Татьяна Веденская - Не ходите, девки, замуж!
– Кто это был? – спросил он, с подозрением глядя на меня.
– Это… это, – замялась я, не зная, как, собственно, можно было бы обозначить Алексея. – Он.
– Он? – нахмурился Володя. – А что ты так побелела? Кто он-то? Этот твой товарищ на разных тачках? Да? И что он тут делает? Что?
– А что? – еще сильнее вылупилась я.
– Ты что, должна была с ним тут встретиться?
– Нет. Да, но не я с ним, а он со мной. Слушай, я даже не знаю, как лучше объяснить…
– Да все и так понятно. Ты же думала, что меня дома нет. И он приехал на свидание. Сюда. И еще не знает, что ты тут не одна. Отлично. Да, дорогая, как ты и обещала, любовь – это штука, которая может больно ударить. И причем как быстро! Браво. Нет, а что я хотел! – причитал он, отвернувшись от меня.
– Володь!
– Не надо только вот баек, ладно? Не надо. Всегда надо иметь запасной вариант? А что, это очень разумно. И так по-женски!
– Владимир!
– Что? – злобно выкрикнул он и повернулся ко мне.
– Заткнись и послушай. Этот Алексей – он, кажется, псих. Возможно, он вообще приехал, чтобы меня убить. Или покалечить. Или… не знаю.
– Что? – совсем другим тоном спросил он. И захлопнул открывшийся рот.
Я вздохнула, села на стул и принялась рассказывать. Про все. Про знакомство в поезде, про его странную настойчивость, все эти вопросы «моя ты теперь или не моя», про записку, про звонки. И вообще про все.
– Понимаешь теперь, – развела руками я, – что мне вообще лучше из дому больше не выходить. И менять все адреса, явки и пароли. Я же о нем ничего не знаю, даже номера его. Тачки он меняет чуть ли не каждый раз, может, он вообще их угоняет. А хозяев убивает.
– Нет, ну у тебя и фантазия, – ходил из угла в угол Владимир и задумчиво тер виски большими пальцами.
– Знаешь, фантазия не фантазия, а он псих – это точно. Ты бы видел, как он гоняет. По нему больница плачет.
– Да, дела, – вздохнул Владимир. – Нет, ну как тебя угораздило. Не могла познакомиться с каким-нибудь нормальным хлюпиком?
– С нормальным хлюпиком мне было бы неинтересно, – обиделась я.
– Зато теперь – море удовольствия и развлечений.
– Ну, что же делать? Может, уйти по крышам? Не думаю, что он будет нас обстреливать. – Я грызла ногти от напряжения.
Владимир посмотрел на меня с укором и повертел пальцем у виска.
– Мы ж не в Италии, у нас с крыши на крышу и не перепрыгнешь. И вообще, это все – бред какой-то.
– Да? – возмутилась я. – Все мои идеи – это бред.
– Не все, но большинство, – пробормотал он и плюхнулся на диван рядом со мной. В этот момент телефон зазвонил снова.
– Номер не определен, – трагическим голосом сказала я и показала Володе светящийся экран. – Я пропала.
– Все, я пойду и поговорю с ним, – решительно поднялся с места он.
– Нет! Я не хочу! Я боюсь!
– Ты оставайся с Мусякой. Он, кстати, там уже мультиков, наверное, переел на неделю вперед. Ладно, с этим потом. Алексей, говоришь? – деловито принялся надевать ботинки Владимир. Я неловко и бессмысленно суетилась рядом.
– Нет, я тебя не пущу. Я пойду с тобой!
– Ни в коем случае. У Мусяки должен остаться хоть кто-то. Тьфу, черт, и меня этими дурацкими страхами ты заразила. Я сейчас вернусь. Будет твой Алексей выпендриваться, вызову милицию.
– Думаешь? – усомнилась я. Вспомнилось, как на мои вопросы об инспекторах на дорогах Алексей только расхохотался.
– Уверен. Ладно. Дверь никому не открывать, на звонки не отвечать, только если на мои или родственников.
– А на Веркины? – зачем-то спросила я. Потом сама себя обругала и бросилась к Володе. Он уже стоял около лифта и нетерпеливо жал на кнопку.
– Володь!
– Что? – строго спросил он.
– Да! – сказала я торжественно и громко.
– Что да? – не понял он.
– На твой вопрос: да.
– Какой вопрос? – насупился он. – Давай потом, тут проблем полно.
– Нет, давай сейчас, – возразила я. Черт, лифт подошел. Как быстро. Я подскочила к лифту и вставила ногу между створок.
– Что ты творишь, Дин? Я сейчас приду, и мы поговорим, о чем хочешь.
– Не-а. Ты спросил, выйду ли я за тебя замуж. Я говорю – да. Выйду.
– Правда? – внимательно посмотрел на меня он. – Ты не шутишь?
– А ты? Не шутишь, что меня туда возьмешь?
– Куда? – запутался он.
Я рассмеялась:
– Замуж.
– Конечно возьму. Ну, я могу ехать? А то сейчас не твой Алексей, а наши собственные соседи меня затопчут за то, что я лифт держу.
– Езжай. И не оставь от этого психа мокрого места.
– Я бы предпочел просто договориться, – возразил он.
Я вздохнула.
– Как скажешь, – и поцеловала его. Пришлось еще разок заблокировать дверь лифта, но оно того стоило. И он еле-еле отпустил меня из своих объятий. Я счастливо улыбнулась ему, помахала рукой, и тут двери закрылись. Он все-таки уехал вниз. Я осталась одна.
Из Мусякиной комнаты доносились дикие вопли каких-то мультипликационных героев. Когда я зашла к нему, Ванька сидел в позе йога перед телевизором и не сводил глаз с белого в черных пятнышках песика, кажется, по имени Вольт, который бесстрашно спасал мир от не пойми чего.
– Интересный мультик? – спросила я его, присев рядом.
– Ага, – прогнусавил Мусяка.
– Чего это ты в нос-то говоришь? – забеспокоилась я. – Что, насморк? Ты у меня смотри не разболейся.
– Не язболеюсь, – заверил меня он, но я на всякий случай приложила ладонь ко лбу. Вроде бы все в порядке. Когда Мусяка заболевал, мы с Володей оба, как два ненормальных, начинали бегать и в ужасе пытаться лечить Мусяку двадцать четыре часа в сутки. Хорошо, что болел он редко, потому что, когда Володька видел раскрасневшегося в жару ребенка, он моментально хватался за сердце, за голову и за телефон – вызывать «Скорую».
– А про что мультик?
– Ма-ам, – проигнорировал мой вопрос сын. – А давай такого же возьмем волшебного супейпса?
– Суперпса? – задумалась я. – Ты понимаешь, мы с тобой папу еле-еле уговорили на обычного, а суперпес – это же в два раза больше проблем.
– У него супейгавк! – аргументировал ребенок.
– Да? Ты считаешь, это может как-то убедить папу? Супергавк?
– Он может взглядом поджигать дома, – продолжал убеждать меня сынишка.
– Это, конечно, круто. А если он наш дом подожжет? – отбивалась я.
– Но он же испитанный пес!
– Испытанный? – уточнила я. А то с Мусякиным произношением можно и впросак попасть.
– Не, – недовольно замотал головой он. – Испитанный. Ну, халашо испитанный.
– А, воспитанный, да?
– Да, – выдохнул Мусяка и устало посмотрел на меня. Как учитель смотрит на глупого, не слишком способного ученика, которого все же надо как-то учить. А то вырастет неучем.
– А вдруг нам дадут неиспитанного? – предположила я. – Ведь такое же может быть? Не все же суперпсы сразу даются испитанными.
