Глафира Душа - Привет, Ангел
Успокоилась. Расслабилась. Решила отдохнуть по-настоящему, полноценно и укатила с подругой в круиз почти на целый месяц. Классно мы с ней, конечно, провели время – и мир посмотрели, и шмоток накупили, и знакомства новые завели, но, честно говоря, лучше бы я не ездила.
По приезде муж как-то уж очень виновато выглядел, как будто не очень соскучился, еще где-то месяца полтора-два был самопогружен, немногословен, задумчив, на вопросы мои о его изменившемся настроении отвечал что-то про работу, а потом как обухом по голове:
– Значит так, я встречаюсь с женщиной. Она ждет от меня ребенка.
– Что-о-о-о?
Раньше, когда мне в книгах встречались слова: «ушла земля из-под ног» или «перед глазами потемнело», или «открыть рот от удивления», я считала их преувеличениями, призванными усилить эффект от чьих-то действий или высказываний. В тот момент у меня действительно потемнело в глазах, земля ушла из-под ног и рот открылся от удивления. Никаких преувеличений.
– Твои предложения? – по-деловому спросил он.
– Мои? Какие предложения? Я же жена. Как ты можешь? Как ты мог? О, Господи! – Я не просто зарыдала, я в тот момент умерла. Казалось, это какая-то другая женщина бьется в истерике, заламывает руки, стучит кулаками по столу, а я смотрю на нее со стороны и удивляюсь – чего это она так убивается?!
Муж закурил, достал коньяк себе, мне водку, налил, выпил сам, заставил выпить меня. Тут же еще по одной. Я пью мало и редко, и если пью, то только водку. Она на меня благотворно влияет, очень быстро теплеет в груди, улучшается настроение, появляется легкость в теле. Обычно трех-четырех рюмок мне вполне хватает для бодрости духа, веселого настроя и оптимистической жизненной позиции.
Здесь после двух я просто перестала плакать, сидела тихо, ровно и слушала своего прекрасного мужа.
– Ты хороший человек, ты замечательная женщина, и семья у нас что надо, пусть неполноценная, но дружная. Сколько мы сражались с судьбой, сколько мы боролись за счастье стать родителями. Но, видно, не дано. Я очень устал, я вымотал в этой борьбе всего себя. И когда ты уехала, …ну… так получилось, … не важно как… думал, повстречаюсь, отвлекусь, развлекусь, а она мне такой сюрприз – задержка. Ну я испугался сначала. Что-то надо делать, думаю. А потом она говорит – мол, была у врача, беременность семь-восемь недель. Говорит, буду рожать.
– А я? А мы? А как же теперь?
– Ну вот я и думаю, что у нас есть два варианта – или мы все оставляем как есть, или мы… извини меня… мне непросто произносить эти слова… или мы разводимся.
– А как это мы оставим все как есть? То есть мы с тобой живем, как жили, а она рожает твоего ребенка?
– Ну да.
– И у тебя получаются две семьи?
– Выходит, что так.
– Есть еще вариант – мы живем, как и прежде, а она делает аборт.
– Вот здесь я не вправе ничего изменить. Во-первых, решение рожать – это ее решение. Во-вторых, ты же знаешь, как я хочу иметь детей.
– Ну ведь ты же меня любишь! Меня! Я никогда в этом не сомневалась! – Хотя в этот момент я готова была усомниться не только в этом, а вообще во всех своих устоявшихся жизненных ценностях.
– Да, да, люблю, конечно. За десять лет уже совсем мы сроднились … но давай что-то решать.
– А что решать-то? Отдать тебя ей? Согласиться быть одной из жен? Как из этого можно что-то выбрать? – Я начинала психовать, выпила еще, взяла из холодильника кусок колбасы. Господи, как пьяницы какие-то – то без закуски, то с кусками таскаемся по кухне.
Он подошел ко мне, обнял, прижал мою голову к своему плечу, стал гладить и приговаривать:
– Ну а что делать-то? Даже если мы не хотим, ребеночек родится, я буду вынужден помогать, видеться. Разве тебе легко будет сознавать, что я веду двойной образ жизни? Давай решим по-честному. Купим тебе квартиру, машина у тебя есть. Деньгами я тебя обеспечу. Живи в свое удовольствие. Будем видеться, когда захочешь. Когда захотим, – поправился он. И говорил все тише и тише, гладил по плечу, по спине, убаюкивал, успокаивал, успокаивался сам.
Все так и произошло. Все, за исключением того, чтобы видеться. Я жила в отдельной квартире, ездила на хорошей машине, деньги он мне регулярно отправлял на карточку, а вот звонить, а вот встречаться – этого не было. В новой семье новая жена была против. Он ее старался не волновать, ожидая младенца. От общих знакомых я узнавала, что все у них более-менее нормально. Ну и ладно.
Чтобы самой не сойти с ума от одиночества, тоски, обиды, от никак не желающей умирать любви к мужу, я пошла работать. Устроилась в турфирму – работы полно, общения с людьми хоть отбавляй, поездок по льготным ценам предостаточно. Так что я с головой окунулась и в работу, и в туризм одновременно.
Однажды возвращалась я домой с работы с каким-то нарастающим чувством тревоги. Откуда оно взялось, непонятно, но оно не обмануло. То, что я увидела через пару километров, повергло меня в шок. Стресс от аварии, свидетельницей которой я стала, был намного сильнее и ужаса развода, и ужаса одиночества.
Столкнулись две машины, лоб в лоб. Еще не успели приехать ни «скорая», ни гаишники. Только люди из проезжающих мимо автомобилей бежали к месту происшествия, чтобы чем-то помочь. Самое страшное, что одна из машин была нашей, то есть теперь-то уже не нашей, а моего бывшего мужа. Похоже, что водитель и охранник, сидевшие спереди, ну в общем … вряд ли они были живы. По крайней мере, они были без сознания, и смотреть на них было невозможно, тем более что я-то их знала. А сзади сидел муж и его беременная – месяцев семь – супруга. Хотя что это я – уж что-что, а срок ее беременности я знала прекрасно, – если когда мы разошлись, у нее было пусть два месяца, прошло четыре с небольшим, ну да, так и есть – чуть меньше семи. Она была в шоке. Травм, по крайней мере видимых, я не заметила, но состояние психическое было ужасным. Она огромными глазами смотрела по сторонам, держала живот и повторяла одно и то же: «Пожалуйста, помедленнее… пожалуйста, помедленнее…» Наверное, все же у нее были сломаны ребра, потому что она широко открытым ртом хватала воздух, судорожно его заглатывала и периодически удивлялась: «Здесь совсем нечем дышать… Почему мне так больно дышать?» И опять: «Пожалуйста, помедленнее…»
Слава Богу, приехала «скорая», вернее, машин «скорой помощи» было три или четыре, на одной из них увезли ее, так, видимо, не до конца осознавшую, что произошло.
Муж лежал на асфальте. Нога была травмирована страшно, голова разбита, лицо в крови.
Я бросилась к нему, сняла куртку, положила под голову. Рядом крутились врачи – первая помощь, перевязки, носилки. Я опять, как это уже было однажды, увидела себя со стороны. Стою перед ним на коленях, наклонилась к его лицу и шепчу ему, заливаясь слезами:
