Эдна Фербер - Три Шарлотты
Ужас стоял в глазах Беллы, когда она перевела взгляд от всех этих вещей на мужа.
– О, Генри, неужели мы не можем еще немного продержаться! Война не может долго тянуться. Все говорят, что она скоро окончится, – может быть, весной…
Она забыла, что только что сама убеждала Чарли в том, что войне не будет конца!
– Это необходимо, Белла. Сколько она продлится, никто не знает. Мне страшно жаль выезжать отсюда. Но приходится, вот и все…
– А как насчет Бена Гарца? Ведь он обещал принять тебя в свое дело – в свое блестящее дело?
– Он не обещал, а так, только намекнул. Большой болтун этот Бен!
– Но он говорил серьезно. Я в этом уверена, уверена!.. – Ее вдруг поразила одна мысль. – Сколько времени прошло с тех пор, как он говорил с тобой? С тех пор, как он в последний раз упомянул об этом?
– Да не меньше трех недель, во всяком случае.
Она быстро высчитала. С того дня, как они завтракали у Блекстона и Чарли обошлась с ним так сурово, прошло три недели. Эту мысль она на время затаила в уме, как бы оставила про запас.
– А не могли бы мы на время передать кому-нибудь квартиру со всей обстановкой? Я готова сдать ее надежным людям.
– С обстановкой? Что это даст? А мы где будем жить?
Об этом она тоже подумала.
– Мы можем на некоторое время перебраться к маме. У нее в доме много места. К нашим услугам весь третий этаж. Там мы могли бы переждать, пока все утрясется. Сколько семейств…
Но в ответ на ее слова он крепко сжал челюсти, и нижняя слегка выдвинулась вперед – она редко у него видела такое выражение лица, но тем не менее хорошо знала. Оно означало: «Все, стоп!»
– Нет, Белла! Я, быть может, и разорен, но пока еще не до такой степени. Я еще могу дать кров своей семье. Может быть, он будет не таким, к какому мы привыкли, но зато я создам его сам, своими руками. И если я когда-либо отпущу тебя жить к матери, ты сможешь заключить, что я действительно конченый, окончательно побежденный человек. Но только тогда, не раньше! Пойми это раз и навсегда.
Она поняла.
– Ну, что же, мой дорогой, мы сделаем то, что необходимо. Когда ты должен дать ответ Личу?
– Я отвечу ему в течение недели.
Она взглянула на него снизу вверх, широко улыбнулась, мягкой, прохладной, надушенной рукой погладила его по впалой щеке.
– Ну, никогда нельзя отчаиваться! Что-нибудь может еще случиться.
Она вышла. Генри стал бриться и переодеваться. «Какое она дитя! Все женщины таковы», – подумал он.
«Он – как дитя. Все мужчины таковы… Ну, что же, я должна это устроить…» – подумала она.
В их большой квартире было два телефонных аппарата: один в передней, второй – в другом ее конце, в столовой. Тщательно затворив дверь в столовую, она прошла в прихожую и тихим, сдавленным голосом назвала номер телефона конторы Бена. Было без малого половина шестого. Он еще мог быть в конторе. «Он должен быть там!» – сказала она себе.
Он и был там. Голос Бена звучал несколько угрюмо, когда он услышал ее имя. Но у нее были свои средства воздействия.
– Что это от вас ни слуху ни духу?.. Забыли своих старых друзей, с тех пор как заработали эти безумные деньги… А мы только вчера о вас говорили… Кто? Чарли… Почему бы вам не прийти сегодня к обеду?.. Самый простой, обычный обед, но будет очень хороший пирог.
Он придет. По его голосу можно было заключить, что делает он это вопреки своему решению. Но он придет. Повесив трубку, Белла с минуту посидела, тяжело дыша, словно запыхавшись от быстрого бега. Затем отправилась на кухню и занялась лихорадочными приготовлениями. Спустя недолгое время она вдруг остановилась, вернулась в переднюю, сняла трубку и назвала номер телефона своей собственной столовой, потом распахнула настежь дверь из столовой в длинный коридор и дала телефону прозвонить три раза, прежде чем собралась подойти к нему. Служанка открыла дверь из кухни, но Белла отрицательно мотнула головой.
– Не надо, я подойду сама.
– Алло! – сказала она, затем провела краткую беседу с кем-то, очевидно, желавшим повидать их всех, но опасавшимся попасть к обеду. Выйдя в коридор, она закричала:
– Генри! Генри!
Нечленораздельные звуки, раздавшиеся со стороны ванной, указывали, что тот в разгаре бритья сражается с мыльной пеной.
– Я только хотела тебе сказать, что звонил Бен Гарц. Он хотел к нам зайти, поэтому я пригласила его к обеду. Ты ничего не имеешь против?
– Ничего!
Апельсины… Оливки… Вскрыть баночку маринованных грибов… С полчаса она работала, как сумасшедшая. В шесть пришла домой Чарли.
– Здравствуй, папочка! Где мама?
Генри читал вечернюю газету под лампой в гостиной. Чарли поцеловала его в макушку, похлопала по плечу и прошла к себе в комнату. Последние дни Чарли была какой-то подавленной и необычайно тихой.
– Приносили почту? Удивляюсь, что это с Лоттой. Целый месяц нет от нее известий.
Ее комната находилась в конце коридора, на полпути между гостиной и столовой. Мать уже поджидала ее там.
– Приносили почту?.. Какая ты сейчас хорошенькая, мама! Щеки розовые-розовые!
Глаза ее смотрели мимо матери на маленькую стопку конвертов на туалете. Она бросилась к ним, но Белла остановила ее.
– Послушай, Чарли! Бен Гарц будет сегодня у нас обедать. – Брови Чарли слегка приподнялись; она промолчала. – Чарли, Бен Гарц мог бы много сделать для твоего отца и для всех нас, если бы он только захотел.
– А он не хочет?
– В конце концов, чего ради он должен это делать? Ведь он нам не родственник и… не член нашей семьи.
– Ты намекаешь на Лотти?
Она отлично понимала, на что намекает мать! И все же она хотела дать ей возможность спасти себя от позора.
– Н-н-нет. – Голос Беллы постепенно повышался. – Мне думается, что Лотти его больше не интересует.
– И поэтому он окончательно ускользает из сетей нашей семьи, не так ли? Впрочем, если тетя Шарлотта…
– Не остри, Чарли! Он – человек, достойный уважения. Он недурен собой, не стар и более чем состоятелен – он богат.
Взгляд Чарли стал холоден и жесток. Не мать и дочь стояли друг против друга, но две женщины, готовые к бою.
– А все-таки он немножко староват и толстоват, ты не находишь? И, пожалуй, чуть-чуть вульгарен. Верно?
– Вульгарен? Ну, знаешь, если говорить о вульгарности, то, милая моя, выбор, сделанный тобой в июне этого года, нельзя назвать блестящим! В конце концов, «Деликатесы Дика» не особенно…
– Одну минутку, мама! Будем называть вещи своими именами. Я должна выйти замуж за этого розового толстяка, чтобы поправить наши дела, не так ли?
– Н-нет… Я не это хотела сказать… Я только.
– Чего же ты хочешь? Я желаю услышать это из твоих уст.
– Ты могла бы оказать отцу действительно огромную услугу. Ты, вероятно, заметила, как он постарел за последние полгода. Не понимаю, как ты можешь равнодушно смотреть на это и не попытаться ему помочь. У него был шанс. Бен Гарц, в сущности, предложил ему войти в их дело. Но ты стала вести себя с ним намеренно грубо. Ни один мужчина, имеющий хоть каплю гордости… Чарли рассмеялась неприятным смешком.
