Линдси Келк - Я люблю Вегас

— Ты столько пить взяла или плавать?

Я подняла глаза от моего мартини и увидела улыбающегося Джеймса с телефоном в руке. Трезвый, улыбающийся мужчина — приятная перемена. Осторожно поставив драгоценный мартини на стойку, я позволила Джеймсу сгрести себя в охапку.

— Я тебе обзвонился, балда, — сказал он, отпуская меня и заказывая виски с колой. — Надо было сразу сюда идти, где ж тебе еще быть.

— Прости, я телефон потеряла, — объяснила я. — Не дни, а не пойми что.

— Отчего-то мне кажется, ты их недооцениваешь, — заявил Джеймс, бросив на стойку полусотенную банкноту. Показушник.

— Кто меня выдал?

— Сидишь босиком, волосы растрепаны, помада стерлась, и явно плакала. — Он отпил коктейль и продолжал: — Сидишь одна, потеряла телефон и топишь печаль в мартини такого размера, что без спасательного жилета страшно и подходить. Вряд ли сегодня у тебя удачный день.

Отчего-то это было легче услышать с британским акцентом.

— Не лучший, — признала я, отхлебнув мартини. — А у тебя?

— Поднялся в полдень, сходил на массаж, зарабатывал рак кожи у бассейна, поспал, поужинал, пришел сюда. Не могу пожаловаться.

Я пристально посмотрела на него над краем быстро пустеющего бокала мартини.

— Терпеть тебя не могу.

— Я знаю, — счастливо кивнул он. Вьющиеся волосы, обрамлявшие безупречное лицо, радостно дрогнули. — Значит, у тебя такие варианты: можешь все рассказать дядюшке Джеймсу, и затем мы напьемся, или притворись, что ничего этого не было, но мы все равно напьемся. Выбирай.

Это заслуживало серьезного размышления.

— Подруга тайно трахалась со своим бывшим и только что с ним обвенчалась, хотя он помолвлен с другой и приехал в Вегас проститься со свободой. А я попросила Алекса жениться на мне, чтобы мне дали визу, он согласился, но потом с чего-то взбесился и ушел, и сейчас я понятия не имею, что происходит.

— Слушай, ну у тебя и событий!

Я кивнула:

— О да!

Мы пили в дружелюбном молчании, пока не опустели бокалы. Джеймс первый стукнул своим о стойку, я отстала лишь на секунду, сломав у бокала ножку.

— Черт!.. Простите. — Я вздрогнула, взглянув на бармена.

— Ничего страшного, каждый день бывает. — Он смел стекло на свою сторону стойки и улыбнулся. Какой профессионал!

— Правда?

— Нет, — ответил он. — Еще мартини?

— Да, спасибо, — ответил за меня Джеймс. — И что ты теперь будешь делать?

— Понятия не имею. — Это была чистая правда. — Ни с тем, ни с этим.

— Ну, с подружкой ты фиг что поделаешь. — Он начал загибать пальцы, отсчитывая мои проблемы. — Конечно, ты о ней волнуешься и хочешь помочь, но если она идиотка, своего ума ты ей не вложишь. Ты уже с ней говорила, так?

— Да.

— А она все равно за старое?

— Да.

— Тогда остается сидеть и ждать, пока она придет в чувство. Придет, придет, — пообещал Джеймс. — И тогда ты ей понадобишься. А пока она сама не разберется, волнуйся лучше о себе. Начнем с этой ерунды про визу. Как это тебе вдруг понадобилось срочно замуж? У тебя же есть виза!

Как он был хорош! Сделав крошечный глоток второго бокала мартини, я мысленно пообещала себе обязательно общаться с Джеймсом регулярно. Мне остро необходимы советы мудрого гея.

— Была. — Я поставила мартини, твердо решив не пить этот залпом. — Но я потеряла работу в «Лук» и осталась на бобах.

— В других журналах пробовала? — В отличие от меня Джеймс себя не ограничивал. Он одним глотком махнул половину коктейля с виски. — Я на американских визах собаку съел.

Я объяснила ситуацию, менее чем оптимистичную реакцию юриста Лоуренса и отсутствие вариантов.

— В общем, у меня две недели на то, чтобы найти работу, обрести выдающиеся способности или выйти замуж. Сейчас я уже и не знаю, что реальнее. — Я отбросила с лица волосы — узел окончательно распустился. Не знаю, каким образом, но от коктейля волосы у меня всегда становятся сальными. Этому должно быть научное объяснение. Пусть «Пантин» займется.

— Не хочу каркать, но в Лос-Анджелесе я знал многих, кто вступал в брак ради визы, и этот финт практически ни разу не сработал, — утешил Джеймс. — На рынке вакансий сейчас застой. Почему ты не хочешь попросить медиавизу? Я, например, так сделал.

— Насколько помню, я в фильмах не снималась — твоя подстава с поцелуями на заднем сиденье такси не считается. По крайней мере для юристов. Лоуренс сказал, что подать заявление, конечно, можно, но и добавил: визу я не получу.

— Луч солнца, а не юрист. — Джеймс взял оливку из моего бокала и бросил в рот. У меня в животе громко заурчало, напомнив, что я не ужинала. Нельзя же существовать исключительно на пропитанных джином оливках! — Красивый хоть?

Я кивнула, выловив две оставшиеся оливки, пока Джеймс не стянул и их.

— Ну хоть что-то, — задумчиво произнес он. — Давай я поговорю с юристами. Может, что и подскажут. Они умеют добывать людям визы.

— Это было бы прекрасно. — Охватившая меня благодарность была столь сильна, что я отдала бы ему проглоченные оливки, если б могла. А стоит отметить: я ненавижу делиться едой. — Джеймс, ты просто фантастика!

— Они могут сказать то же, что и твой Лоуренс, — предостерег Джеймс, чокаясь бокалом о мой. — Но спросить не повредит. Так, а что у нас с Алексом?

Послав к чертям сдержанность, я отпила половину мартини и покачала головой.

— По-моему, я в глубокой заднице. — Закрыв глаза, я дала алкоголю добраться до дна желудка. — «По-моему» означает «точно».

— Я так понял, брак ради визы не был идеей Алекса?

Я покачала головой.

— Но как я вижу, и ты мечтала не об этом? — Какой он умный, этот Джеймс. Если и существовала знаменитость, которой стоило открыто заявить о своих наклонностях, так это он. Я чувствовала, что от этого он только выиграет, но я понятия не имела, как сказочно это скажется на его умственных способностях. — Подобная ерунда ни к чему хорошему не приводит, особенно когда у тебя настоящая любовь. Это срабатывает лишь в отсутствие чувств и даже в этом случае долго не длится.

— Где ты шлялся, когда я слушала советы всех подряд? — простонала я. — Это очень, очень важная информация, которая еще вчера была страшно полезна.

— А почему ты слушала других, а не себя?

— Дура потому что.

После этой фразы Джеймс выдержал подобающую паузу. Я поглядела на свои босые ноги и поджала пальцы. То спринт по Вегасу в слишком тесных босоножках, то расхаживание босиком — никакой педикюр не выдержит. Ну хоть за шлюху меня никто не примет. По крайней мере за дорогую шлюху: в таком виде я могу и не пытаться заломить сто долларов за минет. Ах, счастливые воспоминания…