Аманда Браун - Секреты удачи
— Это возмутительно! Тейн Уокер счастлива в браке! — Пиппа осознала, что кричит, и взяла себя в руки. — По крайней мере, насколько мне известно.
— Вас неверно информировали, Лотос. Супруг Тейн Уокер играет в гольф в Марокко с тех самых пор, как сорвалась свадьба. И весьма вероятно, что Седрик сумел проскользнуть в хозяйскую спальню. Поверьте, я знаю его стиль. — Оливия не могла взять в толк, с чего вдруг Лотос так погрустнела. Она налила всем по стаканчику хереса. — Дорогая, не могли бы вы вытянуть немного сведений на этот счет у мисс Ортлип?
Пиппа сглотнула комок в горле:
— Но если миссис Уокер действительно нужен Седрик, в качестве помощника? Вы же не можете просто выдернуть его из-под нее, как коврик. Даже если он… вы понимаете… под ней, как коврик… в чем я сомневаюсь. Тейн Уокер никогда не вступит в связь с прислугой.
Оливия недоуменно взглянула на девушку:
— А почему вас это так беспокоит, Лотос?
— Я знакома с горничной Маргаритой. Если Седрик уйдет, на нее ляжет все бремя забот. А у нее слабое сердце и больные суставы.
Оливия плюхнулась на диван и принялась мрачно поглаживать Рида и Бартона:
— Прошу вас, посочувствуйте и мне, Лотос. Я одинокая женщина, отчаянно пытающаяся выжить.
— Да, мэм. — Это твой диплом, тупица! — Простите мне мою резкость.
— Я знаю, вы будете стараться изо всех сил. Возвращайтесь к восьми. Мы будем изучать крайне важный раздел об этикете в морге.
— Спасибо, что отпускаете меня, сеньора Вилларубиа-Тистлберри.
Джинни, несомненно, действовала лишь во имя добра, но пришло время объяснить ей, что от окончания школы зависит судьба миллиарда долларов. Прежде чем юркнуть в «мазерати», по-прежнему припаркованный у обочины, Пиппа внимательно огляделась по сторонам. Она медленно проехала ярдов пятьдесят, затем натянула меховую ячью шапку, катарактные солнцезащитные очки, усы и армейскую шинель, которые она хранила в багажнике, на случай, если папарацци все еще рыщут по Аспену. Пиппа съехала с холма, миновала поселок и поднялась на гору к Джинни. Подъезжая к владениям Ортлип, она обливалась потом. Перед тем как выйти из машины, еще раз оглядела окрестности. Позвонив в дверь, она отлепила усы и прикрепила их прямо к очкам.
Джинни, с коктейлем в руке и разрумянившаяся (может, и вправду в гостях был Альберто Томба?), распахнула дверь.
— Ты опять нацепила это? Пиппа поспешно влетела в дом:
— Где парень из «фольксвагена»?
— Охотится на диких гусей в Небраске. Успокойся.
Дом был украшен для вечеринки, но что-то здесь было не так. Большой плакат над камином — «С возвращением» — написан по-английски, а не по-итальянски.
— Когда появится Альберто?
— Да к черту Альберто!
Человек двадцать, предводительствуемые не кем иным, как Вуди, любовником Лэнса, и подлой Кимберли, вывалились из кухни.
— Сюрприиииииииз!
Пиппа стрелой слетела по ступеням вниз и погнала «мазерати» прочь. Голова, казалось, вот-вот взорвется. Ничего не видя из-за усов, прилепленных к стеклам очков, она едва не врезалась в грузовик, везущий каноэ. Проносясь через город, она не обращала внимания на ругань пешеходов, несущуюся ей вслед. Как Джинни могла быть такой дурой, чтобы устроить этот сюрприз? Как она посмела пригласить Вуди и Кимберли, этих предателей, и вообще подумать, что такое сборище может подействовать благотворно?
Оливия в одиночестве ждала в дверях, отправив студентов возвращать немецких овчарок, которых она одалживала для проведения занятий по выгулу собак. Прижав телефон ухом, Оливия раздавала своим пуделькам печенье и одновременно пыталась усмирить Дюси Деймон, еще большую мегеру, чем Тейн Уокер.
— Оскорбления вам ничем не помогут, — говорила она. — Если хотите знать, я все еще проверяю рекомендации Ли Боус. Не говоря о ваших.
Оливия закончила разговор ровно в тот момент, когда «мазерати», взвизгнув тормозами, остановился у входа. Нечто непотребное вывалилось с водительского сиденья.
— Прошу прощения, чем могу быть полезна?
Пиппа стянула шапку. Она словно обезумела:
— Мне нужно поговорить с вами.
— Лотос! Входите. Снимите это мерзкое пальто.
Пиппа рухнула на диван в гостиной:
— Случилось нечто действительно ужасное.
— Вы подпалили газеты мисс Ортлип?
— Это личное, — прохрипела Пиппа. — Просто я ухожу. Я должна немедленно покинуть Аспен. Я так хотела получить этот диплом, сеньора! Вы не представляете, насколько я к этому стремилась!
И Пиппа разрыдалась так горько, что все шесть пуделей немедленно принялись подвывать вместе с ней.
Подшипники в мозгу Оливии бешено завертелись. Ортлип сошла со сцены. Лотос ушла с работы. Должен быть способ обратить эту трагедию в шестидесятипятитысячную комедию.
— Я могу вам помочь. Но вы должны довериться мне.
— Лишь бы побыстрее.
— Вместо занятий здесь вы могли бы пройти стажировку в чудесном доме в Лас-Вегасе. Хозяйка дома крайне озабочена предстоящим грандиозным празднеством. Если все пройдет хорошо, вы получите свой диплом. Обещаю.
— А в чем подвох?
— Ей нужен мужчина.
— Вы полагаете, я похожа на парня? — возмутилась Пиппа. Резкий выкрик спровоцировал новый приступ собачьего воя. — Простите, сейчас это больная тема.
— У вас короткая стрижка. Вы высокая и стройная. В подходящем белье и одежде, убеждена, мы вполне сможем выдать вас за мужчину.
Итак, Оливия решила послать в Лас-Вегас ее вместо Седрика. Это избавило бы Тейн от очередного потрясения: от подобного предложения Пиппа не могла отказаться. Она отлепила усы от очков и приклеила их над верхней губой.
— Так лучше?
— Гораздо. — Вообще-то несколько чрезмерно, но Оливии хотелось рискнуть. — Вытрите глаза и приходите наверх.
Гардеробная Оливии была полна различной униформы — память о славных днях, когда они с мужем командовали штатом прислуги из десяти человек.
— Это сшил для меня Сен-Лоран. Его вдохновил портрет третьей графини Тистлберри, работы Гейнсборо, одной из моих прабабушек. — Оливия сияла пластиковый пакет с серого военного пиджака с тремя десятками медных пуговиц. С эполетов свисали замысловатые лилово-зеленые веревочные петли. Шелковые шаровары и феска дополняли комплект. — Цвета английского голубя. Прелестно, да?
— А у вас есть летний вариант? Лас-Вегас все же в пустыне…
— Ну конечно! — Обшарив еще один шкаф, Оливия разыскала рубашку с короткими рукавами и шорты из голубиного комплекта. Еще она нашла несколько утягивающих грудь спортивных бюстгальтеров, оставшихся от горничной, что сбежала с каким-то лыжником. — Примерьте это, Лотос.
Несмотря на строгий покрой, форма оказалась на удивление удобной, а цвета — не такими уж кошмарными. Хотя она предпочла бы не слышать слов Оливии о голубях.
Оливия же пристально рассматривала результат: все еще слишком женственно.
— Ага! Минутку.
Из ящика комода она извлекла пару массивных очков в черепаховой оправе, известных всему миру:
— Ив забыл их в свой последний приезд. Это одна из самых ценных вещей. — Она нацепила их на нос Пиппы. — Идеально.
— Но я ничего в них не вижу!
— Не носите их постоянно. Поменяйте линзы на обычные стекла. — Оливия потянулась к телефону. — Сеньора Боус, это Оливия Вилларубиа-Тистлберри. Я нашла для вас мажордома. Его зовут Космо дю Пиш. Завтра утром вы с ним встретитесь. Пожалуйста, переведите сразу же всю сумму на мой счет.
Оливия помнила наизусть все четырнадцать цифр:
— Он не постучит в двери вашего дома, пока не поступит платеж. — С торжествующей улыбкой Оливия сунула телефон в карман. — Итак, все улажено.
— Космо дю Пиш?
— Моя настоящая любовь. Он бросился со скалы, узнав, что я вышла замуж за латиноамериканца. Ступайте к себе и соберите вещи, Лотос. Я закажу вам билеты.
— Я бы предпочла поехать на машине, если не возражаете. Немедленно.
— Но вы должны быть в Лас-Вегасе завтра к утру.
— Это всего шестьсот миль. А у меня быстрая машина.
— Отлично. — Оливия принялась собирать дополнительное снаряжение для своей протеже. — У вас превосходное прошлое. Уверена, вы добьетесь успеха. И, пожалуйста, помните, что вы мужчина.
«Помни о дипломе».
— Я постараюсь.
Пиппа расцеловала на прощание псов и устремилась на юг.
Глава 16
Хотя она и не представляла, зачем кому-нибудь понадобится ее похищать, и уж точно не могла вообразить, чтобы ее муж, Мосс, ринулся платить выкуп в случае, если похищение все же произойдет, Ли Боус тем не менее наняла телохранителя, когда выяснилось, что она единственная заметная фигура в Лас-Вегасе без оного. Самсон с первого дня стал сущим наказанием. Он, безусловно, выглядел внушительно, но вооруженный здоровенный мужик, постоянно в паре футов позади, мягко говоря, надоедал. Вдобавок он был страшно неуклюж. Всякий раз, проходя вслед за ней через кухню, он сшибал со стола что-нибудь ценное, приводя Руди, шефа, в бешенство. Самсон настаивал на том, чтобы запирать Ли в спальне на ночь, ради ее же собственной безопасности. Он не ел ничего, кроме первосортных ребрышек. Однако, поскольку большинство членов «Кантри-клуба» Лас-Вегаса имели телохранителей, а Ли уже в течение восьми мучительных месяцев пыталась войти в это суперэлитное объединение, она терпела его общество.
