Мы под запретом - Нана Фокс
— Угу, — безропотно соглашаюсь я, ловя в фокус расплывающегося взгляда все происходящее вокруг.
На улице по-осеннему промозгло, холодный ветер бросает в лицо пригоршни стылого дождя, немного остужая горящие щеки и просветляя разум. Иван ловко выхватывает из потока проезжающего мимо нас транспорта автомобиль с шашечками, помогает мне разместиться на заднем сиденье и сам присаживается рядом, что-то говорит водителю, и машина плавно трогается с места.
В салоне тепло, и мерное движение убаюкивает меня. И я не в состоянии этому сопротивляться. На мгновение прикрываю глаза, проваливаясь в вязкую пучину тревожного сна, лихо переплетающегося с реальностью. Разобраться, что к чему, я даже не пытаюсь и просто отдаюсь на волю чьих-то заботливых рук, помогающих мне раздеться и улечься в кровать, чей-то нежный голос шепчет ласковые слова, чьи-то губы скользят по оголённой коже плеча…
Это же сон? Да? Да… Всего лишь сон, в котором я опять в объятиях любимого. И мне так хорошо, что просыпаться я не желаю. Абсолютно!
Но утро неизбежно, а вместе с ним, и болезненное пробуждение. Я еще не открыла глаз, но уже вернулась в реальность. Тело ноет от неугомонных плясок, голова раскалывается после непомерных возлияний, и где-то на задворках просыпающегося сознания вспыхивает огонек непреодолимого желания вернуться в прошлое, точнее, во вчерашний вечер, и врезать себе по голове, чтобы и думать забыла так напиваться. Мне сейчас даже вздохнуть больно. Во рту пустыня, и горло дерет от неутолимой жажды, но встать и доковылять до кухни у меня нет никаких сил.
«Не буду больше пить, вот вообще никогда и ни за что!» — даю себе клятву и с горем пополам приоткрываю глаза, утыкаясь взглядом в незнакомый потолок. Испуганный рассудок моментально выдает все возможные варианты моего ночлега, но ни один из них не подходит, просто, потому что не припомню хоть кого-то из своих знакомых с таким вот потолком с массивной лепниной эпохи… да хрен его знает, какой!
— Выспалась? — Хриплый после сна голос Ивана подобно холодному душу отрезвляет меня за считанные секунды. — Как самочувствие?
Хочется проорать: «Какого хрена ты со мной в одной кровати?!», но язык прилип к небу, а спавший похмельный дурман позволяет сознанию почти хладнокровно проанализировать происходящее. Уверенная мужская рука, лежащая поперек моего обнаженного живота, и я сама в чужой постели, в чем мать родила.
Боже, что между нами было ночью?!
— М-м-м-м, — довольно урчит лежащий рядом мужчина, подгребая мое безвольное тельце под себя и утыкаясь носом в ямочку под ключицей. — Все было шикарно, — томно тянет он, а я лежу, словно бревно, и от охватившей меня паники не могу пошевелиться.
— Все было? — пропихиваю сквозь саднящее горло душащий меня вопрос.
— Угу, — кивает и скользит губами вниз. — Ты такая горячая и бесшабашная в постели! — Он приподнимает голову и смотрит на меня похотливым масляным взглядом.
Стыд и презрение к самой себе жаркой волной ударяют в голову, и я, упираясь в плечи Ивана, пытаюсь высвободиться из его объятий.
— Мне надо в туалет, — хриплю я, вскакивая с кровати, и в растерянности замираю на пороге спальни, пытаясь понять, где в этом доме нужный мне санузел.
— По коридору налево, — объясняет Иван, правильно расценив мое замешательство. — Там же душ, а полотенце в шкафу справа, — доносится до меня его голос. — Тебе кофе или чай? — буднично интересуется он, словно это все в порядке вещей и так, ну, или почти так, начинается каждое наше утро.
— Кофе. — Он мне точно не помешает, как и пара граммов мышьяка…
На ватных ногах забираюсь в душевую кабину, плотно закрываю створки, будто это отрежет меня от позорной действительности, и включаю воду на всю мощь. Упругие струи лупят по телу, словно беспощадные розги, но легче мне не становится.
Отвратные ощущения затапливают меня, проливаясь слезами. Отрешенным взглядом слежу за тем, как вода, стекая по телу, закручиваясь в водоворот, утекает в дебри канализации. Вот так и моя жизнь одним неверным поступком спущена туда же. Горько ухмыляюсь, размазывая по лицу остатки вчерашнего макияжа.
— Детка, — слышится из-за двери немного взволнованный голос Ивана, — у тебя все хорошо?
— Да, — вру ему, отключая воду, — я уже выхожу.
— Халат на двери.
— Угу.
Вытираюсь большим пушистым полотенцем и наматываю его на голову, пряча мокрые волосы. Кутаюсь в большой, явно мужской, но пахнущий свежестью банный халат и выхожу из ванной. Без проблем нахожу кухню и присаживаюсь на высокий стул, стоящий около барной стойки. При виде выставленных Иваном на стол тарелочек с различной снедью меня начинает мутить.
— Держи. — Передо мной появляется стакан с водой, в котором, шипя дорожками пузырьков, растворяется таблетка — видимо, антипохмелин.
Выпиваю все это залпом, морщусь от неприятного солоноватого привкуса лечебной жидкости и, отставив стакан, пододвигаю к себе чашку с ароматным кофе. Делаю большой глоток, ожидая, когда Иван, расхаживающий по кухне лишь в одних домашних брюках, скроется за моей спиной, и задаю мучащий меня вопрос:
— Мы пользовались… — Чувствую, как щеки горят щеки и голос сбивается из-за неловкости. — Мы предохранялись? — на одном дыхании выдаю я, скрестив в надежде пальцы на левой руке.
— Нет. — Иван опускается на стул и с улыбкой сытого кота смотрит на меня. — Ты же сказала, что ты на таблетках.
Ага, была, месяца два назад. Черт! Вот же дура! Мы даже с Сашкой всегда пользовались защитой, потому что считали, что правильнее будет вначале разобраться со всей фигней, что творится в нашей жизни, а потом уже заводить детей.
Какая же я идиотка! Где были вчера мои мозги?! Явно не со мной!
— Детка, ты чего? — Его ладонь накрывает мою, дрожащую. — Ты что, переживаешь из-за последствий? Да брось! Если забеременеешь, я буду только рад, — рассуждает он, поглаживая большим пальцем мое запястье, затем чуть наклоняется и, приподняв мою руку, оставляет поцелуй на чувствительной коже.
— Я, пожалуй, пойду, — говорю я, высвобождая свою ладонь из его захвата. — Мне еще вещи надо собрать.
— Тебе помочь?
— Нет, я сама, — отмахиваюсь, сбегая из кухни. — Вызови такси, — прошуего, наскоро собирая разбросанную одежду и натягивая ее на себя.
— Давай я сам тебя отвезу.
Материализовавшись на пороге спальни, Иван опирается об косяк и, с ленцой потягивая кофе, наблюдает за моими сборами.
— Не стоит. У меня билеты на вечер. А дел еще куча перед перелетом.
Опять вру и даже не краснею! У меня нет ни того, ни другого, но это надо срочно исправлять. Да
