Сводный брат бесит - Инна Инфинити
— Привет, ребята, — здоровается с нами парень лет тридцати. — Меня зовут Кирилл, и я буду вашим пилотом. Сейчас проведу вам краткий инструктаж по технике безопасности, и мы отправимся в небо, где вы сможете встретить закат.
Наверное, пилота нужно слушать внимательно, но я в таком восторге от происходящего, что не могу ни на чем сконцентрироваться. Небо над нами украшено разноцветными шарами: желтыми, красными, синими, зелеными.
Мое сердце заходится бешеным ритмом: то ли от страха, то ли от радости и предвкушения полета. Не знаю, не могу понять. Да и не важно. Главное, что я впервые вы жизни испытываю подобные эмоции.
Наконец-то мы залезаем в корзину. Даня обнимает меня сзади, а пилот принимается проделывать манипуляции с огнем над нашими головами — и вот мы уже отрываемся от земли.
В крови происходит резкий выброс адреналина.
— Боже, Даня, мне страшно, — визжу и зажмуриваюсь.
Он крепче сжимает меня в руках и смеется над ухом.
— Не бойся, я с тобой, — нежно целует меня в щеку, а я осторожно со страхом разлепляю веки и смотрю на стремительно удаляющуюся землю.
Дух захватывает. Под нами зеленая трава и лес. Мы летим все выше и выше, и вот я уже вижу реку. Ветер колышет мои волосы, а сердце то замирает, то, наоборот, пускается вскачь. Я чувствую тепло Данила. Он продолжает обнимать меня со спины и нежно целовать в висок и щеку.
— Посмотри прямо, — говорит на ухо.
Я отрываю взгляд от земли и смотрю ровно перед собой. Небо окрасилось в теплый розово-оранжевый цвет, а огромный шар солнца спускается за линию горизонта.
— Даня, это самый красивый закат в моей жизни, — выдыхаю.
Он не отвечает. Кладет подбородок на мою макушку и, хоть я и не вижу, но знаю, улыбается. Я не достаю из сумочки телефон и не фотографирую закат. Я хочу запечатлеть его в своей памяти. Хочу навсегда запомнить каждый оттенок неба. Розовый и оранжевый становятся темнее, а солнце опускается еще ниже. Я жадно всматриваюсь в горизонт, боясь упустить малейшую деталь.
Мне хочется остановить это прекрасное мгновение, но время идет, и чем ниже опускается солнце, тем темнее становится небо.
— Приступаем к снижению, — объявляет пилот.
Я силой отрываюсь от горизонта и поворачиваю голову к Данилу. Мы завороженно смотрим друг на друга, не произнося ни слова. Он нежно гладит меня ладонью по щеке, я разворачиваюсь к нему всем корпусом, и мы одновременно тянемся друг к другу за поцелуем.
— Сегодня был лучший день в моей жизни, — говорю, когда мы соприкасаемся лбами.
— И в моей.
Даня прижимает меня к себе, и я, уютно устроив голову на его груди, продолжаю смотреть на небо, которое уже покрыли сумерки.
Глава 38
Я отпрашиваюсь у начальницы на воскресенье, потому что к нам приедут брать новое интервью. Елена отпускает меня, но с условием, что я отработаю ночную смену с субботы на воскресенье.
Я не сказала Данилу, что работаю, поэтому мне предстоит как-то объяснить ему свое отсутствие ночью. Я не придумываю ничего лучше, чем поставить его перед фактом о том, что еду с ночевкой к Арине. Мол, мы давно договаривались.
Знаю: лгать своему парню — не хорошо. Но я не могу вот так взять и объявить Данилу о том, что работаю официанткой в баре. Для этой информации его нужно морально подготовить. Громов может быть резок и категоричен. А сейчас, когда у него есть на меня права, он совершенно точно не потерпит, чтобы я дефилировала по ночам перед пьяными мужиками в короткой юбке-пояс и колготках в сеточку.
В общем, нам с Данилом предстоит тяжелый разговор, и я решаю отложить его до лучших времен. А пока буду как-нибудь выкручиваться, хоть это и очень сложно, живя в одном доме.
Громов, ожидаемо, отпускает меня «к Арине с ночевкой», скрипя душой. Долго высказывает недовольство, потом читает нотации и дает наставления. Я на каждое слово послушно киваю, лишь бы побыстрее прекратить разговор. В восемь вечера я собираю рабочую униформу и уезжаю. Данил порывается отвезти меня к Арине, но мне кое-как удается от этого откреститься.
Я обязательно, обязательно расскажу ему правду, но когда он будет к ней готов, обещаю сама себе.
В десять вечера я переступаю порог бара и сразу понимаю, что ночка будет тяжелой. Столики битком, даже за барной стойкой нет мест. Протискиваюсь сквозь толпы посетителей и скрываюсь в помещении для персонала. Вешаю свои джинсы и кофту на вешалку в шкаф, а сама облачаюсь в короткий топ, открывающий пупок, мини-юбку, колготки в сетку и кеды. Волосы собираю в высокий хвост, делаю на лице яркий макияж и выхожу в зал с подносом.
Это какая-то вакханалия. На танцполе уже вовсю дрыкаются не очень адекватные люди. Громкий гогот за столиками порой перекрывает орущую музыку. Бар и кухня не справляются с объемом заказов, посетителям приходится ждать по полчаса, из-за чего они, недовольные, высказывают претензии официанткам.
— Девушка, почему так долго!? — орет на меня девица.
Натягиваю на лицо самую вежливую улыбку, какую только возможно, и кричу, что есть сил, чтобы эта дура меня расслышала:
— Приношу извинения от лица нашего заведения. К сожалению, слишком большой наплыв, но ваш заказ уже в работе.
Посетительница снова возмущается, но компания за соседним столиком взрывается смехом, и я не слышу, что она говорит. Еще раз улыбнувшись, убегаю с подносом к кухне. Одно радует — сегодня будут хорошие чаевые.
— Маш, надо убрать пятый и шестой столики и подготовить их к приходу новых посетителей. У них бронь на половину первого, — говорит мне хостес.
— Хорошо.
Я собираю с пятого и шестого столов пустые стаканы и тарелки, но унести их получается только в три захода. Затем тщательно вытираю столы, соединяю их и ставлю табличку «Reserved».
— Маш, Оле стало плохо, восьмой столик тоже сейчас на тебе, — снова подбегает ко мне хостес.
Закатываю глаза. Вечно как много работы,
