Я тебя (не) помню - Елена Кутукова
– Успокоительное, – ответила она, прикусив губу. – Ты была не в себе. И я испугалась, – это звучало так убедительно, искренне, Марина гениальная актриса, вот только ее спектакль мне уже явно поднадоел.
– Знаешь, я очень любила дочь, так ждала ее появления, столько переживала. А ты так любишь своего жениха. Так, может, твоя любовь за мою? Или ты не догадалась, почему отсутствует Женя? – Я смаковала эти слова, наслаждаясь тем, как от ужаса у Марины округлялись глаза. Передо мной был человек, разрушивший мой мир и, скорее всего, убивший мою лучшую подругу, и сегодня я собиралась платить по счетам. – Видишь ли, я готовилась.
– Тварь! Не смей его трогать! – закричала Марина.
«Тварь» – это хорошее определение для нее самой. Кем надо быть, чтобы отнять ребенка у матери и заставить ее поверить в его смерть?! По сравнению с этим даже разрушенное семейное счастье – ничто.
– Я не знаю, – сказала она, в ее глазах застыл страх. – Мне велели следить за тобой.
– Следить и убирать тех людей, которые могут мне рассказать правду?
Она молчала, признаваться было не в ее интересах. Но ее молчание лишь подтверждало, что я права.
– Зачем все это? Зачем вам понадобилась моя малышка? – голос предательски задрожал, а глаза наполнились слезами. Но сейчас не время показывать слабости.
– Нам она вовсе была не нужна.
И эта сказанная ею фраза выбивала меня из колеи, но Марина продолжала:
– Это эксперимент, – коротко сказала она. Как будто этих двух слов было достаточно для объяснения.
– Какой еще, к черту, эксперимент? – Это никак не укладывалось у меня в голове.
– Мы тестируем технологию, позволяющую изменять воспоминания.
– Но почему я?
– Ты идеально подходила под критерии, установленные заказчиком. Говорят, мать никогда не забудет своего ребенка.
Ее глаза заблестели, а щеки запылали. На секунду на ее физиономии промелькнула непонятная для меня гордость. Ну да, я же забыла, а значит, их эксперимент удался.
– Женя, как я понимаю, изобрел препарат, – я не спрашивала, была уверена в этом. Именно Марина, несмотря на положение, на секунду улыбнулась. Для нее это определенно был успех. И, даже живя со мной, лично "подруга" не задумывалась о его цене. Все ее показное сочувствие было игрой, Марина не лгала лишь тогда, когда рассказывала о любимом. Ее глаза были полны восхищения.
В памяти всплыло, как еще недавно я уважительно относилась к Жене: человек спасает жизни людей, наверное, ищет лекарства от рака. Совсем позабыв о том, что не все изобретения созданы для человеческого блага, атомная бомба тому пример.
И вряд ли Марина с Женей, окрыленные возможным успехом, думали о моральной стороне вопроса. Даже сейчас Марина не пыталась молить о пощаде, не заявляла, что ее заставили, ее вел только холодный расчет, что я сдержу обещание. В конце концов, она узнала меня за эти несколько месяцев и считала не способной на жестокость. Знала бы она правду, почему мы с ней просто разговариваем.
– Подождала бы месяц, Наташ, эксперимент бы закончился, и тебе вернули бы ребенка. Ни к чему все это, ни к чему, Совсем немного надо было потерпеть. Давай я сделаю вид, что ничего не было? – великодушно предложила она.
Я не могла понять: она шутит или говорит это на полном серьезе? Действительно верит, что я могу сделать вид, что ничего не было, что могу простить? За время нашего знакомства она не успела выяснить: последнее не входит в список моих талантов. Я не дура, я отлично понимаю, что в итоге ждало бы меня через месяц – темный холодный подвал и выстрел в висок. Лабораторные мыши живут недолго, тем более отработанные экземпляры. Интересно, может, поэтому ей так не понравилось, что мною увлекся Вадим? Вряд ли он позволил бы так просто от меня избавиться.
Так много вопросов, вот только Марина на них может и не ответить. Она лишь пешка в этой игре, а время, выигранное для меня Кириллом, истекало.
– Ну и на кого вы работаете? – и это самый важный вопрос.
Она поморщилась и явно не торопилась отвечать. Ответ ей может дорого аукнуться.
– Сергей Петренко, – все-таки произнесла она.
– Если имя не совпадет с тем, что скажет твой любимый, он умрет, Марин. – Я потянулась за телефоном, но она тут же исправилась:
– Андрей Кравченко, – шумно выдохнула. – Это Андрей Кравченко.
Даже сейчас она не смогла удержаться от попытки солгать, впрочем, все наше общение, начиная с первого дня, сплошная ложь. Но все это будет вскоре совсем неважно.
Вопросов у меня больше не было, и в комнате повисла звенящая тишина. Я рылась у себя в памяти, но имя Андрея Кравченко мне ни о чем не говорило. Но, скорее всего, моя малышка находится у него, или, по крайней мере, наниматель Марины должен знать о ее местонахождении, зачем-то же он забрал моего ребенка.
Марина лежала на кровати и ждала, когда я оглашу ее учесть.
– Я ничего плохого не делала, – сказала она, всхлипывая, расчетливо решила, что именной сейчас, когда над ее головой и возник меч палача, настало время каяться. – Лишь то, что приказывали.
Я ничего не сказала по поводу ее очередной лжи, хотя, быть может, убийство и вранье для нее и не является плохим.
– Я тебя отпущу тебя, все-таки мы дружили,– мой голос звучал ровно. Ни грамма настоящих эмоций. Ложь, ложь и ничего, кроме лжи. Поверь, Марина, я достойная твоя ученица. Лучше всего работает то вранье, которое хочешь услышать. – Вы уедете с Женей и никогда сюда не вернетесь.
Я вышла из комнаты и позвонила Кириллу. Ему можно уже скоро завершать свое представление перед Женей. Тот даже не подозревал, что с его любимой что-то случилось, и, наверное, уже предвкушал, как будет рассказывать ей о том, как к нему пристал какой-то странный тип, на которого пришлось убить кучу времени. Нам с Кириллом пора было уже готовиться к финальному действию.
Я отправилась развязывать подругу, медленно разрезала веревки ножом – так не хотелось этого делать. Сейчас я должна была освободить человека, виновного в гибели моей лучшей подруги, нужно действовать по плану. Марина потерла запястье, на ее лице было видно явное облегчение.
Я предупредила ее о возможных последствиях побега, о том, что будет, если не позвоню вовремя своему сообщнику. Она быстро накинула на плечи шубку, взяла в руки сумку, даже не просила дать ей время собрать вещи, скорее всего, понимала, что одежда и безделушки – это ничто по сравнению с жизнью. Не исключено, что Марина все еще надеялась вернуться в
