Мириам Рафтери - По вине Аполлона

– Идти? – На его лице отразилось недоумение, затем гнев. – Ты не можешь уйти сейчас, после того что произошло. Ты сказала, что будет землетрясение, – он замолчал и взглянул на часы – теперь уже меньше, чем через полчаса. Куда, черт возьми, ты собралась идти?

Я сжала сумочку, висевшую у меня на поясе.

– Туда, откуда я пришла.

Он сел прямо и пристально посмотрел мне в глаза.

– Я думаю, – проговорил он, похлопывая ладонью по одеялу, – давно пора рассказать мне, откуда же ты пришла.

Кивнув, я подошла к кровати и села. Щеки у меня покраснели при воспоминании о тех любовных утехах, которым мы предавались на этой кровати всего несколько часов назад. Я представила его обнаженное тело и с трудом подавила почти непреодолимое желание забраться к нему под одеяло.

– Я пыталась сказать тебе об этом раньше, но ты мне не поверил.

Он вопросительно поднял брови.

– Этот вздор о том, что ты цыганка, умеющая предсказывать будущее?

– Я выдумала это, потому что ты не поверил бы, скажи я правду.

– Но почему ты не сказала мне, что ты девственница? – Он говорил очень нежно и водил пальцем по моей ладони, отчего по ней словно пробегали электрические искры. – Какие ужасные вещи ты хотела скрыть, если предпочла, чтобы я считал тебя падшей женщиной?

– Я пыталась рассказать тебе, но ты не захотел слушать.

– Увидев тебя в этом костюме, я предположил… – Он вздохнул. – Ну, хорошо, я признаю свою вину. Так скажи же мне теперь ту правду, которую я так упрямо отказывался выслушать раньше.

Я тоже вздохнула, предвидя его реакцию.

– Правда заключается в том, что я из будущего.

Он потрясенно уставился на меня.

– Все эти немыслимые истории о самолетах и ракетах, летающих на Луну…

– Это все правда. Клянусь. – Расстегнув свою сумочку, я достала из нее пузырек с таблетками и протянула ему. – Может это убедит тебя.

Он повертел пузырек в руках, недоверчиво его рассматривая.

– Из чего он сделан? Я никогда раньше не видел подобного материала.

– Это пластик, – объяснила я. – Синтетический материал, изготовленный человеком. В моем времени из него делают множество вещей – молочные бутылки, игрушки, даже мебель. И пузырьки для лекарств, как этот.

– Пузырек для таблеток, – он подозрительно посмотрел на меня. Сердце у меня упало: он не поверил мне. Он зажал крышечку между большим и указательным пальцами и нахмурился. – Как он открывается?

– Ты поворачиваешь ее, как указывает стрелка, вот так, – показала я. – Это для того, чтобы дети не могли открыть пузырек.

– Похвальная предусмотрительность, – он попробовал открыть пузырек и, сняв крышечку, заглянул внутрь, потом потряс его. – Твои таблетки помогли Виктории, хотя… – он замолчал, не закончив предложения – взгляд его упал на дату, обозначающую срок годности. – 1990?

Он потер пальцем цифры, глядя то на них, то на меня. Затем положил пузырек и уставился на меня так, словно у меня только что выросли крылья и я полетела по комнате. Затем медленно глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

– Ты бы не могла это подделать, это напечатано. Вот, значит, почему ты знала об извержении Везувия и обо всем остальном.

– В своем времени я была историком, – пояснила я. – Я писала магистерскую диссертацию на тему о восстановлении старых домов, относящихся к тому периоду, в котором живешь ты. Так я познакомилась с Викторией.

– Невероятно… – Он покачал головой. – Если бы я сам не был свидетелем тому, как ты предсказываешь будущее, я бы никогда не поверил, что такое возможно, – но… – Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Я знаю, это похоже на бред, – сказала я. – Это…

– Чудо, – закончил он благоговейным тоном.

– Возможно, – согласилась я. – Не буду говорить, что понимаю, как это произошло. Я читала немного о тектонических плитах и…

– Каких плитах?

– Тектонических. Это научная теория, объясняющая причину землетрясений. Огромные плиты наталкиваются друг на друга, давление вызывает колебания земной коры.

Он кивнул. В глазах зажегся огонек исследовательского интереса.

– В этом есть смысл. В этом случае высвобождается огромное количество энергии…

– …Достаточное для того, чтобы вызвать и перемещения во времени, – добавила я. – Я находилась на чердаке этого дома, когда в 1989 году началось землетрясение. Я предположила, что, если я окажусь на чердаке сегодня в момент землетрясения…

– То ты вернешься в свое время, – договорил он, и на его лице появилось понимающее выражение. – Да, я начинаю верить, что такое возможно. Да, это вполне допустимо. Может, в глубинах земли есть место, где временная последовательность нарушена. Это объясняет, кстати, почему в этом доме выходят из строя компасы.

– Геомагнитные силы, действующие с отклонением…

– …Колоссальные силы, – согласился он, привлекая меня к себе.

– Да, колоссальные, – успела прошептать я, перед тем как он накрыл мой рот своим в нежном поцелуе, от которого угольки, оставшиеся от костра страсти, горевшего в нас ночью, стали разгораться заново. Казалось, он и не думает отпускать меня. Его объятие вызвало у меня желание лечь с ним в постель и заниматься любовью – сейчас и всегда.

Я не хотела возвращаться домой, в свое время. Родители как-нибудь обойдутся без меня, а Виктория… что ж, ее жизнь была, в конце концов, почти закончена. Молодой Виктории я была нужна даже больше.

Я задержала дыхание, когда Натаниэль оторвался от меня.

– Это твое будущее, какое оно? – спросил он.

Я поколебалась.

– Ну, в нем есть свои плюсы и минусы. Транспорт и преступность вызывают беспокойство. С другой стороны, у нас есть новые технологии – сотовые телефоны, лазерная хирургия, микроволновые печи. Все эти вещи делают жизнь более удобной во многих отношениях.

– Сотовые телефоны? Лазеры? Микроволновые печи?

– Переносные телефоны без проводов. Можно поговорить с кем угодно, находясь, к примеру, в машине. Лазеры – это концентрированные световые лучи. Хирурги пользуются ими вместо скальпеля.

– Поразительно, – сказал он с восхищением в голосе. – А микроволновые печи?

– Это печи, в которых используют микроволны – электромагнитные волны очень малой длины. Мне далеко до Джулии Чайлд – это известный шеф-повар, – но в такой печи даже я могу приготовить вкусное блюдо за считанные минуты.

Он помолчал, обдумывая мои слова.

– Тебе конечно же не хватает всех этих новинок, – наконец произнес он.

– Я начинаю привыкать жить по старинке, – солгала я.

– И твоя семья, – продолжал он, будто не слыша моих слов. – Они, должно быть, с ума сходят от беспокойства.

– Мама обычно начинала беспокоиться и воображать, что на меня напали хулиганы, если я приходила из школы на полчаса позже обычного, – признала я.