Светлана Полякова - Белый кот
Слишком поздно, чтобы суметь вырасти в любви, нежности. Слишком поздно, чтобы научиться любить.
«Так что, папочка, ты тоже виноват. Ты предал их тогда. Ты и меня предал… Тем самым доказав, что нет оружия страшнее секса. То, что я теперь делаю, отличается от действий моей матушки только одним. Я честнее ее. Я не выхожу больше замуж. Я не рожаю детей, у которых буду потом убивать котят. Я все-таки честнее… И замуж я вышла по любви, а не потому, что так было надо…»
Телефон продолжал звонить, и Ирина недовольно поморщилась. Втайне она надеялась, что он заткнется.
Голос был мужским:
— Ирина Аркадьевна?
— Да.
— Нам надо срочно увидеться, Ирина Аркадьевна. Она сразу почувствовала — случилось что-то серьезное. Очень серьезное. И спросила — что.
На другом конце провода замялись.
— Не по телефону… Если сможете, подъезжайте ко мне. Через полтора часа. Вас устроит?
«Если бы я сказала, что не устроит, ты завтра меня бы размазал по стене», — усмехнулась она про себя.
— Я подъеду, — пообещала она.
И стоило ей только повесить трубку, зазвонили в дверь. Настойчиво. Резко. Отрицая всякую возможность сопротивления…
Ирина покачала головой.
«Ну и день, — подумала она. — Ни минуты покоя…»
И пошла открывать.
Время сначала тянулось медленно, а потом вдруг стало быстрым. Женя бы предпочла, чтобы оно так и капало медленно, как вода в старом умывальнике. Ей впервые за последние дни хотелось остановить «мгновенье». Она просто лежала рядом с ним, этим человеком, и чувствовала себя защищенной.
Когда он предложил ей прогуляться, она испугалась. Ей совсем не хотелось выходить под свинцовое небо.
— Может быть, не стоит? — пискнула она.
— Лентяйка, — засмеялся он, нежно касаясь пряди ее волос. — Я так не могу… Мне очень нужно спросить кое у кого совета.
— Спросишь потом. Твой «кое-кто» никуда не денется…
— Он-то не денется. Но я не могу решать без его разрешения жизненно важные вопросы…
Она помотала головой.
— Твой самый главный жизненный вопрос в данный момент одна барышня.
— Ленивая барышня…
— Пускай ленивая. Мы просто сейчас выйдем на улицу, и чудо кончится…
— Не кончится.
— Обещаешь?
Она высунулась из-под одеяла. «Рядом с тобой я чувствую себя ребенком, — подумала она. — Это тоже чудо. И куда ты дел всех монстров, которые меня преследовали?»
— Куда ты, собственно, дел моих монстров?
— Отправил к теням, — засмеялся он. — Думаю, моим теням сподручнее разобраться с твоими монстрами.
— И правильно сделал, — вздохнула она. — Без их общества я не очень-то скучаю…
Она попыталась вспомнить лица своих «монстров». Почему-то первым вылез Костик. Потом Исстыкович. А перед Панкратовым она вдруг испытала чувство вины. Словно она ему взяла и изменила. Собственно, наверное, так оно и было. Она даже расстроилась, потому что ей стало стыдно, но она тут же напомнила себе, что это Панкратов ей изменил. И еще она вдруг обнаружила, что никакого чувства, кроме стыда, облик Панкратова в ней не вызвал.
Не было ничего.
Ни даже маленького — вот такусенького! — желания.
И нежности тоже не было.
Что уж говорить о любви…
Панкратов стоял себе, ничего не значащий, безмолвный, укоризненный какой-то и молчаливый.
Всем своим видом показывая ей, как он огорчен тем ужасным фактом, что его жена оказалась распутницей…
— Я распутница, — грустно согласилась она с Панкратовым.
— Кто ты? — Александр даже остановился.
Свитер остался болтаться между его руками и головой, как между небом и землей.
— Распутница, — повторила Женя.
— Почему ты распутница? — переспросил озадаченный Александр.
— Потому что, — доступно пояснила Женя.
— Ага. Все понял.
Он продолжил натягивать свитер. Женю даже немного обидело его равнодушие. Как будто ему абсолютно все равно, что она распутница. Ей-то не все равно… Или ей тоже по фигу?
Он встал.
— Мадемуазель, вы вставать собираетесь?
— Я мадам, — напомнила Женя, уползая глубже под одеяло. — И я тут прячусь. Потому что стыд меня пожирает…
Он хмыкнул и сдернул с нее одеяло.
Она хихикнула.
— Я обещаю тебе, что, когда мы вернемся, я сам тебя раздену и засуну снова под одеяло…
Она встала, потому что теперь лежать стало холодно и стыд почему-то испарился.
Оделась она быстро.
— Куда мы хоть отправляемся? — поинтересовалась она. — В какой-нибудь ресторан обедать?
— Обижаете, мадам. Я не такой крутой и банальный, как ваш супруг…
Они уже стояли на лестничной площадке. Он запирал дверь.
— А куда водят барышень некрутые и небанальные?
Он обернулся к ней и нежно тронул губами ее лоб.
— Ба-рыш-ня, — задумчиво прошептал он, отстраняясь и рассматривая ее. — Любопытная и нетерпеливая барышня попалась мне однажды на скользкой дороге…
— Ужасно скользкой, — подтвердила Женя.
— Даже не представляешь, насколько эта дорога была скользкой, — проговорил он очень серьезно. — И темной…
«Ты тоже этого не представляешь, — подумала Женя, рассматривая его лицо, точно пыталась запомнить его навеки. — И ты совсем не можешь себе представить, как я сейчас счастлива благодаря этой встрече. Я даже забыла, что еще утром воображала себя самой несчастной и неудачи валились на мою голову… А я была такой раздавленной и слабой, что сейчас и поверить сама не могу… Потому как вдруг взяла — и стала сильной. Благодаря тебе…»
Ничего этого она вслух не сказала. Она просто поцеловала его, едва коснувшись губами, и ей снова показалось, что они вдвоем стоят не на грязной лестнице с обломанными ступенями, а на большом пушистом белом облаке…
«Что я собираюсь у него узнать, — тоскливо думала Ольга, глядя на Панкратова. — Он стопроцентно уйдет от прямых ответов… Хотя бы потому, что я подруга его жены. И мой интерес к этой дамочке вряд ли можно назвать праздным. Я ее заранее ненавижу…
Надо быть беспристрастной».
— Честно говоря, я ужасно боялся встречи с тобой, — говорил Панкратов. — Я сразу подумал — что-то с Женькой…
— Нет, с Женькой все относительно нормально, — успокоила его Ольга. — Вокруг нее, прямо скажем, бушуют какие-то таинственные стихии… Сначала я думала, что это связано с тобой!
— Со мной?
Его брови удивленно поползли вверх. Кофе остановился в руке на половине пути.
— Черт, — озадаченно проговорил Панкратов. — Я-то тут при чем? Костик — ладно. Вроде наш общий квартирант. Но этого вашего… как его там?
