Excommunicado (СИ) - Темида Ди

— Что ты имеешь в виду?..

Льну к нему ещё немного, чтобы не дать громкости разговора стать выше. Спина покрывается мурашками, когда Альваро вдыхает запах моих волос.

— И при иных обстоятельствах, — шёпот касается уже уха, когда он склоняет лицо ниже, щекой параллельно к моей.

Лёгко дёрнув обнимающей рукой меня к себе, Альваро окончательно схлопывает остававшееся на середине сидения расстояние между нами — частью спины и боком я полностью вжата в его рёбра и теперь запросто могу положить затылок на широкую грудь в белоснежной рубашке. Что в итоге и делаю, не справляясь с дурманящим головокружением, как только та самая его ладонь начинает бесстыдно дотрагиваться до блузки…

— Каких, чёрт возьми?.. — на выдохе еле шепчу я, закрыв веки и облизывая губу, когда Альваро без раздумий сжимает правое полушарие — вся его обнимающая меня за шеей рука чувственно напрягается.

Хочется увидеть это самой, а не ощущать под слоями тканей, но вариантов нет — мы и так не одни, о чём я очень переживаю, поглядывая на уверено ведущего Энтони. Будет крайне неловко, если он обернётся или взглянёт в зеркало заднего вида.

Весь сегодняшний день с его спектром событий перестаёт иметь значение. Терзания и боль отступают, как неведомые звери в заросли джунглей, намереваясь когда-то — очень скоро — выйти вновь и уже беспощадно напасть, но я не хочу думать об этом. Есть только аромат духов Альваро, ставший частью моей сути, пробирающий до дрожи взгляд собственника и алчные прикосновения. Есть только я, взметнувшая в воздух белый флаг и желающая его до тока по коже.

— Брань тебе совсем не к лицу, — продолжает Альваро порабощать меня сиплым голосом, и пальцами с непревзойдённой наглостью пробирается за выпуклые пуговицы, тут же разметав на мне в обе стороны бежевый шёлк. — Для начала замени прилагательное «милостивый» на местоимение.

Ему на отсутствие уединения, судя по всему, плевать — добьётся же своего. Уже добивается… В низ живота бьёт сумасшедший импульс, когда шершавая ладонь Альваро смело проникает дальше, за ткань моего коричневого бюстгальтера, — я начинаю ёрзать на месте, притираясь к его боку сильнее.

— Альваро…

Не знаю, как его имя вылетает изо рта максимально неслышно, ведь то, что мужские пальцы вытворяют с моим соском, уже должно довести до громкого бессвязного стона. Выгибаюсь в позвоночнике, со всё ещё закрытыми глазами, и с наслаждением упираюсь макушкой в область его ключицы. Я ощущаю разгорячённое прерывистое дыхание на своих открытых губах и ловлю ими каждый слог:

— Заменила? А теперь представь, что ты говоришь мне это без сарказма и не в наших привычных светских беседах...

Большой палец с нежностью обводит сосок по кругу, чуть задевая коротким ногтем.

— Не в офисе.

Снова сжатие всей груди, пока я прикрываю рот ладонью, вцепившись в её ребро зубами…

— Не в суде. Не на деловой встрече.

Заострённый кончик моего соска теперь зажат между двумя пальцами, и я вздрагиваю от сносящей остроты ощущений.

— И даже не в машине...

Одно умелое движение — и Альваро высвобождает мягкость груди из душащей чашечки и оставляет её в таком развратном виде, поддерживаемую лишь косточкой белья и свернувшейся снизу тканью. А тёплая рука… Уже пробирается ко второму изнывающему полушарию.

Распахиваю глаза, не в силах вынести эту невыносимо прекрасную муку, оседающую влажной тяжестью ниже, и удивительно чётко, но негромко произношу:

— Хочу попросить… огородить нас, если это возможно.

Альваро усмехается в мою скулу и другой рукой, всё ещё держа меня, тянется и касается плеча Энтони. Идеальная дисциплина — он не бросает и мимолётного взгляда. И когда чёртово шторка-стекло наконец соединяется с потолком, я беру и разворачиваюсь к моему карателю полностью.

Растрёпанная и заалевшая, с расстёгнутой и разведённой в стороны блузкой, я, недолго думая и пользуясь вальяжной позой Альваро, инициативно перекидываю через него ногу.

Наши выдохи сталкиваются друг с другом в дюйме между раскрытых губ, когда я сажусь на его бёдра, чётко ощущая твердость возбуждения. Тут же обхватываю ладонями крепкую шею Альваро, нащупав те самые тонкие венки, которые были в первый поцелуй, и шепчу в его рот:

— Мой хозяин. Это ты хотел услышать?

Взглядом из-под полуопущенных ресниц сплетаюсь с его полыхающим, и он, сглотнув, вонзается пальцами обеих ладоней в мои ягодицы, на что я ещё раз выгибаюсь, но не отвожу глаз.

— Это.

Дотронувшись кончиком языка до моих губ, Альваро делает то, что окончательно низводит меня до частиц, — сжимает ладонями округлости до боли, направляющим движением вверх чуть приподнимает и вновь уже резко опускает меня на себя, имитируя проникновение. Дикое и глубокое. Стоит представить его в настоящем, как тело уже напрягается так, словно вот-вот содрогнётся в восхитительном оргазме.

Но поглощённая тёмной похотью реальность осыпается осколками под ноги. Всё обрывается за секунду, когда кузов с нашей стороны настигает ошеломляющий удар извне.

[1] — Добрый вечер, Родриго.

[2] — На всякий случай, подготовь самолёт. Благодарю тебя.

~XXI~

— Пригнись! — выкрикивает Альваро, жёстко сбрасывая меня на свободную часть сиденья рядом.

Лязганье об металл кузова. Продолжающие сыпаться осколки стекла. Рёв мотора взбесившегося мерседеса. И…

Разрывающие перепонки звуки выстрелов — я переворачиваюсь на спину и вижу в руках Альваро пистолет, который он выуживает откуда-то из-под сиденья. Пока Энтони уже вовсю жмёт на педаль газа, параллельно отстреливаясь в своё раскрытое окно. И как у него так получается?

Чёрт возьми…

Всё моё тело покрыто кусочками стекла, жутко мерцающими, как неуместно раскиданные алмазы в полумраке несущейся по дороге машины. И замечаю несколько осколков, впившихся в лицо Альваро, проверяющего магазин с патронами.

Впервые в жизни не чувствую в стрессовой ситуации оцепенения — наоборот, настолько сильный адреналин и злость, раздирающие вены, что храбро выпрямляюсь и пытаюсь разглядеть в ночи за своим окном нападающих. И последнее, что успеваю хотя бы сделать, — это поправить обратно одним движением бюстгальтер, прежде чем осыпется и оно.

— Сказал же, пригнись! — рявкает Альваро, моментально направив в образовавшуюся дыру пистолет. Другой свободной ладонью он давит мне на затылок, покрытый новыми осколками, и под мой полукрик вынуждает спрятаться на полу.

Выстрел. Визг колёс чёрного мотоцикла, который я успела увидеть. Снова выстрел, и машина резко увиливает в бок. Никогда не думала об этом, но теперь странно, что окна в машине Альваро не из закалённого стекла.[1]

По кузову с моей стороны вдруг будто проходит айсберг — дикий скрежет металла навсегда остаётся в памяти.

— Гони, Энтони!

Чем они так разносят машину? Как много таких мотоциклов? Судя по воющим звукам и клокотанию их двигателей вразнобой — минимум три с разных сторон.

Чувствую, как на меня резко ложится пиджак Альваро, снятый им, наверняка, для удобства, — ничто не должно сковывать движения, и так он дополнительно прикрывает моё сжавшееся в молящейся позе тело. Но всё равно не рискую больше поднять голову, зажав уши ладонями, и тщательно пытаюсь игнорировать смесь запахов резиновых ковриков, оружия и тянущей костлявые руки смерти.

— Спрячь нас где-нибудь! — вновь раздаётся громогласный голос Альваро, отдающий приказы Энтони. — Уезжай из центра!

Едва он договаривает, за пределами салона, вдобавок к происходящему ужасу, вдалеке раздаются сигнальные звуки мигалок полиции.

Крутой поворот, отчего я врезаюсь щекой в коврик, не успев сгруппироваться. Ещё один — впечатываюсь плечом в кресло переднего пассажира. Выстрел. Снова.

Всё поглощено хаосом. Смешанно в жуткую какофонию, долбящую по ушам, — понятия не имею, куда едет Энтони, что за мотоциклы и нагоняют ли они нас, в каком состоянии Альваро… Почти не дышу, пытаясь анализировать только слухом, который улавливает теперь сумасшедшую скорость, обретённую мерседесом, и раздражающие сирены с улицы.