Выдыхая боль - Наталья Соболевская
Подошла к дверному проёму парилки и просунула внутрь руку. Обволакивающая приятная теплота и не более.
— Мне в футболке и штанах будет в самый раз, — выдала я вердикт.
— Ну как знаешь, — Горский первым прошёл в парилку, забрался на верхний ярус полки, улёгся на живот и, широко расставив ноги, а руки расположив вдоль туловища, приготовился к экзекуции.
Орудие пыток, то есть два веника взяла с предвкушением и улыбкой на губах, а в голове звучал злорадный полусумасшедший хохот.
Ну, Горский держись, я тебе сейчас каждое обидное слово припомню.
Для начала, как особо изощрённый мучитель, решила расслабить жертву, сделав приятное, чтобы Олег лучше прочувствовал контраст между болью и наслаждением.
Потрясла над Горским вениками, чтобы капли с листьев намочили кожу, и неспешно, а где-то даже ласково, водила от головы до пят и обратно. Признаться, увлеклась и засмотрелась, тело у Олега шикарное, мужественное, сильное, рельефное, так и хочется дотронуться не вениками, а ладонями.
Всё, хватит слюни пускать, я тут не для этого.
Одновременно замахнулась обеими руками и с остервенением принялась хлестать.
Очуметь, сколько раз я ударила, ведь совсем ничего, а уже выдохлась и жарко, что сил нет. Воздуха не хватает, по спине льются ручьи, штаны, футболка и нижнее бельё промокли насквозь, а со лба свисают сосульки волос.
Остановилась, согнулась и шумно дышу. Как-то совсем не так получается, как задумывалось. Мне плохо и тяжело, а Горский от удовольствия млеет, что аж тихонько постанывает. Это во всём листья на вениках виноваты, слишком хорошо смягчают удары.
— Кир, чего застыла? — чуть приподняв голову, возмутился мужчина.
— А ты в курсе, что парить — это прямо-таки изнурительная работа?! Я уже выдохлась, — едва шевеля языком, проворчала я, и в качестве жалобы добавила. — И жарко ещё.
— Рано тебе выдыхаться, я ещё на другую сторону не переворачивался, — заявил мужчина и ловко перекатился на спину.
Уу, эксплуататор, получай веником по носу…
Фасад Горского парила от силы минуты три, но по ощущениям казалось, что уже целую вечность, а когда почувствовала головокружение и слабость, решила, что с меня хватит. Бросила веники в таз, выскочила на улицу и устало присела на крыльцо бани.
О блаженство, свежий воздух, прохлада и ветерок.
— Умой лицо, — предложил Олег и в следующее мгновение поставил передо мной ведро с холодной водой.
Непросто умылась, я практически в ведро головой окунулась.
— Ну как ощущения? — присев рядом на ступень, с хитринкой в глазах поинтересовался мужчина. — Кайф, да?
Смотрю на довольное лицо Горского и понимаю, что меня, как школьницу развели. Олег грамотно, хитро и без всякого принуждения вынудил добровольно опробовать на себе баню.
— Да, — согласилась я. — Ради того, что сейчас ощущаю, стоит находиться там, — кивнула на парилку, — и терпеть жар.
— Ничего терпеть не придётся, если вениками не махать и там, — мужчина также посмотрел на парилку, — тоже будет приятно. Так как, сменишь одежду на простыню, а я для второго захода жару поддам?
— Давай!
За какой-то час с небольшим превратилась в отъявленную фанатку бани. С наслаждением грела косточки до красной кожи, а после визжала от удовольствия, когда Олег меня из ведра обливал.
— Кир, всё, больше в парилку не пойдём, — заявил Горский, когда я с улицы заглянула в предбанник и застала его за собиранием мокрых полотенец и простыней.
— Как это не пойдём? — поджала губы, сама себе напоминая маленькую девочку, которой в покупке понравившегося зайца отказали.
— Вот так. Хватит. У тебя с непривычки ещё, чего доброго, голова заболит, да и жара уже нет, баня практически остыла.
— Ну последний разочек? — сложив ладони как при молитве, состроила жалобную мордашку. — И на мой вкус в парилке теперь температура самое то.
— Последний разочек был только что. Ставь чайник, а я тут пока уберусь.
Как так-то? Только вошла во вкус, и на тебе, всё… Хм…
— Я тебя вениками парила, а ты меня нет. Где справедливость?!
Олег с осуждением на меня покосился, но всё же бросил собирать полотенца.
— Ладно, три минуты и не больше. У нас ещё на повестке дня шашлык.
— Ура, — хлопнула в ладоши, нырнула в парилку, забралась на верхнюю полку, улеглась на живот и жду.
Прежде чем взять в руки веники, мужчина подвернул на мне простынь так, чтобы она только попу прикрывала и лишь после начал в прямом смысле надо мной колдовать.
Если Горский, когда его шлёпала, тихонько постанывал, то я вообще не стеснялась. Ну нет, стеснялась, конечно, но где-то глубоко в душе и выдавала громкие звуки, потому как не могла сдерживаться, уж очень было хорошо.
Кир, ты как? Живая? — склонившись надо мной, насмешливо поинтересовался мужчина.
Лежу на спине, голова набок, рука, что ближе к Олегу, безвольно свисает с полки, другая покоится на животе, ноги широко раскиданы и рот приоткрыт.
— Неа, мёртвая, но жутко довольная. Ещё бы кто дал прохладной водички умыться и сидячее положение помог принять, а то сама не в состоянии.
Олег меня и усадил, и в ковш воды зачерпнул.
— Лучше просто не бывает, — смахивая с лица лишнюю влагу, резюмировала я. — Предел блаженства
— Бывает и ещё как. Хочешь, докажу? — растягивая гласные больше обычного, предложил Горский и голову набок склонил, внешне он выглядит спокойным и невозмутимым, да только беснующиеся черти в глазах выдают, что это не так.
Рассудительная и осторожная часть меня во всё горло орала: «Вот прямо сейчас посылай его в лес и давай дёру из бани, пока сожалеть ещё не о чем», а другая часть та, что взбалмошная и шальная её перекрикивала: «Пусть доказывает! Вдруг опять ошеломит. Вспомни, ты и от бани поначалу отнекивалась».
Пока металась между, хочу удовольствий, но последствий боюсь, Горский за меня выбрал.
Мужчина поднял за лодыжку мою правую ногу, обхватил стопу обеими руками и начал большими пальцами растирать подошву.
Мать моя женщина….
Тысяча фейерверков в одно мгновение ослепительной вспышкой бабахнули в голове. Импульсы от ноги, как маленькие шустрые змейки расползались по всему телу, одновременно и бодря, и расслабляя, и доставляя сказочное наслаждение.
Уж не знаю, какие точки Олег там нажимал, но у меня, то руки дёргались, то кончики ушей шевелились, то слюна просилась изо рта наружу,
