Пропала, или Как влюбить в себя жену (СИ) - Юнина Наталья

Лежала я еще так по ощущениям минуты две. До тех пор, пока не услышала…оперу. Кажется, вслух я издала какой-то мат. Не заметил торт и не зашел в спальню, но включил сраную оперу?! О, мой Бог! У меня оставались хоть какие-то надежды, что он просто выпендривается и в реале ни по какой опере он не тащится. Но судя по звуку, издающемуся из гостиной, ему это очень даже нравится. Вот тебе и сюрприз. Больше никогда не буду заниматься такой хренью! Перебираюсь в кресло и не раздумывая направляюсь в гостиную. Беззвучно? На фига, когда орет такая истеричка?

Вот не такую я ожидала увидеть картинку. И пусть оставшийся в гостиной один ночник не позволяет мне рассмотреть Бестужева до мельчайших деталей, но увидеть то, что он развалился на диване и с закрытыми глазами попивает очередную начатую бутылку виску, я в состоянии! Еще и головой мотает в такт оперной истеричке. Как? Как надо себя сейчас вести? Я в ступоре. Еще больше я в него впадаю, когда Глеб ставит стакан с недопитым алкоголем и прикладывает ладонь к подбородку, при этом глаза его по-прежнему закрыты. В меня как будто ударило вспышкой молнии под очередной возглас голосистой певички. Мужик в туалете с котом! Это мой Бестужев. Точно он. Не он, но… он! Борода! Ее не было! В голове моментально появляется разговор с Анжелой. Глеб ей кота подарил с порванной пастью. Федя! Как только в моей голове появляется это имя, Глеб открывает глаза, попадая взглядом прямо на меня. Из-за своего ступора я не сразу понимаю в каком он состоянии. Бестужев закрывает и вновь открывает глаза. Снова проделывает то же самое, но уже с едва заметной улыбкой. А потом улыбка исчезает, и Глеб мотает головой, закрыв при этом глаза. А затем произносит то, что приводит меня в чувство:

- Изыди.

Изыди?! Я?! Не раздумывая, хватаю стакан с журнального столика, и выплескаю ему в лицо оставшийся виски…

Глава 42

А как вообще приходит белочка? Это отходняк после сегодняшней нетрезвой ночи? Запоздалые явления? Ну не может же от одного бокала виски привидеться настолько живая Соня? Бред чистой воды. Вот уж галюнов мне еще не приходилось ловить, даже по молодости, после самого дерьмового алкоголя. Зажмуриваю глаза и тут же резко их открываю. Все равно Соня. Картинка четкая. Перед глазами ничего не плывет. Проделываю аналогичные действия и все то же самое. Улыбаюсь как дебил и тут же одергиваю себя, понимая, что это уже за гранью. Надо от этого избавляться. Закрываю глаза и начинаю мотать головой, желая поскорее избавиться от наваждения.

- Изыди.

Еще несколько секунд я продолжаю бороться с собой, мысленно повторяя про себя «изыди». Ровно до того момента, пока мне в лицо не попадает что-то прохладное. И мокрое. Это не плевок. Судя по вкусу на губах – виски. Резко открываю глаза, в очередной раз попадая взглядом на Соню. Что это на хрен такое?! Плод моего воображения? А виски мне кто в лицо вылил? Если это мое воображение, так какого хрена оно настолько недоброе ко мне? Тянусь за пультом на диване и выключаю бьющую по ушам музыку.

- Ну наконец-то, я думала у меня сейчас барабанные перепонки лопнут от этой истерички, - возмущенно бросает… Соня.

Хлопаю дважды в ладони, озаряя комнату ярким, раздражающим глаза освещением. Да что со мной творится? Ну это ведь точно Соня! Не задумываясь, тяну к ней руку и хватаю ее за запястье.

- Ты живая, - растерянно произношу вслух, сильнее сжимая ее запястье.

- А ты хотел мертвую?! - произносит она, с силой вырывая из моего захвата свою руку. - Глеб, ты чего? Что с тобой такое? - озадаченно спрашивает Соня, когда я начинаю с силой тереть лицо рукавом рубашки.

Вновь фокусирую взгляд на Сонином лице, пытаясь осознать, что в конце концов происходит. Но не получается, просто потому что концентрация моего внимания рассеивается, как дымка, когда я начинаю скользить по своей вполне себе реальной жене взглядом, впитывая при этом в себя до боли знакомые черты. Черный капрон, такого же цвета коротенькая шелковая сорочка, из-под которой выглядывают края чулок и очень выделяющаяся открытая грудь. Перевожу взгляд на ее лицо, отмечая про себя все: прическу, с идеально выпрямленными волосами далеко не от природы, ярко накрашенные нереальной красоты глаза и губы с приятным, но не ярким блеском. Ты ж моя красота. Нет, я не допился до чертиков. Сейчас я вообще трезв. Пьян от того, что вижу, но трезв.

- Ты приехала, - вдруг доходит до меня, и я смеюсь в голос, когда наконец осознаю это в полной мере. - Одна?

- Одна. Попросила всех тебе не говорить об этом. Я выпросила у твоей подружки ключи от квартиры. Она нехотя, но все же дала, и немного помогла мне добраться сюда безопасно. Я хотела тебе сделать сюрприз, но все в очередной раз вышло через задницу. Я не знала, что так получится. Понимала, что тебе неприятно слышать дважды мой отказ, чтобы ты приехал домой. Но я не думала, что за каких-то пару дней это приведет к таким последствиям, - тянется рукой к бутылке. - Зачем, Глеб?

- Это ерунда.

- Это не ерунда!

- Я просто немного устал.

- Ну хватит врать. Когда устают – ложатся спать, а не пьют четвертую бутылку виски за несколько дней. Ты даже не заметил, что в квартире включен свет, что пустая бутылка, стоящая на этом столе еще несколько часов назад – отсутствует. Равно как и стаканы, и разбросанные бумаги. Ты что просто пришел в квартиру, включил свою говнооперу, схватил новую бутылку вместе со стаканом и начал пить? - последние слова Соня произносит с налившимися от слез глазами.

- Да. Все так и было, - нехотя признаюсь я. - Меня малость удручал тот факт, что все в очередной раз пошло через жопу, как ты выразилась. Хотя вру, совсем не малость. Ты как-то говорила, что я самый безэмоциональный человек на свете, скала и что-то там еще. Ах да, просила поделиться в смс рецептом таблеток под названием… невозмутин или как их звать я забыл? Так вот, нет у меня таблеток, Соня. Не было и нет. Я просто малость расклеился, вот в чем дело. И со мной такое бывает.

- Расклеился?

- Да. Клей закончился, а в магазине нового не оказалось.

- Дурак, - обиженно бросает она, шмыгая носом.

- Ты чего, плакать надумала?

- Я не знаю, что я надумала! Знаю только то, что хотела не так. Все не так, - разводит руки в стороны. - Прости, - подъезжает впритык ко мне и тянет ладони к моему лицу. Проводит ими по моим щекам, особо задерживаясь на бороде. Трогает ее как будто в первый раз. - Я хотела сделать все по-человечески, по-особенному. Как в кино. Сделать тебе приятно. Хоть раз, так же, как и ты мне, - накрываю ее руки своей ладонью, как только Соня хочет их убрать. - Знала бы, что так выйдет, лучше бы согласилась на твой приезд.

- Да ладно, ничего не случилось, клей уже приехал, - отшучиваюсь я, смеясь в голос. При этом еще немного и я начну тереться о Сонины ладони, как шкодливый кот о свою хозяйку. В любом другом случае мне было бы противно от того, насколько я сейчас, возможно, жалок в ее глазах. Но от понимая того, что она здесь, рядом, касается меня сама и без просьб, сметают напрочь все уничижительные мысли в сторону собственного «Я».

Осознание того, что Соня по собственной инициативе приехала ко мне через тысячи километров, активно греет хорошо проспиртованную за пару дней душу. Я бы сказал – поджигает. Главное не сгореть. А вот с этим сложнее. С трудом отрываю от себя Сонины ладони и, не раздумывая, подхватываю ее с кресла, пересаживая к себе на колени. Соня ойкает, но улыбается, как только я усаживаю ее удобнее. Обхватывает меня одной рукой за шею, другой вновь проводит по подбородку. Чувствую себя самым настоящим котом, рядом с которым не просто положили баночку сметаны, а бидон сливок. Сейчас у меня не работает ни интуиция, ни голова, но я точно знаю, что сегодня наемся «сливок». Хочу ее сожрать всю. Выпить. Я вампир? Каннибал? Дебил ты, Бестужев – шепчут остатки разума. Надо как-то утихомирить проснувшегося голодного кота. И я даже знаю как. Это нам двоим пойдет на пользу. Потому что трахнуть Соню с порога вот это совершенно не то, чего она заслуживает. Да и нельзя так с ней.