Борис Михайлов - Предательство любви не прощается
— Очень! Не представляешь, как любят! Все в доме для меня. Живут ради меня, сейчас сильно скучают. Каждую неделю звоню, часто навещаю. Сестра мне или не сестра, ты права, сообщать родителям пока не стоит. Самим бы разобраться.
28
Такси долго кружило между одинаковых серых хрущевских пятиэтажек, пока нашли дом 58. Открыла мне девочка, не спросив, кто я, провела мимо микроскопической кухни в гостиную. Квартира оказалась однокомнатная.
— Не спросила, кто я, впустила. — Я обняла девочку, расцеловала.
— В глазок посмотрела. Вы моя тетя и похожи на маму. Сразу узнала. Мама с минуты на минуты придет, только-что звонила. Хотите, я поставлю чай или кофе? — Она включила конфорку газовой плиты и поставила чайник.
— Мама разрешает тебе зажигать газ?
— Целый день на работе. Я и готовить умею. Не только разогревать. Суп, кашу.
Девочка рассказала, что ее зовут Юля, папа живет с другой женщиной в городе. Они тоже жили в центре в большой квартире с соседями. В позапрошлом году их квартиру купил "новый русский" и расселил жильцов, им досталась эта малогабаритка на первом этаже. После занятий обычно она остается в школе на продленке, а сегодня мама договорилась, и ее отпустили встретить приезжающую тетю. Девочка оказалась очень развита для своих лет, разговорчива. Посвятила меня, что мама часто берет ее в Консерваторию и в Филармонию на концерты, где она аккомпанирует певцам, а Юля слушает из-за кулис.
— Могу в зале сесть. Мне разрешают. Из-за кулис интереснее смотреть, как мама играет.
Поделилась Юля, что ходит с мамой заниматься музыкой к соседям, потому что своего инструмента нет.
— Мама учит Галку играть на пианино, а мне за это разрешают играть. Деда обещает продать свои "Жигули" и купить мне пианино.
— Учиться играть на пианино, нравится?
— Очень. У мамы на работе в каждом классе пианино. Когда я прихожу, она позволяет садиться за инструмент.
— Инструмент. Как профессионал рассуждаешь. — Я обняла ее. — Подарю тебе пианино.
Осмотрела квартиру, состоящую из одной комнаты. Спальня, гостиная, столовая, детская — всё в одном флаконе. В микроскопической кухне больше одного человека не поместятся.
Надя открыла своим ключом и появилась неожиданно, прервав рассуждение Юли о преимуществе фортепиано перед другими инструментами. Смущенно остановилась, увидев меня. Я разрядила обстановку, кинувшись к ней с объятиями.
— Неужели ты моя сестра? — прошептала она. — Немного похожа. Юленька, или услышала маму или у самой в эту минуту родилось, воскликнула:
— Вы очень похожи! И голоса.
Насколько похожи, видно со стороны. Себя я представляю в своем, сложившемся годами облике, и сравнить могу по фотографии или в зеркале. Симпатичная молодая женщина, передо мной, показалась мало похожей на меня. Воображение представляло нас, как обычно изображают близнецов на журнальных фотографиях или в кино — обе одинаково одеты, причесаны, улыбающиеся. Надя в модном сером демисезонном пальто, несмотря на конец ноября, с перекинутым через шею белым шарфиком, с длинными до плеч волосами, с напряженным выражением на лице и улыбающаяся я — в черном строгом костюме и белой блузке под ним, с коротким каре на голове. Единственное, что нас объединяло — рост и глаза. У обоих серо — голубые.
Надя, очевидно, тоже подумала об этом. Взяла меня за руку, подвела к небольшому зеркалу в коридоре перед входной дверью. Обе принялись рассматривать друг друга в зеркале.
Отпустив сестру, я открыла сумочку и развернула паспорт.
— Посмотри день рождения и фотографию. Здесь мы больше похожи. Надя взяла мой паспорт и прочитала: 19 апреля 1975 года, Куйбышев.
— Сходится. — Она сняла пальто и оказалась в итальянском, голубого цвета, пиджачке поверх темно-синего платья. Одевается со вкусом, — отметила я про себя. И волосы шикарные. Я еще в школе отрезала косы и с тех пор ношу короткие прически, а когда собираюсь удивить, надеваю парики. Их у меня с десяток.
— Что такая напряженная, не рада мне?
— Не знаю. Рада. — Не сразу заговорила Надя. — Как теперь относиться к родителям? — Она села и усадила меня рядом на диван.
— Как раньше. Они же тебя вырастили, любят. Я на их месте тоже не стала бы посвящать ребенка, что не родной. Нас разлучили в пятидневном возрасте, родители твои вынесли все тяготы воспитания. Не должна обижаться, раз не раскрыли тайну рождения. Когда мама открыла мне всё, я страшно возмутилась, в первую секунду решила, никогда не прощу, что разлучила с сестрой. Много дней ходила подавленная, переживала. Никому не рассказывала, продолжала возмущаться. Хорошо, мама успела признаться, а если бы не успела? Понимаю, молчала, не хотела разочаровывать нас в юные годы, а когда повзрослели, я стала материально независимой, почему не призналась? Мы с тобой были уже взрослыми, могли понять мать.
Долго не понимала маму, потом нашла оправдание — мы бы не нашли тебя. Твой папа постарался, чтобы она не знала ни фамилии его, ни имени. Знаешь, как я нашла тебя? Целая детективная история. Отца твоего вычислила с помощью частных детективов, потом люди из Кремля больше недели искали по всей стране. Нашли его, — установить, где ты, уже не составляло труда.
— Так родители уже знают?
— Надеюсь — нет. Через банк данных ФСБ, думаю, вышли на тебя. Ты же сменила фамилию.
В подробностях рассказала, как переворачивала архивы роддома, расспрашивала акушерок. Надя говорила о себе. Выросла в Ярославле. Окончила музыкальную школу, консерваторию, сейчас там работает. Бывший муж поет в Мариинке, помогает мало, у него новая семья, получает гроши. Живет за счет редких концертов и уроков. Классическая музыка не востребована, и если бы не помощь родителей, не знает, как бы сводила концы с концами. Пианино даже старенькое не в состоянии купить дочери
Я предложила купить сегодня же. А если согласятся переехать в Москву в мою Люблинскую квартиру, куплю рояль. Сюда рояль не занесешь. Обещала помочь найти работу в шоу — бизе. Надя рассмеялась.
— Смотрю, ты очень богатая, квартиру предлагаешь, рояль. Откуда возможности, неужели салон мод дает такие доходы?
— Салон пока не дает. Наследство первого мужа.
— Второй раз замужем?
Пришлось рассказать о Ване и Валерии, о Кирилле. Надя посочувствовала моим неудачам, рассказала о своих, достала альбомы с фотографиями, и продолжила исповедь, иллюстрируя снимками. Я захватила с собой DVD — диск с семейными фотографиями в надежде, что у сестры есть компьютер или DVD — проигрыватель, показать ей маму, свои снимки. Но посмотреть DVD у сестры было не на чем. Юля подошла к нам и спросила маму, намерена ли она кормить гостью или до ночи будем только разговаривать. Я вдруг сообразила, так спешила, что не подумала о подарках, ничего не привезла, не купила. Какой позор! Что подумают! Извинилась, призналась, торопилась увидеть её, обо всем на свете забыла и сейчас хочу сходить купить торт и вина.
