Кэтрин Куксон - Год девственников
– В каждом человеке кроются глубины, и только он сам может проникнуть в них.
– Да, Джо, тут ты прав. Тем не менее… – Священник хихикнул и покачал головой. Потом развернулся и вышел в холл. Остановившись у входной двери и глядя назад на лестницу, он снова обратился к Джо: – Если твой отец продаст этот дом кому-нибудь не из нашей общины, мои визиты сюда скоро сведутся к минимуму. Спокойной ночи, Джо.
– Спокойной ночи, святой отец. Вы ведь очень верите в действенность молитвы, поэтому вам следует посмотреть, как она подействует на новых хозяев.
Священник откинул голову назад, засмеялся и сказал:
– Хороший совет, Джо. Так я и сделаю. Да, так я и сделаю.
В десять часов Аннетта пожелала Дону спокойной ночи. Он взял ее лицо в свои ладони и проговорил:
– Я люблю тебя.
И она порывисто ответила:
– И я тебя, Дон. Да, и я тебя люблю. Когда он добавил „Будь счастлива!", Аннетта подошла к сиделке, расположившейся в другом конце комнаты, и сказала:
– Я… наверное, я буду спать здесь сегодня.
– В этом нет необходимости, миссис Кулсон. Если что-то переменится, я вас тут же позову.
– Нет, все равно.
– Аннетта! Иди спать наверх, пожалуйста, – попросил ее Дон со своей постели. – Я тоже буду спать. Я чувствую себя хорошо, правда, очень хорошо.
Аннетта снова подошла к нему.
– Все равно, Дон, если ты… Он взял ее руку.
– Делайте, как вам сказали, миссис Кулсон. Идите спать. Если ты ляжешь на этот жесткий матрац, я всю ночь буду беспокоиться за тебя и совсем не отдохну. К тому же я хочу, чтобы за моей дочерью присматривали. – Он продолжал твердо смотреть на Аннетту, затем добавил: – Пожалуйста.
Чтобы скрыть свои чувства, она развернулась и поспешно вышла из комнаты. Но вместо того чтобы направиться к себе, она пошла в комнату Джо.
Когда никто не ответил на ее стук, она открыла дверь и негромко позвала: „Джо!" Ответа не последовало. Тогда Аннетта почти побежала по коридору в сторону кухни. Наверное, он там, разговаривает с Мэгги. „Как странно", – подумала она, Мэгги все еще выполняет свои обязанности кухарки, она и Дэниел спят каждый в своей комнате. Приличия можно и не соблюдать, но видимость их обязательна. После того, что они все пережили, это казалось Аннетте просто глупым.
Однако на кухне не было Мэгги. Пэгги сказала, что та сейчас у себя, а мистера Джо она видела в библиотеке.
Там Аннетта и отыскала Джо. Он сидел за столом, пролистывая книги. При виде нее он поднялся и спросил:
– Что случилось?
– Не знаю. – Аннетта слегка покачала головой. – С виду с ним вроде бы все в порядке, но ведет он себя как-то странно. Я хотела спать там, но он не позволил.
– Хорошо, я останусь наверху. Если хоть что-то изменится, я позову тебя.
– Да, да. Но он казался другим, каким-то очень спокойным и странно счастливым. И это… это очень озадачивает.
– Полно тебе! Дон совсем слаб, и иногда ему приходится вести себя так. Давай-ка иди спать. Я обещаю тебе: малейшая перемена – и я немедленно зову тебя.
– Обещаешь?
– Ну я же сказал.
Резко повернувшись, Аннетта пошла к двери, но потом остановилась, оглянулась на Джо и проговорила:
– Правда, странно, что папа возвращается обратно в тот дом, где жил раньше? Кажется, все становится на свои места, находит себе место. Даже ты. Я слышала от папы, что у тебя есть какая-то квартира или даже дом. Действительно есть?
– Да, Аннетта. Действительно есть.
– А мебель ты собираешься взять отсюда?
– Нет, единственное, что я отсюда возьму, – это только мои книги и бумаги, потому что больше ничего здесь мне не принадлежит на самом деле.
– Так, значит, все уже улажено?
– Да, все улажено. Единственный раз в своей жизни я решил подумать о себе самом и сделать то, что должен был сделать уже давным-давно.
– Да, да, я понимаю, Джо. У тебя никогда и не было возможности подумать о себе. Как я вчера уже сказала, ты всегда был всецело в распоряжении других. А в последнее время даже и в моем распоряжении. Я так рада за тебя. Спокойной ночи! И… и ты позовешь меня?
– Обязательно. Спокойной ночи!
Джо подошел к столу, собрал бумаги, поставил книги на место в шкаф и направился в свою комнату. Там он принял душ, надел халат, тапочки и пошел к Дону.
Едва Джо успел закрыть за собой дверь, его уже встретила сиделка, жалуясь:
– У нас тут капризный мальчик. Он отказывается принимать таблетки. Что будем делать, мистер Кулсон?
– Зажмите ему нос. По-моему, это единственный выход.
– Это ему вряд ли понравится. – Она посмотрела на Дона и улыбнулась.
– В жизни приходится делать массу вещей, которые нам не нравятся, – заметил Джо и занял свое место у кровати больного.
Дон взглянул на него и сказал:
– Ну хорошо. Я приму эти таблетки. Ты сегодня выглядишь красивым и бодрым, Джо.
– Не знаю, как насчет красоты, а вот бодрым – это точно. Я только что принял душ.
– Твои волосы еще не высохли. Занятно, я никогда не выносил, чтобы у меня были влажные волосы. Мне всегда приходилось высушивать их феном. Помнишь?
– Да, помню.
– А как там на улице?
– Стоит чудный вечер: ни малейшего ветерка и достаточно тепло.
– Здорово! Джо, я чувствую себя таким спокойным, таким спокойным. Сестра! – Дон обернулся к сиделке: – Как вы думаете, могу я выпить чашечку горячего какао?
– Чашечку какао? Конечно, почему же нет? Но прежде вы вечером никогда не просили какао.
– Но мне же хочется, сестра.
– Хорошо, значит, получите. – Она вышла, улыбаясь.
– Горячего какао? – Джо слегка усмехнулся. – Что это вдруг – горячее какао?
– Просто я хотел кое-что сказать тебе, Джо. Время пришло. Она удалилась. Я говорил тебе, что она останется до тех пор, пока я не буду готов уйти. Ну что же ты, приятель, дорогой ты мой друг, милый брат, да, брат, не смотри так, радуйся, что я ухожу легко. Знаешь, у меня совсем ничего не болит. Можно подумать, правда, что у меня и тела нет. Но я не говорю этого. Я просто говорю, что ничего не болит, не ноет, и так уже два или три дня. Мне кажется, я становлюсь все легче и легче. И я не боюсь ни мамы, ни смерти, ни того, что будет после. Все словно успокоилось, устроилось. Пожалуйста, Джо, порадуйся за меня. Радуйся, что я умираю вот так. Я хочу, чтобы ты остался со мной сегодня ночью. Посиди вот здесь, где ты сидишь.
Прерывающимся голосом Джо проговорил:
– Надо привести Аннетту.
– Нет, нет. Я попрощался с Аннеттой. Она все знает. Я не хочу видеть, как она плачет. Тогда мне будет труднее умирать. Но с тобой, Джо, по-другому. Ты – единственный, с кем я всегда мог поговорить как следует, поговорить о том, что я думаю. Я собираюсь навсегда закрыть свои глаза, Джо, и, когда вернется сиделка, ты можешь сказать ей, что я уже сплю. Она посидит немного в своем кресле и уснет, как всегда.
