Данте - Татьяна Михаль
– Да, я в курсе, – произношу в ответ, но начальник уже скрывается с поля зрения.
Опускаюсь обратно в своё кресло и открываю блокнот с записями дел на сегодня. Необходимо ещё раз всё проверить.
Пока Денис занимается криминалом, ну или, если говорить современным языком, бизнесом, я всё-таки устроилась на работу, куда меня звали после универа. И уже в полную силу тружусь, хотя пока ещё в качестве стажёра и под присмотром наставницы – главной переводчицы компании.
От Дениса после того разговора нет ни звонков, ни сообщений. Иногда я звоню Гене и узнаю, что он в порядке, жив, здоров, работает. На этом всё.
Я не стала сообщать, что работаю в крупной компании; что официально уволилась из клуба. Нет смысла, всё равно уже всё знают. Денис ведь за мной оставил невидимый для меня присмотр.
Какой будет реакция Дениса на мою занятость – не знаю. Да и знать не хочу.
Первое время я по нему сильно тосковала. Потом снова злилась. А сейчас мне стало как-то индифферентно. Посмотрим, как он отреагирует на изменения.
Начнёт истерики катать, пошлю его к чёрту. Тем более, компания после стажировки предложит мне служебное жильё. Начальство довольно моей работой и как говорит наставница, моя стажировка может очень быстро закончиться и мне дадут на подпись самый настоящий контракт для официального трудоустройства.
Так что, жизнь прекрасна.
Наконец, я достигла своей цели.
День проходит насыщенно, плодотворно, интересно. Возвращаюсь домой на такси. Хоть я и уставшая, но довольная прожитым днём.
Ураган завершился после полудня. О беснующемся ветре и сильном ливне напоминают лужи глубиной и размером с океан, поваленные деревья, сорванные щиты и «растревоженные» урны с мусором. Ещё пробки.
Еду долго, мечтая о горячей ванне с ароматной пеной, сытном ужине, доставку которого заказываю по пути, чтобы привезли как раз к моему приезду и мягкой постельке.
Свой ужин как раз забираю у подъезда. Сталкиваюсь с курьером и забираю мясное блюдо с салатами и десертом.
Вхожу в квартиру, бездумно сбрасываю туфли, ставлю на комод пакет с ужином, бросаю на банкетку сумку. Снимаю и убираю в шкаф плащ. Внезапно замираю.
В гостиной слышу шум и какое-то движение. Затем и вовсе включается и проливается мягкий свет.
Сердце начинает с бешеной скоростью биться в груди, дыхание перехватывает, и я не до конца верю в происходящее.
Осторожно ступая, словно подкрадываюсь к хищнику, вхожу в гостиную и снова замираю.
Вижу Дениса. Мужчина сидит на диване. Одна рука на спинке дивана. В другой руке – банка с пивом.
Чёрная рубашка расстёгнута. Брюки без ремня. Сам ремень брошен рядом с ним на диване.
В первый момент он кажется мне огромным, почти великаном, даже сидя на диване. За период, что его не было, я уже и забыла, какой он большой. Высокий, сильный, мускулистый.
Светлые волосы до плеч взъерошены, словно он запускал в них пальцы. Взгляд голубых глаз острый и холодный, как айсберг в океане.
Исходит от мужчины аура не просто недовольства, а какой-то дикой, просто ослепляющей, но пока ещё сдерживаемой ярости.
Пожалуй, своим видом Денис может напугать кого угодно.
Я вот уж точно напугана.
Отчего-то сейчас мне странно видеть его. Словно это другой человек. Не тот Денис, что лечил меня от простуды; «охотился» за мной, завоёвывал; помог спасти мою маму.
Сейчас я вижу кого-то чужого. Злого. Того, кто едва сдерживает бешенство.
Эта тяжёлая энергия плотно висит между нами. Трудно дышать. Язык прилипает к нёбу и отказывается работать. Мозги превращаются в кисель от страха.
Да, мне сейчас страшно. По спине проносится пренеприятный холодок. Я вздрагиваю и сглатываю вязкую слюну.
Чувствую себя сдувшимся шариком. Осталось лишь тряпочкой упасть у ног Дениса.
Но я беру себя в руки, перестаю теребить полы жакета. Состраиваю удивлённо-счастливую улыбку и хрипло выдыхаю:
– Ты вернулся…
И тут мой взгляд цепляется за одну вещь, что демонстративно лежит на журнальном столике.
Абсолютно пустой стол. Ваза, журналы, пульты сброшены на пол. И лишь мои противозачаточные находятся чётко по центру стола.
– Вернулся, – произносит Денис каким-то чужим голосом. – Но я смотрю, ты мне совсем не рада.
– Рада… просто… хоть бы предупредил… – мямлю я.
Он зло смеётся и кивает на мои таблетки.
– Зачем предупреждать? Чтобы ты продолжила свой обман, Ангелина?
Я вздрагиваю.
Не «Ангел», а «Ангелина». Плохой признак.
– Денис, никакого обмана. Это всего лишь предохранение, – пытаюсь говорить твёрдо, но голос предательски срывается и звучит жалко, виновато.
– Я знаю, что это, – рычит он и вдруг сминает в руке банку с пивом и пенный напиток фонтаном брызгает вверх и заливает обивку дивана.
Денис бросает жестянку об стену и поднимается.
Я вздрагиваю и невольно вжимаю голову в плечи.
Вот чёрт.
– Ты могла прямо сказать, что сейчас не готова к детям. Просто сказать, Ангелина. Сейчас я знаю, зачем ты ходила к доктору. Не для того, чтобы узнать, беременна ли ты. Знаю, что ты приняла после нашей близости препарат, не позволяющий забеременеть. И получила рецепт вот на это дерьмо!
Он хватает проклятые противозачаточные и тоже с ненавистью сминает в кулаке. Остервенело, швыряет куда-то в сторону.
ОТКУДА ОН УЗНАЛ?!
Гинеколог не могла сообщить ему об этом! Или могла? Думается мне, Денис может узнать, что угодно. Но, как же тогда врачебная тайна?
Или это Ольга растрепала? Не-е-ет, подруга бы мне тогда сказала.
В любом случае, он уже знает. И нет разницы, кто оказался источником.
– Денис, просто не оказалось удачного момента рассказать тебе. Я собиралась поговорить с тобой, когда ты вернёшься. И мне очень жаль, что ты вот так узнал… от других, а не от меня, – произношу уверенно и твёрдо. На моё счастье голос даже ни разу не дрогнул, хотя внутри всё застыло от страха, даже ужаса.
Мужчина подходит ко мне вплотную, я хочу сделать шаг назад, но не успеваю, он хватает меня за плечи и встряхивает, что я чуть не прикусываю себе язык.
* * *
– Почему? – рычит он мне в лицо и снова встряхивает. – Почему, Ангел? Я настолько тебе противен?
– Причём здесь это? – выдыхаю я едва слышно. Страх сжимает горло, и говорю с трудом. – Ты мне не противен. Просто я ещё не созрела для столь радикальных изменений в своей жизни. Вот и всё. И отпусти… Ты делаешь мне больно.
– Но ты ничего не сказала! – рычит он мне в лицо, бешено раздувая ноздри. Наконец, резко отпускает меня, делает шаг назад
