Нам нельзя - Лана Мейер
— Галчонок, повтори, — поймав проходящую мимо официантку, Ник расплывается в фирменной кобелиной улыбке, вызывающей у баб обильное слюноотделение и повышенную влажность в трусах. Чиркнув по девушке заинтересованным взглядом, Никита тычет пальцем на пустую бутылку.
— Слушай, а он профи, — Рус откровенно ржет, наблюдая, как Галчонок расправляет плечи, выпячивая высокую грудь.
— Талант, — мрачно ухмыляюсь в ответ.
— Ага, талант заклинателя горячих кисок.
— И закуски принеси на свой выбор, — нахально уставившись на упругую тройку Галчонка, добавляет Ник. Одарив парня широкой улыбкой, услужливая официантка убегает выполнять заказ. — Я бы между этих сисек вдул, — во всеуслышание заявляет Никитос, провожая взглядом задницу Галчонка.
Облепившие его блондинки, критично рассматривают свои скромные размеры и заметно падают духом, поняв, что не доросли. Перевожу расфокусированный взгляд на танцпол и натыкаюсь на крутящую задом Жанну. Только что же рядом сидела. Двигается классно, этого не отнять. Короткие кожаные шорты и облегающий топ не оставляют места для фантазии. Девчонка без комплексов. И в сексе, и по жизни. Раскрепощённая, красивая, фигурка отпад и мозгами Бог не обделил. Была бы не в моем вкусе, я год назад на нее бы не залез. Перехватив мой взгляд, Жанна игриво улыбается и жестом зовет присоединиться.
Бес внутри меня нашептывает согласиться и оторваться с той, кому на меня не по хер, но я отрицательно трясу головой. Не хочу. Не смогу.
Не встанет у меня на нее.
Перед глазами туман, в мыслях хаос, легкие сдавливает от нехватки кислорода. В зале накурено и воняет так, что мутит. Быстро встаю из-за стола и направляюсь к выходу. Жанна увивается за мной, хватает за локоть.
— Да отвали ты от меня, — рявкаю на раскрасневшуюся после танцев девушку. И не стыдно ни грамма. Правда, достала.
Выхожу на улицу и иду на специально отведённую площадку для курильщиков. Небо над пиками гор начинает светлеть. Если я правильно подсчитал, то Снегурка еще не вылетела. Затягиваюсь сигаретой и набираю ее номер, понятия не имея, что собираюсь сказать. Всего три часа прошло, а я уже без нее умираю. Если не услышу ее голос, точно сдохну.
«Абонент не отвечает или временно не доступен» — безжалостно режет слух автоматическая запись.
«Хреново мне, Саш» — отправляю смс, а следом еще одно:
«Позвони, как будешь в сети».
До хруста сжав мобильник, выпускаю облако сизого дыма и резко выбрасываю в урну недокуренную сигарету. Странно, но в голове неожиданно проясняется, и я вдруг четко понимаю, что должен делать.
Глава 16
Москва
Максим
Мне охрененно повезло, что в последний момент удалось купить билет на ближайший рейс до Москвы. Место в эконом классе и крайне неудобное, между двумя мамочками с младенцами, но меня это совершенно не беспокоит. Алкоголь и бессонная ночь дают о себе знать. Я вырубаюсь на взлёте и разлепляю глаза во время посадки.
Из аэропорта еду на такси к себе. Принимаю горячий душ, пью кофе, готовлю завтрак на быструю руку и с трудом запихиваю в пустой желудок. Привожу мысли в порядок, заливая усталость энергетиком. Попутно успеваю позвонить Кристине и выяснить, в какой больнице лежит Сашкина свекровь.
Крис настойчиво советует не ехать туда и дождаться, когда Саша сама со мной свяжется. Вряд ли это скоро случится, если случится вообще. Мои последние сообщения так и висят непрочитанными. Так что совет явно мимо.
Ждать я не умею, не привык, а учиться поздно, хотя, уверен, многие с моей позицией не согласятся. Пока я выдерживаю паузу и чего-то жду, мой прекрасный новогодний подарок может уплыть в чужие руки. И дело не в том, что я считаю Снегурку слабохарактерной терпилой, просто она слишком много думает о других, пренебрегая собственными интересами. Вот кому жизненно необходимо научиться ставить свои хотелки на первое место.
Собрав мысли в кучу, привожу себя в более-менее божеский вид, вызываю такси и мчу к больнице. Ну как мчу… с переменным успехом и периодически зависая в московских пробках. Водила психует и матерится, проклиная новогодние праздники и всех, кому не сидится дома перед зомби-ящиком или где-нибудь за городом. Двойной тариф, что он содрал с меня, отнюдь не усмиряет его агрессивного настроя. В итоге я выслушиваю массу претензий к зажравшимся москвичам и их разгульному образу жизни. И даже когда машина тормозит на парковке возле больницы, таксист не успокаивается.
— Перебухают в праздники до отключки, а мне потом вози к ним посетителей, — ворчит водила-мудила. Я не отвечаю, набирая Сашке очередное сообщение.
«Саш, ты где? Почему не отвечаешь?»
В ответ тишина. Мои смс она упорно не читает. Психанув, я набираю ее номер. Длинные гудки, сменяющиеся осточертевшим: «абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети». Может, у нее мобильник сел? Сходу начинаю искать ей оправдания.
— Ты выходишь или как? — спрашивает таксист, нетерпеливо постукивая пальцами по потрёпанной баранке. — У меня новый заказ висит.
— Отмени, — сухо отзываюсь я. — И движок заглуши.
— А ты чего раскомандовался? — быкует мужик. — Берега совсем попутал? Я тебя довез? Довез. Всё, проваливай.
— Глуши мотор, говорю, — огрызаюсь я. — Деньгами не обижу.
— Пятерку вперед и хоть до ночи можешь тут торчать, — поумерив хамский тон, начинает торговаться таксист.
Сунув ему две мятые пятерки, переключаю фокус внимания на главный вход. Мудила затыкается, довольно кряхтя и любовно расправляя купюры. Вот ему подфартило с пассажиром. День прожит не зря.
— Ты ждешь, что ли, кого? — вполне миролюбиво любопытствует водитель.
— Что ли, — киваю я.
Внутри зудит от желания снова позвонить Крис и стрясти с нее номер Олега. Понимаю, что это перебор, и она, скорее всего, упрется рогом, но телефон не даст. Только какие у меня варианты? Торчать здесь до ночи? Я могу, конечно, от меня не убудет. А смысл?
— Ты совсем отмороженный, Макс? — выслушав мою просьбу, отчитывает меня Кристина. — У Олега мать при смерти, а ты ему звонить собрался? Зачем?
— Сашка не отвечает. Я волнуюсь.
— И правильно делает. Волнуется он! — фыркает в трубку Крис. — Пойми ты, что не до тебя сейчас.
— Если ты такая понимающая, то адрес больнички зачем мне дала? — импульсивно хамлю в ответ, понимая, что проблему это не решит.
— Я же
