К сожалению твоя (ЛП) - Бейли Тесса
Как только мужчина повернулся и показал Августу большой палец вверх, он прыгнул в бушующий поток воды, и Натали чуть не вырвало.
Он пронес его на несколько футов к затонувшему фургону, и она начала плакать, впиваясь ладонями во впадины на щеках. Достаточно сильно, чтобы причинить боль. Но у нее перехватило дыхание, когда Август внезапно остановился, и Натали поняла, что он зацепился за центр троса, идущего перпендикулярно дороге.
— Хорошо, — выдохнула она, неудержимо дрожа. — Все хорошо? Это хорошо?
Никого не было там, чтобы услышать ее бессмысленные вопросы. Или услышать, как она снова и снова повторяет имя своего мужа, впиваясь ногтями в колени и сиденье. Тот факт, что в грузовике так сильно пахло грейпфрутом, не помогал. Или это единственное, что помогало? Она не знала. Она могла только затаить дыхание, когда Август двинулся к минивэну, приказав Тери и трем детям забраться на капот фургона, который частично находился под водой.
Женщина колебалась, явно нервничая, чтобы вообще войти в воду, но то, что сказал Август, казалось, успокоило ее, и, наконец, она вошла, передав ему первого из трех детей. Он снял свой спасательный жилет и как можно туже обмотал маленького ребенка ремнем, затем посадил мальчика на спину и начал двигаться к обочине дороги, подтягивая себя за трос, рука за рукой. Натали видела, что он разговаривает с плачущим ребенком, и больше всего ей было интересно, что он говорит. Наверное, самые лучшие вещи в мире, потому что он был долбаным Августом Кейтсом.
Когда ребенок воссоединился со своим отцом, Натали выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание, ее сердце все еще трепетало так же быстро, как крылья колибри.
— Какого черта. Я замужем, например, за Капитаном Америкой или кем-то в этом роде. — Она фыркнула, сцена расплылась перед ней. — Я не могу смотреть это еще три раза. Я не могу. — Но она смотрела.
К тому времени, когда настала очередь Тери запрыгнуть ему на спину, женщина уже не выглядела обеспокоенной. Ее дети вне опасности.
А потом все закончилось. Дождь продолжал лить из ведра, но уже все закончился.
В этот момент ничто, кроме стихийного бедствия, не могло удержать Натали в грузовике.
Глава двадцать вторая
На берег поплелся Август в промокших тренировочных штанах, с ободранной кожей от мусора, который прошел мимо него в воде. Он принял одеяло от одного из спасателей и отмахнулся от аплодисментов, испытав облегчение и удовлетворение от того, что увидел воссоединение пятерки Фрейзеров. Но у него была одна цель. Грузовик. Женщина.
Забрать ее к чертям оттуда и обратно в его дом, где было безопасно.
И ему не пришлось долго ждать, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, потому что Натали бежала к нему в ночной рубашке.
Это было самое прекрасное, что он видел за всю свою жизнь, и, пожалуй, самое ужасное. Они все еще находились в нестабильной ситуации, поскольку дождь продолжал идти с угрожающей скоростью. Если дорогу позади него можно было затопить за секунды, то и та, на которой они стояли, тоже могла. Не заставляйте его начинать с оползней, падающих деревьев и обрыва линий электропередач.
— Возвращайся в грузовик, — крикнул он хриплым от крика голосом.
Конечно, она продолжала бежать. Вообще не тормозила.
Ночная рубашка облепила ее, черные волосы влажными завитками прилипли к шее и щекам. Нет обуви. Надеялась ли она завершить это прекрасное чертово утро прививкой от столбняка? Или она была больше похожа на переохлажденную девушку?
Если бы только она не была самым прекрасным зрелищем, которое он когда-либо видел в своей жизни, возможно, он смог бы сдержать свой гнев. Но он жаждал повсюду, во всем теле, от ее прикосновения, потому что во время спасения его посещала одна и та же мысль.
Что, если в последний раз, когда я ее видел, я кричал на нее? Что, если она помнить меня таким? В конце концов, каждая миссия всегда была сопряжена с риском, независимо от того, была она большой или маленькой.
Примерно в десяти ярдах от Августа она споткнулась на дороге, и ужин, который они в конце концов съели около полуночи, почти вернулся.
— Натали, — прорычал он, готовый упрекнуть ее за то, что она покинула безопасный грузовик, когда он все равно был чертовски хорош на пути к ней. Но лекция застряла у него в горле, когда она с рыданием прыгнула ему в объятия, ее тело тряслось, как стиральная машина во время отжима. — Привет. — Он старался говорить как можно тише, но он был гуще, чем тесто для блинов. — Все в порядке, принцесса. Всё хорошо.
— Какого черта, — прошептала она ему в шею. — Просто какого черта?
Август поднес ее к открытой дверце грузовика со стороны пассажира, но шел медленно, потому что в чертовой вселенной не было ничего лучше, чем держать эту женщину, разве что держать ее в безопасном, сухом месте.
— В чем дело? Ты никогда раньше не видела внезапных наводнений?
Она прижалась сильнее.
— Нет!
— Гражданское население. — Он вздохнул, слегка пощекотав ей ребра. — Держись подальше от этой дороги во время шторма. Высота ставит ее ниже, чем русло ручья. — Она ничего не сказала, поэтому он ткнул ее. — Обещай мне, Натали.
— Хорошо. Я обещаю. — Она немного откинулась назад, и ее опухшие глаза и красный кончик носа чуть не заставили его споткнуться. — Конечно, если бы я когда-нибудь застряла там, ты бы просто пристегнул ремни и пришел спасать меня. Совершенно спокойно и непринужденно, как будто ты разогреваешь ужин в микроволновке.
Он оценил свое тело, каталогизируя хаотичное гудение у основания горла, вибрации в кончиках пальцев. Рябь его сердца, которое забилось с головокружительной скоростью от ее слов.
— Для протокола, я не спокоен. У меня достаточно сдерживаемого адреналина, чтобы перевернуть этот грузовик и, возможно, пробежать полумарафон. Если бы ты была той, кого мне пришлось спасать, Натали… — Он покачал головой и продолжал трясти ею до тех пор, пока, вероятно, не стал выглядеть сумасшедшим. — У меня не хватило бы хладнокровия надеть упряжь. Я бы прыгнул и поплыл.
Картина, которую она нарисовала в его голове — себя, застрявшую на острове своей синей машины посреди быстрого течения, — ослабила его руки и колени, поэтому он усадил ее боком на пассажирское сиденье, прежде чем сделать что-то унизительное, как коллапс посреди дороги. Он пытался обуздать бушующий адреналин, и ему потребовалось мгновение, чтобы заметить, как она смотрит на него. Мягко, с зажатой зубами губой и глазами, тяжелыми от влаги, ее грудь вздымается вверх и вниз. Такой уязвимой, какой он никогда ее раньше не видел. Стены упали вниз.
— Я не думаю, что одного месяца будет достаточно, — сказала она сбивчиво, проводя по глазам и икая, глотая воздух. — Возможно, нам придется пересмотреть наши условия.
Вот дерьмо. Там ушло его сердце. Грохот, как из пушки. Она имела в виду то, что говорила? Или ее потрясло спасение на воде? Ему было все равно. Он просто хотел свою жену.
— Забудь о договоре. — Он наклонился и прижал их лбы друг к другу. — Мне не нужны какие-то замысловатые выражения, чтобы знать, что ты принадлежишь мне.
Она посмотрела на него со слезами на глазах.
— Это не так просто.
— Я не хочу простого, — сказал он сквозь зубы. — Никто из нас не хочет.
— Так. . что? Я не могу просто. . -Дождь так громко стучал по крыше его грузовика, что ему пришлось прижать ухо почти ко рту, чтобы разобрать следующую часть. — Я не могу просто… отказаться от Нью-Йорка.
Легкие Августа наполнились кислородом так быстро, что у него закружилась голова. То, как она произнесла эти слова, звучало не так уверенно. Нет, она казалась открытой для переговоров. То есть она рассматривала альтернативу возвращению на восток? Святой ад.
— Да, ты можешь. Ты можешь остаться со своим мужем, который ради тебя бросится в потоп.
— Это. . -У нее были проблемы с дыханием? Должен ли он проводить сердечно-легочную реанимацию? — Это очень романтично, но мы, вероятно, поторопились, потому что только что пережили что-то страшное.
