С оттенком помешательства - Лена Лорен
Низ живота тотчас обдало кипятком. Внутренности стянулись плотной спиралью от напряжения.
Он сделает это! Он сейчас же лишит меня девственности! Без предупреждения! Причинит мне мучительную боль, если я промолчу!
Взгляд Севера затянуло матовой чернотой.
Им управляло безумство. Им двигало лишь сильнейшее желание. Безусловная похоть, которой он не мог противостоять. Не мог и не хотел. Он утратил контроль. Бесповоротно.
— Север, нет... подожди, — испуганно я проскулила, выставив руку вперед.
Довлатов отшатнулся назад, будто от оглушающей пощечины. Стиснул челюсть до характерного скрипа и удостоил меня пытливом взглядом, однако смолчал. Ему было уже не до болтовни.
Прислушиваясь лишь к своим инстинктам, он сжал в кулаке член и настырно подался бедрами вперед. Я дернулась, отчаянно уперлась ладонями в его грудь.
Прорычав в протесте, он схватил меня за запястья, настойчиво завел руки за спину. Он обездвижил меня. Ему оставалось сделать решающий шаг — вторгнуться в меня. И ему это практически удалось.
— НЕТ! — надсадно выкрикнула я в сопротивлении.
Север замер, напрягся сильнее прежнего. Желваки его заиграли в свете уличных фонарей, жилы вздулись, глубокая складка залегла между бровями.
— Да! ДА, я сказал! — процедил раздраженно в губы, чем-то напоминая психопата. — Я хочу этого! Ты тоже! В чем проблема?
Сердце замерло, забывая как биться. Легкие сжались, забывая как дышать. Тело одеревенело, забывая как двигаться.
— Я... я... я девственница... Вот в чем!
— Ага, — усмехнулся он злорадно. — Я тогда тоже.
— Я серьезно.
— Я тоже, говорю же.
А на что я, собственно говоря, рассчитывала? Что после моих выкрутасов он сразу же поверит мне?
Я сама себя подставила. Сама довела ситуацию до наивысшей точки кипения. До точки невозврата. А в ответ получила заслуживающее презрение. Глубочайшее неверие и возмущение. Насмешки и раздраженный протест, плещущиеся в малахитовых глазах.
— Кроха, посмотри на меня, — чрезвычайно тревожно попросил Север, фиксируя ладонями мою голову.
Я подняла на него потерянный взгляд и только тогда поняла, что утратила связь с реальностью на какое-то время.
Силуэт Севера был нечетким. Из-за слезной пелены, стоявшей в глазах, он был настолько размытым, что я видела только серые очертания и темные пятна в местах татуировок. Я содрогалась в бесконтрольной дрожи, покрываясь ледяной коркой. И тихонечко всхлипывала.
Всего этого я не заметила бы за собой, если бы Север не заметил первым.
Он стер слезу подушечкой большого пальца, не давая ей скатиться вниз. Озабоченный взгляд его заметался по моему лицу. В них застыл немой вопрос. И кажется он уже знал на него ответ.
— Зачем врала?
— Я не... врала. Ты видел то, что хотел видеть. И думал обо мне так, как тебе хотелось.
Протяжно выдохнув из груди весь запас воздуха, Север притянул мою отяжелевшую голову к себе, положил на плечо.
Прежний психопат, помешанный на сексе, внезапно обратился в сдержанного парня, увидевшего перед собой неумеху и трусиху. Это удивляло.
— А как же "я никогда не"? Ты сделала глоток на вопросе о девственности, — тем не менее он все еще искал опровержения моим словам.
— Это же тупая игра, а не допрос на детекторе лжи.
Север снова тяжело вздохнул. Я больше не видела его лица, но я и не хотела смотреть ему в глаза. Не хотела видеть в их отражении идиотку, которая сначала завела, а потом расплакалась.
— Ш-ш-ш, перестань, — прошептал у виска и коснулся горячими губами, оставив мягкий поцелуй в знак утешения.
— И что теперь будет?
— Думаю, будет не очень приятно, где-то даже больно, но я постараюсь доставить тебе как можно меньше боли.
Резко вскинула голову вверх, желая посмотреть на него.
Я глубоко заблуждалась. Север вовсе не видел во мне идиотку. В его глазах я все еще была желанной. Вот только желание уже было несколько иным. Ярая необузданность, свойственная привычному Северу, заглушилась. Она отошла на второй план. А нехарактерная ему чуткость значительно упрочила свои позиции, выходя на передовую чувств.
Он поверил мне. Он даже не злился. Он словно был... благодарен мне?
А затем в его глазах вспыхнули догорающие угли, словно в них подлили горючей смеси, и он продолжил уже более развязным тоном:
— Так и быть, я буду аккуратен. Сначала сделаю чуточку больно, а потом залижу твою рану, лады? Но только сегодня я буду паинькой, а вот завтра! — оскалился он, обнажив белоснежные зубы, аккуратно поднял меня в воздух. — О-о-о-у! Боюсь, завтра ничто тебя уже не спасет! Можешь прям щас начать моральную подготовку к марафону, а пока...
Прозвучало весьма устрашающе, но, черт возьми, он говорил о будущем... Да, недалеком, всего лишь о завтрашнем дне, тем не менее на меня это подействовало как глоток воздуха в условиях полного вакуума.
— Ванна или кровать? — спросил он, удерживая меня на себе.
— Кровать, — ответила я, не раздумывая, на что Север окинул взглядом мое скромное спальное место с бежевым постельным бельем.
— Кровью запачкается. Может, лучше в водичке, чтоб сразу все смылось?
Уже. Я уже испытывала небывалое наслаждение. Просто потому что он предоставлял мне выбор. Советовался со мной и прислушивался.
— Нет, не страшно. Я в стирку закину, — уверенно отозвалась, несмотря на сковавший меня страх предстоящей боли.
— Тогда другой вопрос: с чего обычно начинаются физические упражнения? — на полном серьезе спросил Довлатов, опуская меня на кровать.
Следом он вынул телефон из кармана, положил на тумбу, снял с себя оставшуюся одежду, и неспешно забрался на постель. Он завалился рядом со мной набок, еще и щеку подпер ладонью, словно ждал сказку на ночь.
Только вот мы были абсолютно голыми, плюс ко всему у него все еще стояло. И это большое "стояло" упиралось мне в бедро.
— С пробежки? — предположила я сиплым голосом после эмоциональной заминки.
Север смешно скривился.
— Почти. С разминки. Тебя надо бы разогреть.
А ничего, что несколько минут назад я была разогрета настолько, что без особого труда могла бы спалить чертов район дотла! До гребаной золы!
Север ласково провел пальцем вдоль моего подрагивающего живота. Прочертил незримую линию,
