Семен Малков - Последнее искушение. Эпилог
«Она уже мной командует. Это — хороший признак!» — мысленно заключил Юхновский и, послушно усевшись в предложенное кресло, мягко произнес:
— Слушаю внимательно, Дашенька. Ради вас я отставил все дела!
— Надеюсь, я не надолго вас от них оторву, — спокойно начала Даша. — Хочу лишь сказать, что обстоятельства сложились так… — она запнулась, стараясь унять охватывающее ее волнение, — что… в общем… я согласна стать вашей женой… если вы по-прежнему желаете этого.
Юхновский ждал этого и все же почувствовал, как горячая волна счастья захлестнула его сердце. Вскочив с кресла, он картинно упал перед ней на колени и с юношеским пылом произнес:
— Я так счастлив наконец услышать это, дорогая Дашенька! Клянусь! Вы никогда не пожалеете о своем решении!
Он сделал паузу и, все еще стоя на коленях, но уже по-деловому, спросил:
— Значит, муж дал согласие на развод? Невероятно!
На глазах у Даши непроизвольно выступили слезы, и она, не скрывая горя, честно ответила:
— Да, это так. Более того, он нас с сыном бросил, Лев Григорьевич, и улетает жить на Алтай! Сегодня, ночным рейсом.
Ничуть не стесняясь его, Даша всхлипнула, но справилась с собой, вытерла глаза платочком и деловито сказала:
— Но поскольку рисковать я больше не хочу, мы должны заключить брачный контракт! Так принято на Западе, они относятся к браку серьезно… Вы согласны со мной, Лев Григорьевич?
Юхновский встал с колен, стараясь скрыть, что озадачен. «Это неспроста она затеяла, — мысленно встревожился он. — Но сейчас все выясню». И он, снова сев в кресло, уклончиво ответил:
— В общем, да. А что конкретно, Дашенька, ты хотела бы туда включить?
— Главным образом, три пункта, — твердо поставила она условие, которое заранее хорошо обдумала. — И первое — это раздельное владение имуществом, чтобы никто не посмел обвинить меня в корысти!
— Благородно! — не удержавшись, одобрил олигарх и, понимая, что остальные условия — главные, нетерпеливо спросил: — Ну, а еще?
— Выкупить и перевести на имя сына контрольный пакет акций «Алтайского самородка» и безвозмездно вернуть мне фамильные драгоценности, которые — по традиции — я должна передать его будущей жене.
Юхновский облегченно вздохнул, резонно опасаясь значительно больших требований, и все же поинтересовался:
— Насчет наследства бояр Стрешневых ясно, а вот зачем твоему сыну этот обанкротившийся концерн? Не лучше ли мне положить на его имя парочку миллионов долларов!
— Я же сказала, что не желаю грязных сплетен: будто вышла за тебя из корыстных побуждений! — досадливо морщась, объяснила Даша. — А концерн «Алтайский самородок», основанный его отцом, даст Юре со временем не только достаток, но и солидное положение в обществе.
— Если он не обанкротится, — усмехнулся Юхновский, но, немного подумав, одобрительно заметил: — Хотя этого допустить нельзя, чтобы не испортить его репутацию, сохранить на будущее добрую славу Юрочкиной фамилии, — и уже перейдя на ты, добавил: — Ведь он у тебя, если помню, княжеского рода?
Даша не ответила, лишь улыбнулась, и он великодушно заключил:
— Ну что ж, быть по сему! Срочно начнем оформлять твой развод. Я сумею провести эту операцию в темпе и в отсутствие твоего беглеца.
* * *Собрав чемодан с самыми необходимыми вещами, Петр в конце рабочего дня приехал в офис «Алтайского самородка», чтобы передать последние дела из рук в руки Казакову и уже оттуда отправиться прямо в аэропорт. Расставание с дедом и бабушкой было тягостным. Вера Петровна не могла простить внуку его разрыв с родителями, а профессор — того, что в поисках удачи безответственно бросает маленького сына и Дашу, которую старый интеллигент обожал и считал совершенством.
— Нет, я тебя не узнаю — ты стал каким-то чужим! — горестно посетовала Вера Петровна, помогая ему укладывать вещи. — И пенять могу только на себя, ведь это я тебя маленького воспитывала. Но разве учила быть эгоистичным и черствым?
Петр, насупив брови, не отвечал, и она напоследок выразила надежду:
— Ну что ж, Бог тебе судья! Только он точно знает: что хорошо и что плохо. Теперь же мечтаю об одном: чтоб он образумил тебя, Петруша, и послал удачу!
А Степан Алексеевич, выйдя в прихожую, когда Петр уже уходил, лишь хмуро сказал на прощанье:
— Я все же надеюсь, что добрые задатки, которые все мы старались в тебе развить, и врожденное благородство заставят тебя одуматься и исправить то, что ты сгоряча натворил. А до этого, — пригрозил он, еле сдерживая гнев. — знать тебя больше не хочу!
Лицо деда перекосилось от боли, и он схватился за сердце. Перепуганная Вера Петровна сразу бросилась к мужу и увела его в комнату, лишь бросив на внука укоризненный взгляд. И теперь, передавая Казакову последние важные документы, Петр ему пожаловался:
— Ну никто меня не понимает! Может, я и вправду такой негодяй? Но ведь не могу поступить иначе — хоть веди на расстрел!
— Я хорошо понимаю тебя, Петя, — посочувствовал ему Казаков, пряча в сейф документы. — Завидую силе твоего характера и уверен, что тебя ждет успех! — он запер сейф и, поправив очки, произнес, как непреложную истину: — Потому, что Бог сильных любит!
Казаков хотел еще что-то добавить, но секретарша по селектору сообщила, что прибыл и просит его принять юрист от Юхновского.
— А что ему от меня надо? — удивленно поднял брови временный глава концерна и тут же добавил: — Хотя, впустите его! Юхновскому отказать нельзя!
Он и Петр с любопытством уставились на вошедшего в кабинет осанистого посланца олигарха в очках с золотой оправой, а тот, увидев их обоих, самодовольно воскликнул:
— Ну и везет мне, господа! Как я рад, что застал вас обоих! Ведь у меня важное дело не только к вам, Виктор Иванович. Мне очень нужен также Петр Михайлович, и я уж собирался его разыскивать!
— Вам действительно повезло. Через несколько часов я улетаю из Москвы и довольно далеко, — немного заинтригованный им, ответил Петр и поторопил визитера: — Не будем тогда терять драгоценное время: говорите, что нужно от нас Юхновскому.
Казаков кивнул в знак согласия и жестом указал на совещательный стол. Гость достал из кейса два листа и, протянув один Виктору, объяснил:
— Это доверенность Юхновского на приобретение контрольного пакета акций вашего концерна. Прошу отнестись серьезно к его предложению, так как оно того заслуживает.
Словно декламируя стихи, продолжал:
— При низкой котировке на бирже Лев Григорьевич готов дать за них — сколько запросите! И еще гарантирует, что не допустит банкротства!
