Гийом Мюссо - Бумажная девушка
– Здравствуйте, миссис Кауфман! – весело поздоровалась Бонни, входя в одну из палат на третьем этаже.
При одном только появлении девушки лицо Этель Кауфман просветлело. Пожилая женщина постоянно отказывалась от участия в сеансах рисования, живописи или салонных игр, которые устраивала ассоциация. Не приходила она и на выступления клоунов или кукольников, которые она считала глупыми и отупляющими. Этель Кауфман хотела, чтобы ей дали спокойно умереть, и больше ничего. Но Бонни была другой. У этой юной девушки был характер, в ней сочетались искренность и ум, и это не оставило Этель равнодушной. Женщины несколько недель приручали друг друга, но теперь их встречи два раза в неделю стали необходимыми для них обеих. Как это уже вошло у них в привычку, они сначала поболтали несколько минут. Этель спросила Бонни об учебе в университете и предстоящем шахматном турнире, потом девушка вынула из рюкзака книгу.
– Сюрприз! – пропела она, показывая красивый том. У Этель было неважное зрение, и Бонни с удовольствием ей читала. За прошедшие несколько недель они обе увлеклись интригой «Трилогии ангелов».
– Я не смогла устоять и прочла первые главы, – призналась Бонни. – Сейчас я вам кратко перескажу их содержание и начну читать дальше, согласны?
* * *«The Coffee Bean & Tea Leaf»[71]. Маленькое кафе в Санта-Монике. 10 часов утра
– По-моему, я что-то нашла! – воскликнула Кароль.
Склонившись над своим ноутбуком, молодая женщина-полицейский подключилась к интернету через вай-фай в кафе.
С кружкой карамельного латте в руке, Мило придвинулся к экрану.
Имея коды доступа к различным поисковым ресурсам, Кароль в конце концов нашла страницу на eBay, где был выставлен на продажу тот единственный экземпляр, который они искали.
– Невероятно! – воскликнул Мило, выливая половину кофе себе на рубашку.
– Ты в самом деле думаешь, что этот тот самый?
– Никаких сомнений, – отрезал он, разглядывая фото. – После уничтожения тиража такая обложка из кожи существует в единственном экземпляре.
– К сожалению, книга уже продана, – расстроилась Кароль.
Роман выставили на продажу на eBay.com несколькими днями раньше, и за смехотворную сумму в 14 долларов на него мгновенно нашелся покупатель.
– Но мы можем все же попытаться связаться с продавцом, чтобы узнать имя покупателя, – продолжила она.
Сопровождая слова действием, Кароль кликнула «мышкой», чтобы увидеть профиль продавца: annaboro73 зарегистрировалась полгода назад и имела положительную оценку.
Кароль отправила электронное письмо, в котором объяснила, что ей необходимо установить контакт с человеком, купившим эту книгу. Они прождали добрых пять минут, надеясь на мгновенный ответ и не веря в такое везение, пока Мило не потерял терпение и не отправил еще одно письмо, более подробное и включавшее в себя обещание вознаграждения в тысячу долларов.
– Я должна вернуться на службу, – сказала Кароль, посмотрев на часы.
– А где твой напарник?
– Он болен, – ответила она, выходя из кафе.
Мило последовал за ней и уселся рядом в полицейской машине.
– Ты не имеешь права находиться здесь! Я на службе, и это патрульная машина.
Мило сделал вид, что не слышит, и продолжил разговор:
– Какой псевдоним у продавца?
– annaboro73, – ответила Кароль, заводя мотор.
– Так, Анна – это ее имя, согласна?
– Это кажется логичным.
– Боро – это фамилия. Она написала просто Боро, не Бор, что довольно обычно. И это наводит на мысль о сокращенной немецкой фамилии.
– Скорее польской… Что-то вроде Боровски, нет?
– Да, точно.
– А цифра? Думаешь, она соответствует году рождения?
– Вполне вероятно, – сказал Мило.
На своем телефоне он уже открыл сайт справочника, но только в районе Лос-Анджелеса нашлось больше десятка Анн Боровски.
– Передай мне рацию, – потребовала Кароль, выполняя вираж.
Мило снял микрофон и не смог удержаться от небольшой импровизации:
– Алло, Земля, говорит капитан Кирк с борта корабля «Энтерпрайз»[72], прошу разрешения сесть на базе.
Кароль потрясенно посмотрела на него:
– Ты что? Это же смешно!
– Да, Мило, когда тебе восемь лет – это смешно…
Она отобрала у него микрофон и заговорила спокойно и уверенно:
– Алло, центральная, говорит сержант Альварес, личный номер 364В1231. Необходим адрес некой Анны Боровски семьдесят третьего года рождения.
– ОК, сержант, считайте, что он уже у вас в кармане.
* * *Париж. Сен-Жермен-де-Пре
Наша двухкомнатная меблированная квартира располагалась на последнем этаже небольшого белого здания, выходившего на тенистую маленькую площадь. Мы сразу почувствовали себя «дома».
– Прогуляемся? – предложила Билли.
Воздух Парижа явно пошел ей на пользу. Конечно, ее волосы оставались седыми, а лицо было бледным, но она как будто чувствовала себя крепче.
– Позволь тебе напомнить, что мне нужно написать пятьсот страниц…
– Какой пустяк! – пошутила она, подходя к окну и подставляя лицо солнечным лучам.
– Что ж, тогда прогуляемся, но быстро. Только чтобы показать тебе квартал.
Пока я надевал пиджак, Билли немного припудрилась.
И мы отправились.
Как туристы, какими мы, собственно, и были, мы сначала прошлись по узким улицам Сен-Жермена, останавливаясь перед каждой витриной книжного или антикварного магазина, читали меню возле каждого кафе, рылись в металлических ящиках букинистов на берегу Сены.
Роскошные бутики мало-помалу вытесняли из квартала культуру, но его дух сохранял нечто магическое. В этом лабиринте улочек воздух был особым, все дышало любовью к книгам, поэзии и живописи. Каждая улица, каждый дом на нашем пути свидетельствовали о богатом культурном прошлом. В «Прокопе»[73] работал Вольтер, Верлен приходил туда выпить абсента. Мастерская Делакруа находилась на площади Фюрстемберг. Расин жил на улице Висконти. Бальзак разорился, открыв здесь типографию. Оскар Уайльд умер в одиночестве и нищете в жалкой гостинице на улице Бозар. Пикассо написал «Гернику» на улице Гранз-Огюстен. Майлз Дэвис играл на улице Сен-Бенуа, а Джим Моррисон жил на улице Сены…
Пьянящий перечень…
Билли сияла, кружилась на солнце, держа в руке путеводитель, стараясь ничего не пропустить.
В полдень мы сели отдохнуть на террасе кафе. Я пил один за другим эспрессо по-итальянски и наблюдал, как улыбающаяся Билли наслаждается творогом с медом и гренками с малиной. Между нами что-то изменилось. Наша взаимная агрессия испарилась, уступив место ощущению сопричастности. Мы стали союзниками и полностью осознавали, что моменты, проведенные вместе, были наперечет, что существующее положение вещей хрупко и что в наших общих интересах заботиться друг о друге.
