Игра. P.S. - Катя Хеппи
И вот я уже вниз головой на плече своего парня. А только что меня защищавшие друзья смеются и машут ручками, пока меня тащат в особняк Ветровых.
Минута и мою платье задрано вверх до неприличия. Руки нагло гладят ягодицы, а губы опаляют кожу на шее.
— Бельчонок, скажи «да».
— На что? — стону, чувствую его пальцы под своими трусиками.
— На всё… — и металлический звон пряжки ремня.
— Да. Я хочу тебя… — и первый резкий толчок внутри меня.
— Ещё…
— Да. Я выйду за тебя замуж… — ускоряет темп.
— Еще…
— Что еще?
— Подумай! — шлепок по жопе.
— Я больше не буду…
— Что не будешь, Богданова?
— Я буду послушной, Ветров! — и обещанные искры из глаз.
Тону в страсти, эмоциях и чувствах. Голова кругом от этого парня и его нового порыва. Он снова целует. Его руки творят беспредел на моём теле. Остро. Ярко. Насыщенно.
— Я абсолютно счастлив с тобой, Бельчонок. — пропел Ветров, когда мы мирно нежились на белых простынях. — Пусть ты и самая несносная девчонка из всех известных мне. И в твое обещание быть послушной я ни на грамм не верю.
Я только захлопала глазами и скривила хитрую физиономию.
— Совсем я тебя распустил, Богданова. Нужно мне жёстче быть с тобой, — заключил Рома с деланно сердитым видом. — Так, женщина, слушай сюда. Никаких фривольностей. Все решения только после согласования со мной. Никаких больше сюрпризов…
— Ой, Рома, сюрприз, — подскочила я с кровати и бросилась к коробке, которая валялась в дверях спальни.
— Нет, Бельчонок! — взвизгнул Рома.
Но меня уже было не остановить, настолько мне хотелось увидеть его реакцию.
И эта реакция бесценна.
Вижу, как частит его дыхание, когда он догоняет, о чем содержимое коробки. А я в этот момент не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Задыхаюсь, когда Рома целует фотографию узи. Это то, о чем мы будем рассказывать нашим детям. Рассказывать, как наш большой и грозный папа тигр плакал и шептал моему животику, что он его любит. Я всегда буду помнить эти слёзы радости и счастья в его глазах. И в моих.
— Бельчонок, это будет дочка!
— Почему? — я была шокирована его уверенностью.
— Потому что во мне столько любви, что для одной рыжей белки ее запредельно много.
Конец
