Джин Реник - Всегда с тобой
Наконец, Мэриел добралась до дверей больницы и облегченно вздохнула, входя внутрь безопасного здания. Она прошла в кафетерий и заказала себе стаканчик горячего шоколада. Мэриел села за столик, спиной к стене и сделала глоток горячей ароматной жидкости. К ней возвращалось спокойствие. Она упрекала себя за излишнюю подозрительность и эмоциональность.
Мэриел поднялась, чтобы выбросить бумажный стаканчик, да так и осталась стоять. Напротив нее сидел тот мужчина. Она не видела как он вошел. Этот тип был уже без пиджака и устроился в тени витрины кафетерия так, что его было трудно сразу заметить. Но мало того, что он шпионит за ней, так он еще и тайком фотографирует ее! Мэриел была вне себя от такого нахальства. Как он смеет вмешиваться в ее жизнь и снимать ее без разрешения!
Когда мужчина понял, что его обнаружили, то он даже не пытался скрыть камеру и открыто направил ее в лицо Мэриел. Она услышала несколько быстрых размеренных щелчков и, выйдя из-за стола, направилась прямо на наглеца. Он мгновенно повернулся, скользнул через вращающиеся двери и исчез.
Боже, как это все глупо и мерзко. Мэриел вернулась к своему столику и забрала сумочку. Некоторые посетители кафетерия с любопытством глазели на нее. Почему за ней следят? И фотографируют. Зачем? Сколько времени он за ней ходил, до того, как она заметила?
Продолжения не последовало, люди быстро потеряли интерес к Мериел и принялись за еду. Взволнованная, она села и попыталась во всем разобраться. Если это связано с наследством, то хватило бы и одной фотографии, чтобы опознать ее. Этот человек сделал не меньше дюжины. Может быть, это связано с Томасом и посещением Даны. Может быть еще проще — какой-нибудь грязный журнальчик ждет фотографий вдвоем с Томасом. И после январской шумихи ее беременность сделает отличный скандал. При этой мысли Мэриел вздрогнула.
Тот факт, что ее ребенок от Томаса, еще больше усилил страх. Если об этом станет известно, к сыну будут приставать эти ничего не знающие люди. Не говоря уже о том, что скандал навредит карьере Томаса и его личной жизни. Мэриел пришла в ужас от таких мыслей. Она вскочила и почти побежала по коридору к справочной. Этого типа не было видно.
— Я должна была встретиться с Томасом Сексоном, — сказала она женщине в зале ожидания, — но я не могу больше ждать. Вы не. могли бы передать ему записку?
— Как ваше имя? — спросила женщина. Мэриел назвала себя.
— Он пришел три минуты назад, — женщина протянула ей записку: «Попросите мисс Мак Клири зайти в приемную врача».
Томас ходил по коридору у дверей приемной.
— Привет, — он слегка дотронулся до ее щеки губами, радуясь ее появлению и искренне смущаясь.
— Нам лучше сейчас побыть здесь, — спокойно произнес он. — Там наверху много…
— Народа. Извини. Мне следовало бы это понимать, — она боялась говорить ему о фотографе. — Как дела у Даны?
— У нее была хорошая ночь. Доктор Гудин говорит, что гематома похоже рассасывается сама, без медикаментов. Ее шансы повышаются. Сейчас уже пятьдесят пять процентов.
— Это великолепно, — она почувствовала искреннюю радость и видела гордость в его глазах.
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — он нежно обнял Мэриел и положил руку на выпирающий живот. — Как живет футболист?
— Сейчас он спит, — она подавила в себе желание делать какие-либо предположения и выводы.
— Ты можешь пообедать со мной? — спросил Томас. — Я соскучился по тебе. Мне так хочется поговорить с тобой. Может быть, мы купим что-нибудь в магазине и приготовим у тебя дома, — он посмотрел на Мэриел тем глубоким страстным взглядом, знакомым ей со времени их восхитительного уикэнда. Здесь невозможно побыть одним. Но я пойму тебя, если ты не согласишься, — закончил Томас, осторожно намекая на другого мужчину в ее жизни.
Мэриел поджала губы и, опустив глаза, произнесла:
— Несколько минут назад меня фотографировали в кафетерии, — она ненавидела себя за то, что испортила эти прекрасные минуты, которых она столько ждала. Но он должен знать. Его реакция была мгновенной.
— Проклятье! — Выкрикнул Томас. Он помолчал немного, чтобы немного успокоиться, и продолжил.
— Это часть моей жизни, — еле сдерживаясь, сказал он, — и нельзя уследить за всем. Газетчики считают меня и всех, кто связан со мной, — общественной собственностью. Возможно, кто-то видел нас вместе и решил состряпать очередной материальчик. Он разговаривал с тобой, угрожал тебе чем-нибудь?
— Я испугалась, но сейчас уже все прошло, — Мэриел покачала головой. Томас выглядел таким расстроенным, что она не решилась говорить ему о библиотеке
— Хорошо, — сказал он твердым голосом. Только одну вещь нужно принять во внимание — нам нужно быть более осмотрительными. Ты и я знаем, что ничего предосудительного в наших отношениях нет, но… — Томас выдержал паузу и продолжил.
— Но, мы зависим от тех, кто платит этим тварям, которые могут перевернуть все в нашей жизни.
«Ничего предосудительного в наших отношениях нет», — эта фраза перечеркнула все ее ожидания.
— Все же мы сможем пообедать, — задумчиво сказал он. — Я куплю продукты и мы встретимся у тебя дома. Я чувствую, когда за мной следят, и если сейчас такое будет, я закажу пиццу и приду к тебе как посыльный, ведь я актер. У меня получится, — пошутил он.
Этого не может быть. Не может быть.
— Пойдем, проведаем малышку, — к нему вернулось веселое расположение духа. — Посмотрим, что она думает об этой идее.
Пройдя через процедуру тщательного мытья рук, они надели зеленые халаты. Медсестра кивнула им в знак приветствия и продолжила заниматься своими делами. Появление в палате всемирно известного Томаса Сексона стало обыденностью. Здесь основной заботой медсестер был младенец.
Мэриел просунула руку и положила ее на крошечную ручку девочки. Она увидела, как Дана слабо пошевелила пальчиками, открыла ротик и сделала несколько сосательных движений. Молодая женщина удивилась, что это маленькое живое существо может отличить ее прикосновение от других. Глаза Томаса были теплыми и заботливыми. Он подмигнул ей, показывая, что он тоже заметил реакцию малышки.
Когда в кувезе появилась рука Томаса, внимание крошки мгновенно переключилось на него, и маленькие пальчики ухватились за его большой палец. Ее чудесный ротик открылся, словно приветствовал Томаса.
Неожиданно тишину палаты нарушили резкий женский голос и громкий шепот медсестры, призывающий к тишине.
— Я хочу, чтобы она убралась отсюда, — требовала женщина, не обращая внимания на замечание.
Томас мгновенно поднял голову. На приборе загорелся сигнал тревоги. Глаза Томаса сверкали ненавистью. В дверях стояла Алиса, на пути которой стояла старшая медсестра.
