мишка! Оказывается, почти взрослый и почти двухметровый парняга боится один спать без света! Попал ты, братец, твоя тайна – отличный способ для шантажа. Теперь я знаю, кто всегда в нашем доме будет мыть посуду и чистить картошку.
Поправляю у трусишки одеяло, гашу ночник и на цыпочках выхожу. Закрываюсь в своей комнате, включаю мобильник. Конечно, там куча звонков и эсэмэсок. Больше всех волновалась мама. Я решаю, что не стану ей писать сообщение, лучше позвоню. Еще эсэмэска от Китёныша: «Леночка, что бы тебе кто про меня ни говорил, знай, это неправда. Я люблю только тебя!» Странно… Но смотрю на время отправления и понимаю, почему такой текст. Эсэмэска отправлена совсем недавно, а это значит, что сладкую парочку застукали, и… Ой, что с ними там сейчас происходит, даже представить страшно. Набираю номер мамы. Та отвечает мгновенно, и в голосе слышатся слезы:
– Кнопочка, доченька, нашлась!
– Мама, я не терялась и предупреждала тебя, между прочим.
– Теперь-то я всё понимаю, дочь! Не знала, что Никита таким окажется. А ты бы Таню видела, на ней лица нет, так стыдно за сына. Лена, он такой наглый, отпирается, даже когда его поймали с поличным. Уйди, Боря! Я не стану скрывать от дочери правду. Да, ей тяжело придётся. А лучше, если мы сейчас всё скроем, она замуж за предателя выйдет и
