Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

Да, но как долго? хотела спросить она. Мысль о том, что он где-то один, его избивают, стреляют, ранила ее сердце, но что она могла с этим поделать? Лола не могла больше останавливать его, и не могла перестать его любить.

– Я не хочу отпускать тебя, – сказал он почти шепотом. – Я попробовал, и я не могу. При одной мысли об этом меня скручивает в узел.

– Так не отпускай меня.

– Все не так просто.

– Я знаю. – И она озвучила свой самый большой страх. – Я влюбилась в мужчину, который рискует собой так, словно его жизнь бессмысленна. Но твоя жизнь важна для меня, Макс, и я не знаю, сколько мое сердце сможет выдержать.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Когда он открыл их снова, его пристальный взгляд был наполнен страстью, он склонил голову и поцеловал ее, потому что сказать больше было нечего. Он не дает обещаний, которые не намеревается сдержать. Мужчина разорвал черный халат, чтобы, казалось, касаться ее везде сразу. Он поклонялся ей руками и ртом и понес ее обратно, к своей кровати. Он снова занялся с ней любовью. Еще более отчаянно, чем прежде, почти исступленно, словно, если он удержит ее в постели, то сможет отгородиться от остального мира.

И это работало. В объятиях его рук, запутавшись в простынях, которые пахли им, ничего другого не существовало. Силой своего желания Макс держал реальность в отдалении.

Но надолго ли?

Глава 16

Спустя два дня после проникновения в дом Сэма Лолу и Макса подвергли раздельному допросу в балтиморской полиции. Менее чем через сутки после возвращения девушке пришлось звонить адвокату и планировать встречу с ним в отделении полиции в Дюреме. Макс и его юрист отвечали на те же самые вопросы в Александрии, и так как полицейские не обнаружили никаких доказательств, связывающих их с преступлением, обоих отпустили.

Ее проблемы с Сэмом наконец-то закончились. Макс обо всем позаботился, как и обещал. Он стал ее героем, но любовь к Максу – это лучшее и худшее из того, что когда-либо происходило с ней. И с каждым днем она влюблялась в него все сильнее. Они проводили вместе каждые выходные, и с каждым часом она понемногу теряла себя в удовольствии быть с ним. В удовольствии прикосновений его горячих губ и сильных рук. Твердой стены его груди, прижимающейся к ее. В теплых объятиях Макса Лола чувствовала себя в безопасности и под защитой, как будто, пока они вместе, ничего ужасного случиться не может. Каждый раз, когда Макс целовал ее на прощание, его руки обнимали ее чуть крепче, чем раньше. Сильнее, словно он пытался поглотить ее.

Он не сказал, что любит ее. Пока. Прошло всего три недели, с тех пор как она проболталась о своих чувствах, но Лола была абсолютно уверена, что он действительно любит ее. Ни один мужчина не может смотреть на женщину и касаться ее так, как Макс, и не любить. Однако она жаждала услышать эти слова из его уст.

В будние дни, когда они не могли находиться рядом, он звонил ей каждую ночь и в течение дня, когда она работала. Иногда только для того, чтобы поинтересоваться, не придумала ли она съедобное нижнее белье.

– Ты голоден, Макс? – спрашивала она.

– Да, – неизменно отвечал он. – Я голоден до тебя.

За короткий срок она стала жить в ожидании его звонков, одновременно боясь их. От звука его голоса к сердцу приливал жар, и девушка затаивала дыхание. От каждого звонка она ожидала, что Макс звонит, чтобы сказать ей, что отправляется в Боснию, Афганистан или Ирак. Хотя, Лола предполагала, что он не скажет ей, куда направляется, а просто известит, что уходит.

Не в ее власти изменить то, как Макс проживает свою жизнь. Не под ее контролем. Она не попросит его измениться ради нее. Лоле оставалось только надеяться и молиться, что после стольких проблем в результате миссии в Нассау правительство забрало его кольцо-декодер и вычеркнуло его имя из своей тайной черной книги[182].

Девушка знала, что он постоянно носит с собой пейджер, и надеялась, что в правительстве потеряли его номер. Но в глубине души она знала, что его сигнал – вопрос времени. Несомненно. Ее ум подсказывал, что так и произойдет.

И это произошло быстрее, чем она успела подготовиться, за завтраком выходные, когда они с Крошкой приехали, чтобы повидаться с ним. Макс поджарил ей оладьи и сделал кофе, и они собирались провести день, отпаривая ужасные обои на его кухне. Она привезла ему свою фотографию с Крошкой и поставила ее в серебряную рамку с выгравированными и покрытыми эмалью собачьими галетами. И Лола привезла фотоаппарат, чтобы и его сфотографировать. И тогда у него будет их большое совместное фото. Ее, его и Крошки. Словно они настоящая семья.

Она не получила даже шанса. Его пейджер просигналил во время второй чашки кофе, когда мужчина кормил Крошку ломтиком оладушка из отрубей. Их взгляды встретились над кухонным столом, и она всё поняла. Вот оно.

Одетый только в белые короткие боксеры, Макс встал из-за стола и направился к кабинету в дальней части дома. Лола услышала, как закрылась дверь; в животе что-то перевернулось, и она почувствовала себя больной. В голове пульсировало, сердце колотилось. В груди словно что-то обрушилось, ее взгляд метался по кухне. Кофеварка, блендер и магнитная открывалка для бутылок на холодильнике. Обои, которые так и не заменили.

Когда Макс опять появился, в руках он нес вещмешок и рюкзак. Уголок губ изогнулся в мрачной усмешке, подтверждая ее худший кошмар. И прежде, чем мужчина открыл рот, Лола поняла, что он собирается сказать.

– Мне нужно идти, и я не знаю, когда вернусь.

Девушка подхватила Крошку, и поднялась, вставая перед ним.

– «Когда» или «если», ты хочешь сказать.

– Мы поговорим после моего возвращения.

Лола покачала головой. С самого начала она задавалась вопросом, что сделает, когда этот момент настанет, и теперь она знала.

– Я не могу, Макс. Я люблю тебя, но я не могу так жить. Я не буду ждать, когда ты вернешься.

– Не делай этого, Лола. Мы справимся. – Мужчина поставил сумки на пол и двинулся к ней.

Она вытянула свободную руку и остановила его.

– Нет, – сказала она, хотя сердце подсказывало ей обвить руками его шею и крепко держаться. Держаться и ни за что не позволять ему уходить. – Я не понимаю, почему ты должен уходить, – сказала она удивительно спокойным голосом. – Только то, что ты уходишь. Я не буду просить тебя остаться, Макс. Я не буду просить, чтобы ты остался ради меня. И я никогда не попрошу тебя об этом. Я знаю, что ты все равно не останешься. И я этого не понимаю. Возможно, потому что люблю тебя. Возможно, потому, что на самом деле ты меня не любишь, – сказала она, сталкиваясь с реальной возможностью того, что он ее не любит. Ей так отчаянно хотелось, чтобы Макс любил ее, что в его проникновенных поцелуях она ощущала нечто большее, чем он чувствовал к ней. Чем он когда-либо почувствует. – Возможно, если бы я была более сильной, то могла бы наблюдать, как ты уходишь, не зная, вернешься ли ты избитым, запытанным или раненным. Или просто умрешь в какой-то стране третьего мира в полном одиночестве. Где некому будет даже подержать тебя за руку.– Ее голос прервался, и девушка покачала головой. – Я не настолько сильна и я не буду каждый раз проходить через это. Для того чтобы ты мог идти и удовлетворять свою потребность, которая заставляет тебя рисковать жизнью ради людей, которых ты не знаешь, и ради правительства, которое арестовало тебя за преступление, которого ты не совершал, чтобы избавиться от тебя.

– Не уходи так, Лола. – Он провел пальцами по волосам. Боль в его взгляде разрывала ей душу. – Мы поговорим, когда я вернусь. Пожалуйста, останься.

– Скажи что-то, что заставит меня остаться.

Макс вдохнул и медленно выдохнул. Его руки опустились по бокам.

– Я люблю тебя.

Не по правилам. Эти три слова она так ждала услышать. Теперь они разрывали ей сердце, заставляя обливаться кровью. Лол была почти уверена, что он никогда прежде не говорил их ни одной женщине, но этого было не достаточно. Она почувствовала к нему жалость. Жалость к себе. Сожаление о жизни, которую они проживут не вместе.