Джейн Кренц - Острые края

— Значит, вы поможете Ронде? — спросил тот, приняв визитку огромной лапищей.

— Возможно. Если только ей в самом деле нужна помощь.

В глазах Хаустона мелькнул лучик надежды.

— Пожалуй, я смогу убедить ее довериться вам, — сказал он.

— Попозже, в данный момент я занят. — Сайрус поднялся со стула и взглянул на Юджинию. — Думаю, за сегодняшний вечер мы сделали достаточно. Ты умудрилась меня раскрыть, зато нашла мне нового клиента, который, видимо, не в состоянии заплатить мне гонорар. Идем отсюда, пока ты не оказала мне еще какую-нибудь услугу.

— Ладно. — Юджиния тоже встала. — И еще одно, Джейкоб, последнее.

— О чем вы? — Хаустон встревоженно посмотрел на нее.

— Осенью Либрукский музей проводит ежегодную выставку стекла северо-западного региона.

— Знаю. «Режущий край». В прошлом году я ездил в Сиэтл, чтобы на ней побывать. Фантастическое зрелище.

— Я хотела бы выставить там кое-какие из ваших работ.

— Моих работ? — Джейкоб растерянно заморгал. — В Либрукском музее?

Юджиния бросила взгляд на невероятно зеленую вазу, стоявшую на полке.

— И еще мне бы хотелось получить одну из ваших работ для личной коллекции взамен той, которая лежала на сиденье моей машины.

— Да-да, конечно. — Джейкоб посмотрел на заинтересовавший ее предмет и так резко вскочил на ноги, что едва не опрокинул стул. — Если хотите, можете взять эту.

— О да. — С вожделением подлинного знатока Юджиния уставилась на вазу, которую Хаустон уже снял с полки. — Хочу.

В окна Стеклянного дома хлестали струи воды. Лежа в своей постели, Юджиния прислушивалась к шуму дождя и думала о том, что вода очень похожа на стекло, такая же прозрачная, так же пропускает и отражает свет, когда он есть, становится такой же темной во мраке.

Сайрус не пришел к ней: то ли решил эту ночь спать один, то ли еще продолжал обходить комнату за комнатой с чертежами и рулеткой. Сев на постели, Юджиния напрягла слух в надежде уловить звук шагов, которых она ждала весь последний час, затем встала, надела халат, тапочки и выскользнула в коридор. Свет не просачивайся ни из-под двери Рика, ни из-под двери Сайруса.

Юджиния стала спускаться по лестнице. На первом этаже было светлее, чем наверху, и она поняла, что предчувствие ее не обмануло — Сайрус еще не спал. Она пересекла вестибюль, увидела свет в гостиной, но Сайруса там не оказалось. Солярий тоже был погружен во мрак, тем не менее она почувствовала присутствие Колфакса еще до того, как услышала его голос.

— В чем дело, Юджиния? Не можешь заснуть?

— Не могу.

Войдя в солярий, та остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Наконец она увидела Сайруса — вытянув ноги, он сидел в кресле из хромированной стали и белой кожи и смотрел на черную стену леса.

— Насколько я понимаю, у тебя тоже бессонница? — поинтересовалась Юджиния.

— Я просто думаю.

Закрыв за собой дверь, она прошла в глубь комнаты и уселась рядом с ним. Теперь обоих окружала дождливая ночь.

— Ну, ты пришел к каким-нибудь выводам? — спросила она, немного помолчав.

— Я придумал несколько способов, с помощью которых можно попробовать разобраться в этой мешанине.

— Под мешаниной ты подразумеваешь мое дело?

— Ага. Оно действительно представляет собой мешанину. Признаю, те, кто занимался расследованием, были правы, когда заявили, что причиной смерти Дэвентри стал несчастный случай. А вдруг они ошиблись?

— Ты начинаешь верить, что его могли убить? — удивилась Юджиния.

— Все возможно. Но по логике, если Дэвентри и правда убили, то это скорее всего связано с кубком Аида, а не с наркотиками. Люди и раньше погибали из-за этого проклятого куска стекла.

Юджиния поняла, что Колфакс имеет в виду свою жену.

— Да, ты говорил об этом.

— Против такой версии есть аргумент. Человека могут столкнуть под влиянием минутного аффекта или если вдруг представляется исключительно удобный случай, но не в соответствии с заранее разработанным планом. К, тому же результат предсказать невозможно.

— Ты уже говорил, что человек, решивший украсть кубок Аида, должен быть профессионалом.

— Верно. Поэтому давай попробуем взяться с другой стороны. Предположим, Дэвентри убили по причине, не имевшей никакого отношения ни к наркотикам, ни к кубку Аида.

— И что получится?

— Значит, причина убийства могла быть личной. Юджиния нахмурилась. Все сходились в том, что враги у Дэвентри были.

— То есть человек, ненавидевший Дэвентри, мог расправиться с ним, воспользовавшись случайной возможностью?

— Наверное, ты с самого начала была права. Может, твоя подруга Нелли в самом деле увидела нечто такое, чего ей видеть не следовало…

— Убийство Дэвентри?

— Или то, что помогло бы ей увязать смерть Дэвентри с убийцей. А может, и Ронда Прайс тоже что-то видела.

Юджиния глубоко вздохнула.

— В твоем предположении есть смысл, — заметила она. — Нелли якобы смыло волной на следующий день после смерти Дэвентри. Но почему за Рондой стали охотиться только сейчас?

— Не знаю. Но думаю, не ошибусь, если скажу, что фактором, изменившим ситуацию и поставившим под угрозу жизнь Ронды, стало появление на рынке картины из серии «Стекло».

— Ты прав, — согласилась Юджиния. — Ронду столкнули в воду после того, как она выставила картину в «Полуночной галерее». Но какое отношение имеют картины к смерти Дэвентри?

— Я уже голову сломал, размышляя над этим, — признался Сайрус. — Пытаюсь взглянуть на все под новым углом, ищу какую-нибудь зацепку, которая поможет связать три смерти.

— Три смерти? Но умерли только Дэвентри и Нелли.

— Не забывай о Леонарде Хастингсе.

— Он же умер от сердечного приступа.

— Вскрытие не делалось. Лечащий врач удовлетворился таким заключением, поскольку у Хастингса были серьезные проблемы со здоровьем, а больше никто вопросов по поводу его смерти не задавал.

— Но как убийца сумел имитировать смерть от сердечного приступа?

Сайрус пожал плечами.

— Хастингс принимал много лекарств. Кто-то мог заменить обычные таблетки на нечто другое, может, на один из наркотиков, принадлежавших Дэвентри. Одному Богу известно, как это могло подействовать на старого Леонарда.

— Очень странная версия, Сайрус.

— Знаю. Я лишь пытаюсь отыскать новый подход к делу.

— Между прочим, так поступает любой художник. Это называется творческим процессом.

— Называй меня Микеланджело.

Юджиния напрягла зрение, пытаясь рассмотреть в темноте выражение лица Колфакса, но тщетно.

— Ты понимаешь, о чем говоришь? — спросила она. — Если существует убийца, он или она могут быть кем-то из местных. Кто живет на острове и у кого был зуб на Дэвентри.