Стоять, бояться, раздеваться! - Мария Сергеевна Коваленко
Больше не дожидаясь ни от кого разрешения, он вломился внутрь и с видом «никто меня не сдвинет» уселся в кресле возле кровати.
Как раз вовремя. Больная, которой никто не разрешал вставать, слишком пристально косилась на свою обувь, а в руках уже сжимала сумочку.
– И не думай!
Готовый в любой момент перехватить эту ненормальную, Руслан вытянул ноги и блаженно потянулся.
– Я и не думаю. Я ухожу! Тебе нужны результаты анализов, ты их и узнаешь. А мне пора на работу.
Вероника все же спрыгнула с кровати и босиком гордо промаршировала за своими сапогами.
– На работу не нужно. С сегодняшнего дня у тебя отпуск.
Всем разговорам Руслан предпочёл бы, чтобы Вероника вернулась к кровати и ещё раз прошлась по палате. От одного только вида на округлые ягодицы жизнь становилась прекраснее и ярче. Но предупредить он был обязан.
– Что?
– Пока на две недели, а потом... – Правый уголок мужских губ дернулся. – ...как пойдет.
На слове «отпуск» Вероника встала как вкопанная.
– Не поняла. Я не отпрашивалась в отпуск. Только на пару часов сегодня утром.
– Где пару часов, там и две недели. – Руслан лишь пожал плечами.
– Ты что-то сказал генеральному?
Пухлые губы сжались в нитку, и уже не только голова, но и весь корпус начал медленно разворачиваться в сторону Бадоева.
– Сказал, что жить без тебя не могу и, пока не простишь, на работу не верну. – Он даже не улыбнулся.
– Еще раз повтори, пожалуйста!
Пожарская по-собачьи наклонила голову вбок и нахмурилась.
– Совсем не могу без тебя. Думал, что отпущу, и все пройдет. А оно не проходит. – Руслан похлопал кулаком по груди. – Вот тут засела. Ни время, ни работа не лечит. На стену уже лезть готов.
– Ты это... Клин клином попробовал бы! Хотя... – Узкая ладонь прижалась ко лбу. – Кого я учу?! Ты, небось, за эти недели со своими бабами стол совсем расшатал. Из-за этого, кстати, и сердце может болеть. Переутомление!
– На мой стол теперь можно мощи святых класть! Он твоей пятой точке не изменял!
– Тогда диван. – Вероника брезгливо передернула плечами.
– А на диване впору утренний молебен проводить. Аж светится от святости.
– Пожалуй, проверять не буду. Моей, как ты выразился, «пятой точки» там больше не будет, так что все равно.
– Я бы так категорично не заявлял.
Любоваться босой разъяренной валькирией было приятно, но ладони уже зудели от желания притянуть эту упрямицу к себе и хоть на полчаса подпереть чем-нибудь дверь.
– Знаешь, как оказалось, в мире много интересных мужчин кроме тебя.
Вероника даже руки сложила на груди. Неприступная, как Брестская крепость! Роскошная, как богиня.
– Только у тебя с ними ничего не было... – Хищно ухмыльнувшись, Руслан наклонился вперед. – И не будет.
– И кто же мне помешает?!
– Я!
– Руслан Азимович, губу закатайте, – Вероника демонстративно перешла на «вы». – Я тут наступила на нее, кажется.
– Будешь хорошей девочкой, я тебе на всего себя наступить разрешу.
– Да я скорее в монастырь уйду. – Вероника фыркнула.
– Не-е-т! Ты уйдешь в мой дом. Поселишься в моей кровати. А дальше мы что-нибудь придумаем.
– Что-нибудь?
Теперь к злости на лице Вероники добавилось что-то еще. Глаза заблестели, а губы дрогнули. Совсем как во время прощального разговора.
– Я искуплю свою вину. – Уже без улыбки, с такой же болью Руслан протянул к Веронике руки. – Все исправлю. Не знаю, правда, пока как.
– Да ты... Да ты...
Ее затрясло. Ладони сжались в кулаки. И, не сдержавшись, она маленьким ураганом налетела на Бадоева.
– К черту ты пойдёшь! Понял?
Правая рука ударила по левой щеке.
– Видеть тебя больше не хочу.
Левая обожгла правую щеку.
– Солдафон! Животное! Чудовище!
Удары посыпались без остановок.
– Ты больше и пальцем меня не тронешь! Я лучше в монастырь уйду, чем снова с тобой буду. Да я...
Будто копила эти фразы все двадцать дней, Вероника кричала и кричала. Лупила Руслана, не жалея своих ладоней. Не сводила взгляда с его глаз.
В результате оба так увлеклись, что не заметили, как в палату вошел доктор.
– А что это у нас такое происходит? – Он даже очки протер, будто не поверил своим глазам. – Кто разрешил тревожить мою пациентку? – Сурово уставился на Руслана.
Чуть не кончивший от пощечин, тот лишь криво улыбнулся в ответ. Но следующей фразой доктор стер улыбку и заставил раскрасневшуюся парочку побелеть.
– Вероника Георгиевна, в вашем положении лучше беречь себя. Никаких стрессов и физических нагрузок.
– Э-э... в каком положении?
Словно мозг резко перегрелся и включилась вентиляция, Пожарская начала активно хлопать ресницами и облизывать губы.
– В беременном. Я предполагаю, четыре недели! – Доктор важно поправил очки и, словно что-то его развеселило, расцвел в улыбке. – Но лучше мы сейчас пройдем в кабинет УЗИ и выясним все точно.
Глава 25. Родители
Наверное, было не место и не время, но после слов доктора Вероника вдруг вспомнила, как однажды в детстве соседский мальчишка лопнул рядом с ней сразу два воздушных шарика. Страшного вроде не произошло, но после взрыва до вечера она ничего не слышала и шарахалась в сторону от всего, что имело круглую форму.
В палате никаких шариков не наблюдалось. Из круглого рядом были только глаза Бадоева, но уши почему-то заложило. Вместо шума ветра за окном и голоса врача Вероника слышала лишь звон. И, как она ни хлопала ресницами, слух
