Императрица Ядов (ЛП) - Портер Бри

— О-о-о.

— Э-э-э, в самом деле, Коля.

Я отвела его на кухню, чтобы помочь вымыть руки. Не дай бог, он засунет их в рот с остатками мертвого таракана, оставшимся на них. Константин остался в фойе, вполголоса разговаривая со своей племянницей.

Нико был расстроен тем, что я избавилась от его нового друга, и демонстративно извивался в моих руках, пока не использовал меня как рычаг, отодвигаясь как можно дальше.

Любая другая ошибка была бы совершенно нормальна. Желательно живым, но я могла бы сделать исключения. Все насекомые, кроме тараканов.

Я усадила его на скамейку и вымыла руки с мылом. Он сопротивлялся, пока я не уговорила его пузырями. В конце концов, он подчинился, даже попытался съесть несколько пузырьков.

Я вздохнула и выключила кран, вытирая его руки насухо полотенцем.

— Чем займёмся, мой дикий мальчик?

Николай улыбнулся мне.

— Вымой мне руки.

Какая-то часть меня рухнула под его невинностью. Николай ничего не знал ни о Татьяне, ни о ее порочности. Он не знал, что мы с его отцом ссорились из-за его будущего и будущего его семьи. В мире Нико его руки нуждались в чистке, и они были вымыты. Просто и эффективно.

— Мы закончили. Ты свободен. — я поцеловала его в щеку, вдыхая детский аромат. — Я имела в виду все остальное.

Он поднял руки.

— Я не знаю.

— Ты не знаешь, хм? — я пощекотала ему живот, и он откинулся назад, хихикая. — Я надеялась, что у тебя будут ответы, малыш.

— Не знаю! — повторил он.

— Да, — засмеялась я, но, посерьезнев, сказала: — Я тоже не знаю.

Когда мы вернулись в фойе, Евва пряталась за ногами Константина. Он успокаивающе положил руку ей на голову.

Причина, по которой Евва пряталась, заключалась в том, что у Натальи на ладони был золотисто-желтый скорпион. Его хвост загнулся вверх, коготь поймал свет.

Мой сын сразу же направился к нему.

Я схватила его за плечо, но не смогла удержаться от любопытного вопроса:

— Что это за скорпион?

Наталья была рада ответить на мои вопросы.

— Охотник за смертью. Но я зову ее Лада.

— Я не собираюсь спрашивать, как ты привезла это в страну.

Она улыбнулась.

— Позволь мне позаботиться о своих делах, тетя Лена. Хочешь подержать Ладу, Коля?

Он двинулся вперед, но Константин оттащил его назад.

— Мой трехлетний ребенок не будет держать на руках скорпиона.

У Николая отвисла челюсть.

— Почему нет? — заныл он.

— Да, Костя, почему нет? — повторила Наталья.

Он бросил на племянницу предупреждающий взгляд — самый суровый, какой я когда-либо видела у него. Наталья замолчала, но ее слащавая улыбка сказала мне, что она не сдалась. Я присоединилась к Кону, сказав Нико, что это небезопасно и что он должен прикасаться к скорпионам только в том случае, если взрослый говорит, что это безопасно.

— Или мама, или... — я замолчала перед словом «папа». Нико этого не говорил, Кон этого не говорил. Это было похоже на слона в комнате, которого мы великолепно игнорировали. — Или

я, или твой папа.

Наталья подняла брови, но сдержалась, чтобы не сказать что-нибудь.

Ужин в тот вечер был наполнен смехом и радостью. Наталья рассказывала нам подробные истории о своих приключениях дома, подробно описывая все вечеринки и людей, с которыми она встречалась, — с некоторыми изменениями ради детей. Она взволнованно отвечала на все вопросы Нико о жуках, и они сблизились из-за своей любви к природе.

После еды мы разошлись. Дети хотели побегать на улице, поэтому я одела их в зимнюю одежду и выпустила на траву. Наталья и Роман присоединились к ним, пиная мяч и подбрасывая его в воздух.

Константин был увлечен разговорами о Татьяне, но на ходу поцеловал меня в лоб.

— Увидимся позже, — сказал он.

— И мы закончим наш разговор.

Он не ответил, но выражение его лица сказало, что он думает о моей настойчивости.

Константин король, Пахан. Его авторитет и решения не подлежали сомнению. Но я не одна из его маленьких Воров или собачьих опекунов; если бы я хотела что-то сказать, я бы это сказала. Мужчина, которого я любила, мог кусаться, но у меня тоже есть клыки.

Мяч полетел в Романа, и он согнулся пополам от боли, когда тот попал в цель. На секунду я подумала, что его сейчас вырвет, но потом он заорал:

— Кто так пнул!

Наталья и дети разбежались, их смех пронзил ночь.

Он, пошатываясь, подошел ко мне и рухнул на траву у моих ног.

— Попали прямо в член, — проворчал он. — Прямо в гребаный член.

Я присела на корточки рядом с ним, демонстрируя одновременно свое веселье и сочувствие.

— Ох, в тебя попал малыш.

Роман пристально взглянул на меня, все еще обхватив рукой свои яйца.

— Отвали, сестра.

Сестра. Я тщательно держала это слово в уме, будто это птенец на моей ладони. Три года назад Роман впервые назвал меня сестрой. Это первый раз, когда кто-то выразил ко мне достаточно любви, чтобы дать мне знакомое название. Со стороны Романа это был ласковый термин и знак доказательства того, как он принял меня в семью.

Когда я росла, мои двоюродные братья никогда не относились ко мне как к сестре. Я была странной неуклюжей девочкой, которая могла делать домашнюю работу детям постарше и приходила на ужин с веточками в волосах. Честно говоря, они мне тоже были безразличны. Они были скучными и глупыми, притворялись пугающими, потому что были большими — я вела свой список тел еще до начальной школы. Я не боялась никого из них.

— Ты простил меня за мой уход? — я спросила.

— Я простил тебя в тот момент, когда ты прыгнула с дерева на Константина, как большая кошка, — сказал Роман. Его темные глаза блеснули в темноте. — Ты моя семья. Я люблю тебя, несмотря ни на что. Даже когда ты ведешь себя как стерва, а ты всегда такая.

Я повернула голову, скрывая улыбку.

— Я никогда не благодарила тебя.

— За что?

— За то, что поверил мне, когда никто другой не верил. Даже Константин.

Настала очередь Романа отвести взгляд. Мы оба были благодарны ночи за ее темноту — мы смогли скрыть наши влажные глаза и дрожащие нижние губы. С неба начали падать капли. Вскоре земля стала скользкой от грязи, и мы промокли до костей. Дети не побежали внутрь, вместо этого рисуя грязь на своих лицах, как боевую раскраску.

Мы с Романом присоединились к ним в их игре, бегая по саду, пока не стали больше похожи на болотных монстров, чем на людей.

Ловким движением я подхватила Николая на руки, прежде чем он испачкал Евву. Он закричал, смеясь так сильно, что я не могла ничего сказать. Я баюкала его на руках, как делала, когда он был ребенком.

— Ты счастлив? — проворковала я.

Он перестал смеяться, его глаза сияли, как пара звезд.

— Да, мама. Я счастлив.

27

Елена Фальконе

Солнце окрасило небо в розовые и золотые тона, когда начался новый день. Я свернулась калачиком под окном, держа книгу на коленях. Слова были забыты в обмен на наблюдение... Не за прекрасным просыпающимся горизонтом, а за Константином и Николаем. Они мирно спали, когда в комнате стало светлеть, голова Нико покоилась на сгибе руки Константина. У обоих были одинаковые выражения лиц. Они никогда еще не были так похожи.

Дом.

Это слово сидело у меня в голове, как луковица цветка, расцветая каждый раз, когда я видела своего сына и мужчину, которого любила.

Дом, дом, дом.

Наконец-то я дома.

Глаза Константина распахнулись, темные радужки тут же впились в меня. На его лице появилась медленная сонная улыбка.

— Как долго ты не спишь? — проворчал он, протирая глаза.

Я прислонилась головой к стене, нежность согревала мою грудь, когда я смотрела на него.

— Всего пару часов.

— Ты меня не разбудила?

— И рисковать нарушить мой покой?