Гаур (СИ) - Николаева Елена
В груди расползается тяжесть, скручивает внутренности в районе сердца и вспыхивает огнём. Принимаюсь растирать ладонью по кругу солнечное сплетение, но от этого приёма стаёт только хуже. Воздух в лёгкие не поступает в должном количестве и я срываюсь с места и лечу к выходу, на улицу, прочь из этих давящих стен, чтобы вдохнуть поглубже утреннюю прохладу и успокоить мышление доносящимся шёпотом океана. Распахиваю дверь.
— О, Боже! — вскрикивает незнакомая и очень симпатичная чопорная брюнетка, едва не столкнувшаяся со мной лбом. — Не знала, что меня будут так рано встречать. Доброе утро, девушка! Вы новая домработница? — растягивает сдержанную полуулыбку, окидывая меня оценивающим взглядом. — Помогите мне, пожалуйста, занести пакеты в дом. У меня руки сейчас отвалятся.
Мои глаза скользят по дорогим бумажным упаковкам, отмечая названия популярных брендов детской одежды, которые часто мелькали рекламными баннерами на моём рабочем ноутбуке: «Chicco», «Crockid», «Zara Kids» и прочие. А ещё я замечаю рядом стоящую огромную, дизайнерскую белую коробку с золотой надписью от мирового свадебного бренда и понимаю, что передо мной во всей красе предстала та самая женщина, которая должна стать женой Артёма и родить внуков Семёну.
— Милая? — окликнула меня, возвращая в жестокую реальность. — Ну что же вы застыли? Помогите мне, пожалуйста. Возьмите хотя бы вот эти пакеты. Только не уроните! Здесь ценные вещи для нашей малышки Мари!
Артём.
Разбитые зеркала и хрустальные вазы облегчения не принесли. Лишь позволили сделать несколько оживляющих вдохов. Меня безудержно тянуло к ней. Хотел находиться рядом, даже если бы Елена этого не желала. Я ненавидел отца за его вмешательство. Ненавидел Ритку за то, что нашла эту дрянь и всучила мне в руки с какой-то странной ухмылкой. Себя ненавидел, что вовремя не вышиб ещё одну чёртову дверь в своём доме и не выдрал из её рук контрацептивы! Последнюю связующую нас ниточку Елена оборвала по собственной воле. Похоже, я себе разрисовал красочную картину не в то время, и не в том месте. Придумал что-то невероятное. Да твою ж мать! Я действительно загорелся ребёнком. Так бывает, когда встречаешь свою женщину. В один момент в голове происходит щелчок, и ты осознаёшь качество собственной жизни. Страх сорваться на её глазах и проявить агрессию, вынудил меня отправиться в гараж. Здесь оборудован небольшой спортивный зал. Имеется всё для того, чтобы отпустить накопленный в разуме гнев и сбросить напряжение. Нужно было остаться на ночь у Марии с Гонсало. Недопонимания разруливаются домашним уютом. Но я выбрал свою территорию и прогадал.
Закончив с беговой дорожкой и велотренажером, усилил нагрузку. Нужно было извести себя до изнеможения. И я это сделал. Уже не чувствуя боли, гасил боксёрскую грушу разбитыми кулаками. Едва стоял на ногах. Мышцы практически лопались от напряжения. Натянутые, как струны, шейные сухожилия горели огнём.
Отработав последние удары, зачёсываю назад окровавленными пальцами влажные от пота волосы. Потираю устало лицо. Ночь пролетела на одном дыхании.
«Идти к ней? Сукааа! Что я ей скажу? Что погорячился, оставив её одну? Что я кретин? Допустим. Мне не составит ни малейшего труда признать это. Как поступит она? Оттолкнёт в очередной раз своим холодным безразличием?»
Снимаю со спинки стула полотенце и вытираюсь им.
«Душ… Сейчас мне нужен холодный душ и здравый рассудок.»
Следую к дому. Возбуждённая Сильвия перекрывает мне путь. Рычит. Смотрит хищным взглядом и лает в сторону фасада. Обычная реакция на непрошеного гостя. Или же…?
«Бл*ть! Она здесь!? Учуяла запах горелого и примчалась молнией?»
— Милая? — приторный голос Маргарет вызывает оскомину. Непроизвольно морщусь, выходя из-за угла. — Ну что же вы застыли? Помогите мне, пожалуйста. Возьмите хотя бы вот эти пакеты. Только не уроните! Здесь ценные вещи для нашей малышки Мари!
— Я… не… — теряется Елена, не решаясь взять в руки покупки Маргарет.
— Боже! Ну что за персонал? Сегодня же попрошу Artemio вас уволить и найти более расторопную прислугу!
— Она не прислуга, Маргарет! — пресекаю холодным тоном её болтовню, останавливаясь у входа. — К чему весь этот спектакль? — пялюсь бывшей в глаза, пытаясь предугадать следующий ход. Разматываю грязные бинты, обнажая кисти и предплечья рук, пока у меня в руке не остаются длинные, окровавленные эластичные полоски. — Тебе давно доложили о моём намерении расторгнуть помолвку. Смотрю, ты припасла в рукаве для себя козырную карту? Какая, нахрен, малышка Мария? Два дня назад её не было!
Елена.
Господи! Рассматриваю его с ног до головы, и сердце кровью обливается. Что он с собой сделал? Руки избиты в кровь! Синяки под глазами. Лицо выглядит измождённым, подавленным, с впалыми щеками. Мазохист проклятый! Провёл бессонную ночь, истязая себя!? Зачееем!?
Хочу открыть рот, но мне не хватает сил, чтобы выдавить из себя хоть слово. Хотя бы его имя, чтобы привлечь внимание. В глазах мужчины дышит прохлада. Он всё ещё злится на меня. Это так заметно, что хочется кричать что есть мочи.
— Что с тобой, meu amor? (Любовь моя), — щебечет его невеста. Не уверена, что она перешла в статус «бывшая». — Боже, что с твоими руками?
Ставит пакеты на пол и бросается к нему, беря в свои руки его синие, искалеченные пальцы. Целует и шепчет, загоняя Артёма в ступор с первой попытки.
— Amor! Для меня эта новость явилась такой же неожиданной, как и для тебя.
— Ты пила противозачаточные. У тебя были месячные. Маргарет, зачем врать? Я не хочу продолжать наши отношения. Свадьбы не будет! — пытается убрать свои пальцы, но эту женщину голыми руками не возьмёшь! Она ловко обхватывает запястья, опуская ладони Гаура себе на живот. Прижимает, даря улыбку ангела.
— Антибиотики, любимый. Я болела ангиной и проигнорировала инструкцию. Их приём сводит на нет защиту. Думала, это всё выдумки. Три месяца назад. Вспомни. Я и не подозревала, что внутри меня зародилась новая жизнь. Наш с тобой маленький, Amor! Месячные были скудные. Мне и в голову не пришло, пока не начался токсикоз.
— Маргарет, хватит, прошу, — Артём закатывает глаза, но почему-то не спешит убирать с неё свои руки. Неужели подкрались сомнения?
Я ощущаю, как внутри у меня всё замерло, словно при испуге. Это конец. Если она говорит правду — эта правда меня размажет до последней молекулы! Я всё сделала для того, чтобы не оказаться на её месте. Уничтожила его в себе! И от этой мысли мне дурно. Невыносимо тяжко на душе. Грязно! Хочется себя разодрать на части!
* * *
«Три месяца! У неё срок три месяца!?»
При таком сроке врать не имеет смысла. Если бы два, тогда бы списала на преждевременные роды. Но не три! Он ведь не дурак, чтобы его водить за нос таким способом.
— Почувствуй её, любимый, — проникновенный голос женщины туго затягивает верёвку на моей шее, душит. — Мне кажется, я её ощущаю в себе. Она такая крошечная. Знаешь, это как держать в ладони малёк. Он шевелится, а у тебя по коже проходит волна дрожи. Лёгкая, едва ощутимая, но слишком приятная… Чувствуешь? Это твоя малышка, Artemio! Твоя плоть и кровь! Вот!!! — вскрикивает, переполненная счастьем. — Сейчас! Она снова пошевелилась во мне. Маленькая, это твой папочка. Он пока не осознал, но уже любит тебя, Мари! Он не сможет тебя не любить. Ты будешь самой любимой девочкой в семье Perez! И обязательно с папиными глазками. Мы сейчас покажем ему твою фотографию. Да, крошка?
Воздух в лёгких заканчивается. В глазах начинает темнеть. Мне впервые по-настоящему хочется придушить соперницу. Единственное, что сдерживает аффект — малышка Мари. Она знает, что будет девочка? Оооххх… Господи! Как же тяжко! Лучше бы меня арестовали в аэропорту за покушение на босса. Не позволили покинуть страну. Сейчас в миллион раз больнее! Чувствовать стену между нами невыносимо. Это убивает. Смотрю на растерянного мужчину и понимаю, что теряю его. Артём не сможет отказаться от дочери. Где-то глубоко в душе он хочет семью, и он её получит, но с другой женщиной. Я сама на себе поставила жирный крест. А она? Она по-настоящему любит его. Так искренне невозможно притворяться.
