И сердце на куски - Марина Князева
Каждый день обследования, анализы, лекарства, процедуры, завтраки, обеды, ужины, сначала через трубочку, а потом с ложечки, различные массажи и гимнастика, консультации с врачами и бесконечный поиск денег. Да, все вышеперечисленное, требовало немалых затрат. Я опустошила все наши запасы, вытянула из родителей, все что могла, мать Ваньки взяла кредит, который растворился, как дым, обзвонила, и не один раз, всех Ванькиных друзей. Мне не нравилось, что я постепенно превращаюсь в попрошайку, но остановиться не могла. И, наверное, в тот момент, когда нам сообщили, что Ваньке предстоит еще две сложных дорогостоящих операции, иначе он не сможет ходить, я сломалась. Снова начала плакать по ночам, чувствуя, что устала до одури и что больше не могу. Но утром вставала и шла снова к мужу, ведь мы пообещали друг другу, что в горе и в радости будем вместе.
Ванька, словно почувствовал, что я вот-вот сойду с трассы. И в первый же день, когда ему сняли гипс с рук, попытался меня обнять.
- Про… сти…, – прошелестел он едва слышно, когда я поддалась его непослушным рукам.
Слышать его голос было так неожиданно больно, что я не смогла сдержать слез. Ревела, как припадочная у него на груди, понимая, что теперь, как бы мне ни было тяжело, я должна бороться. Ведь если я опущу руки, то Смоленцев один не справится.
- И ты меня прости… Просто я думала, что не дождусь, когда ты меня обнимешь…
И снова все по кругу. Но с этого дня Ванька хотя бы сам начал пытаться есть, начал пытаться говорить. У него не получалось, он злился, рычал, кидал все, что попадало ему в руки, а я, таская утки, помогая ему чисть зубы и бриться, терпела все его закидоны. И очень надеялась, что смогу найти деньги на операцию.
В середине лета Ваньку отпустили домой. Но Смоленцев категорически отказался от переезда домой, объяснив свой отказ тем, что ему дома будет сложнее без спецоборудования ездить на процедуры, да и затраты по вызову специалистов на дом будут ненамного ниже, чем если мы возьмем платную палату и оставим моего мужа под присмотром врачей. Тем более, первая операция была запланирована на конец августа, а Ванька пока кроме как сидеть и есть самостоятельно больше ничего не мог.
Меня начало потряхивать сильнее. Я просто не знала, где искать на все это удовольствие денег. Но видимо кто-то сверху сжалился надо мной и решил не мучать меня, решив одну из самых главных проблем.
Мы нашли деньги. Вернее, их принес Мотя, друг Ваньки.
- Я в курсе, что ему нужна операция, – Мотя протянул мне банковскую карту, открытую на мое имя. – Там хватит и на содержание в больнице, и на операцию, и на реабилитацию. Бери, и не спрашивай откуда. Все равно не скажу. И чтобы ты ни думала, мы все хотим, чтобы Ванька встал на ноги.
В ответ я лишь пожала плечами. Мне было не до того, чтобы отказываться от предложенной суммы. Я и так не спала ночами, чтобы выяснять откуда деньги у Моти. Принес, значит нашел, где взять. И мне было все равно, хоть украл он их. В тот момент меня не интересовало вообще ничего. И, проснувшись как-то утром, поняла, что больше так не могу.
Я довела себя до ручки. Внутренне я была истощена, а внешне на меня из зеркала смотрела совсем незнакомая девушка. Я и раньше не особо увлекалась косметикой, всегда была за естественность. Но моя кожа на лице был нежной и светлой, на щеках играл румянец, а волосы переливались здоровым блеском не только на солнце. А теперь всего этого не было. Волосы стали тусклыми, кожа серой, под глазами залегли тени, а все мои вещи болтались на мне как на вешалке. Пропали даже те самые бедра, которые заставляли меня комплексовать.
Наврав Ваньке, что в квартире засорились трубы, я взяла выходной в субботу, а в воскресенье был день моей свекрови. Она работала и могла заменять только раз в неделю. Так что два дня для того, чтобы немного отдохнуть, были у меня в кармане. Их я использовала на полную катушку. Сон, ванная, и даже позволила себе немного вина перед сном.
В понедельник меня разбудил звонок.
- Ян, ты ведь приедешь? – я услышала обеспокоенный Ванькин голос.
- Конечно, просто еще сплю.
- Я тебя жду!
- Что-то случилось? – Мне стало немного не по себе. Накануне мы разговаривали с Ванькой и было все в порядке. А сейчас грусть зашкаливала в его голосе.
- Нет. Просто мама уехала. А тебя нет. Ты меня разбаловала своим присутствием. Ходила куда-нибудь на выходных?
- Ходила? Куда?
- Ну, отдохнуть, развеяться?
- Нет, Смоленцев! Я просто отсыпалась. А ходить куда-то без мужа я не привыкла. Жду, когда он пригласит меня на романтик. А еще, Смоленцев, мне нравится твое беспокойство. Я соскучилась по чувствам. По твоим.
- Тогда приезжай, будем целоваться, – облегченно выдохнул Ванька.
Я улыбнулась. Смоленцев ревновал. Неужели он думает, что я могла вот так просто взять и пойти к кому-то? После того, что нам двоим пришлось пережить. Развлечения – это последнее, о чем я думала в тот момент. Но все равно было приятно.
А потом дни потекли более равномерно. Нет, я все так же уставала и приезжала домой, едва держась на ногах. Но наступило какое-то спокойствие внутри. Или апатия. Но я хотя бы перестала плакать. И мы со Смирновой даже пару раз вырвались в кафе. Правда ненадолго и рядом с больницей.
В моей голове начали все чаще возникать вопросы о выходе на работу. Ванька уже чувствовал себя более-менее, но все равно нуждался в посторонней помощи. Обсудив с ним это вопрос, мы пришли к выводу, что немного подождем. Хотя бы до первой операции.
В конце августа Ваньку прооперировали. Прямо на мой день рождения. И, наверное, это был лучший подарок. Потому что наш уже родной
