Столкнувшийся (ЛП) - Ашер Лорен

— Лиам может привести друга на каникулы. — Моя мама улыбается Софи.

Черт, она действительно сегодня на высоте. Никогда в жизни мои родители не были так очевидны.

— Точно, его друг. Ну, я пойду возьму выпивку, чтобы пережить эту ночь. Сейчас вернусь! — Софи скользит по заднему двору, уходя в порыве розового цвета и блеска.

Мой папа улыбается мне.

— Значит, она именно та.

— Эта девочка — настоящая жемчужина. — Мама кивает.

— И ты поняла это за несколько минут разговора с ней? Я удивлен, что ты смогла говорить со всеми своими интригами на уровне Купидона.

Мама щиплет меня за щеку.

— Ты поблагодаришь меня за это позже. Раньше ты любил приезжать домой на праздники.

— Да, все меняется. — Я делаю глоток пива.

Мой отец уходит, бросив настороженный взгляд, оставляя меня наедине с мамой.

Она подталкивает меня под ребра.

— Лукас сказал мне, что завтра ты планируешь провести с ним день на треке.

Вините Софи и ее фальшивые сеансы терапии. Я не могу отрицать свой страх провести время наедине с ним после многих лет беготни вокруг друг друга, никогда не говоря о Йоханне и проводя больше, чем необходимо, времени с ним и моими племянницами.

— Мои обязанности брата давно пора исполнять. Ему понравится то, что я запланировал.

— Он говорил мне об этом несколько раз на этой неделе. Я давно не слышала, чтобы он был так рад провести с тобой время. И мы все будем там в воскресенье, чтобы поддержать тебя. Твой папа примерил свою старую рубашку, чтобы убедиться, что она ему впору, но я сказала ему, что пивные тела все еще в моде. — Она машет моему отцу через патио. Его глаза следуют за ней повсюду, он все еще одержим ею после тридцати одного года совместной жизни.

Я поднимаю бровь.

— Я думаю, ты имеешь в виду папино тело. Ты же знаешь, что я могу прислать тебе все новые вещи.

— Мы не любим суетиться из-за таких вещей, особенно если ты, возможно, не будешь там долго. Есть новости о следующем годе?

Я бы назвал ее переход таким же плавным, как вождение болида Ф3.

— Есть новости. — Я оставляю это, не уверен, что сейчас подходящее время говорить об этом.

Мама дергает меня за мочку уха, как будто мне снова три года.

— Выкладывай.

— Ай. Не нужно переходить на личности. Маккой предложил мне продлить контракт с аналогичной зарплатой. — Я борюсь между улыбкой и хмуростью.

— Тогда почему ты не выглядишь счастливым?

— Потому что в условия входит держаться подальше от Софи. — Я делаю глубокий вдох, тяжесть моего секрета давит на мои легкие, сопровождаемая чувством вины.

Мама смотрит на меня расширенными глазами и поджатыми губами, отчего мягкие морщинки на ее лице становятся еще более явными.

— Разве ты не сказал мне, что она все равно собирается вернуться на учёбу?

Я не знаю, что делать с жжением в груди, когда думаю о том, что Софи уезжает. Время, проведенное с ней, помогло мне сохранить рассудок в этом сезоне, обеспечив мне стабильную дружбу и чертову тонну смеха.

— Точно. Так и есть. Но… я имею в виду, я не знаю. Я не могу избавиться от чувства вины за то, что подписал сделку с такими ожиданиями. Софи — это не какой-то грязный секрет, она моя подруга…

— И даже больше. — Мама говорит это как утверждение, а не как вопрос.

— Я не знаю. Может быть? Я понятия не имею, что делать с чувствами, которые я испытываю. Но Рик ничего не говорил о других командах, так что, похоже, в следующем сезоне Маккой или ничего.

— Похоже, тебе нужно поговорить со своим агентом и сохранять непредвзятость. У тебя еще много гонок, поэтому команды могут связаться с тобой и предложить лучшие условия, если ты подождешь еще немного. Маккой может подождать. Ты — один из лучших, и тебе нужно помнить об этом. Может быть, тебе нужно следовать за своим сердцем, а не за зарплатой. — Мама обхватывает меня своими маленькими ручками, притягивая к себе, чтобы обнять.

В этом то и проблема. Я не настолько понимаю свое сердце, чтобы слепо следовать за ним.

Она возвращается к выпивке в углу с моим отцом, хихикая над тем, что он шепчет ей на ухо. Обоим недавно исполнилось шестьдесят, а они все еще ведут себя как подростки.

Я пялюсь на Софи, как гад, через весь двор. Она танцует с Майей, переключаясь между старыми танцевальными движениями восьмидесятых, которые должны быть давно забыты. Ее ужасные движения заставляют ее туфли сверкать под светом фонарей.

Я подхожу к ним и приглашаю Софи на танец. Она оглядывается на Майю в поисках спасения, но ее лучшая подруга уходит к Джаксу, оставляя нас наедине. В следующий раз, когда я увижу Ноа, мне нужно будет врезать ему, потому что Майя — классная девчонка, которая принимает наше дерьмо с улыбкой.

— Просто чтобы ты знал, у меня две левые ноги. Серьезно. Не зря я не танцую на гала-концертах.

— Все 100 фунтов могут наступить мне на пальцы ног. Сомневаюсь, что я это почувствую.

— Во-первых: я слишком люблю пасту, чтобы весить 100 фунтов. И второе: ты сам напросился. — Она хватает мою протянутую руку.

Знакомый гул пробегает по мне, когда я сжимаю ее руку. Это не похоже ни на что, что я испытывал раньше, и сопровождается постоянным зудом от желания быть рядом с Софи. Я обхватываю ее другой рукой. Она не соглашается на мое предложение наступить мне на ноги, но позволяет мне вести ее по танцполу. Мы покачиваемся в такт мелодии, звучащей из динамиков.

— Ты не так уж ужасна. Возможно, у тебя были плохие партнеры по танцам, как и во всем остальном.

Софи смотрит на меня.

— Не говори об этом моему папе. Он думает, что у него движения как у Майкла Джексона.

Я удивляю ее поворотом. Она издаёт горловой смех, который одновременно ударяет по моему члену. Вот так все и происходит между нами: она заводит меня самыми простыми вещами, а я проклинаю ее, постоянно находясь рядом с ней.

Я не удивляюсь, когда мама меняет песню на Coldplay «Yellow». Мои родители любят вмешиваться, потому что считают, что жизнь — это один большой фильм со счастливым концом и сказочными историями. Софи наклоняет голову, узнав слова песни. Я пожимаю плечами, потому что не выбирал идеальную песню о звездах, любви и цвете, который напоминает мне о ней и о том чертовом бикини, которое она носила все эти месяцы назад в Монако. Моя мама явно слишком внимательно слушает мои рассказы.

Я притягиваю ее ближе, побуждая ее прислонить голову к моей груди.

— Молодые не так танцуют на вечеринках. — Она подавляет смех.

— Продолжай отпускать шуточки по поводу моего возраста. Тебе не понравится то, что произойдет.

— Ты сдержишь свою угрозу? Потому что я купила тебе подарок на день рождения, который может включать, а может и не включать талисман от падений.

Я с усмешкой глажу ее по волосам, вдыхая свежий запах ее кокосового шампуня.

— Когда неуклюжий человек покупает тебе талисман от падений…

Мы отрываемся друг от друга после нескольких песен. Она убегает к Майе, утверждая, что должна ей что-то сказать. Вскоре после этого мои родители выносят нелепый торт с моей фотографией в возрасте около тридцати лет. Софи смеется при виде этого зрелища и говорит что-то о моем подарке.

Я стою за столом, рядом со мной никого нет. Впервые я замечаю, как пусто здесь, в отличие от моего брата, у которого есть дети, или моих родителей, которые есть друг у друга. Меня бесит, как мрачные мысли окрашивают мое настроение, осознание того, насколько изолированным я сделал себя за эти годы. Вместо того чтобы гордиться своей неприкасаемостью, я испытываю разочарование.

Мои глаза встречаются с единственным человеком, который разрушил мои ментальные стены. Ее зеленые глаза оценивают меня, читая меня, как никто другой.

Все поют «С днем рождения», но я по-прежнему очарован Софи. Мне трудно игнорировать растущее чувство вины за то, что я скрыл от нее сделку с Маккой. После того как мои родители поют свою немецкую песню, я задуваю свечи и загадываю желание о своем контракте. Через секунду я жалею об этом. Я жалок, когда желаю чего-то мизерного и незначительного в великой схеме вещей. Некоторые люди желают любви или здоровья, а эгоистичные ублюдки вроде меня желают лучшего выбора карьеры, потому что мне не нравится выбирать между двумя вещами, которые я хочу.