Обречён любить тебя - Яна Мелевич
Резко захотелось отступить в сторону, поскольку истерика внезапно напугала. Наверное, эти колебания отразились на лице самого Канарейкина, потому что Боярышникова застыла и моргнула несколько раз, сдерживая рыдания.
— Милана, — начал было он, но она лишь покачала головой.
— Нет, я все понимаю, — с трудом выдохнула она, поворачивая голову к силовому полю и разглядывая темнеющие неподалеку стелы. — Действительно безумный план. Сбежать не получится, никто не даст даже пересечь границу.
Радость всколыхнулась в душе, но следующие слова припечатали Антона почти к земле и заставили ощутить неприятный привкус на языке. Стыд? Или что-то еще?
— Только я не собираюсь мириться с таким положением, — сухо ответила Боярышникова, глядя на него исподлобья. — Не хочешь помогать, так не мешайся. А лучше просто уезжай, дабы никто не посмел обвинить тебя в преступлении. Время есть, фургон свободен. Сама справлюсь.
Милана вырвалась из рук Антона, шагая обратно в сторону поселения и игнорируя крики вслед. Неприятно скребло на душе, ведь ссора вышла дурацкая. Кто такая Боярышникова, чтобы требовать от Татошки верности делу? Сама втянула в неприятности, теперь требовала помощи. Однако иногда казалось, будто Канарейкин понял. Начал разделять убеждения, хотел помогать. Или Милана просто приняла желаемое за действительное?
Тучи сгустились серым покровом над крышами домов, пока Боярышникова отчаянно кусала губу и шагала вперед, прорабатывая в голове план. Праздник в честь будущей помолвки должен был затянуться до завтра. Процедуру обрезания мать подполковника решила провести сама в присутствии родственников женского пола Амаккэлеч. Сейчас Влад крутился подле солдат и собирал информацию, которая могла бы помочь в побеге.
— Черт, — процедил Татошка, проведя ладонью по лицу и в ярости пиная камень.
Ведь только все наладилось в отношениях, как между ними вновь встала Африка и посторонние люди. Он искренне не понимал, почему Боярышникова так упрямилась. Можно было уехать, обратиться в консульство, международный суд — любое место, способное защитить семью Мэскэля. Возможно, удалось бы спасти его сестру от нежеланного брака.
— У вас новый звонок. Принять вызов? — поинтересовался Герундий, отвлекая от мрачных дум.
— Да. Прими, — пробормотал Канарейкин, но не стал уточнять, от кого, и вскоре пожалел.
Надменное выражение лица Марка Тасманова — единственное, что меньше всего ждал Татошка. В синем взоре отразились все муки бытия от вынужденного общения с неприятным ему человеком. Потому муж сестры поморщился и с отвращением потянул:
— Меня заставили сообщить тебе радостную весть.
— Какую? — буркнул Антон и зашагал к оставленному электрическому унициклу, на котором добрался сюда. Второго уже не было на месте, остался лишь глубокий след на земле, куда поехала Милана.
— Хакера нашли, — как можно равнодушнее бросил Марк, заставляя Татошку замереть и ошарашенно уставиться на цифровой экран. — Это Владимир Имашин. Знаешь такого?
— Н-нет, — качнул головой Канарейкин, все еще ничего не понимая. — Кто это вообще?
— Архитектор баз данных, работал в компании дяди Паши три года. На скрытом сервере нашли краденую информацию по всем нашим проектам. Еще финансовые выписки, пароли, профили, переписки, — принялся перечислять Тасманов, игнорируя ошарашенный взгляд Антона. — Он конечно ни в чем не признался, но мы уже нашли его связь с задержанным ранее Иваном Коноваловым [1]. Парень торговал наркотой в вашем клубе. Тебе тоже продал пару косяков, дружочек.
При этих словах голос у Марка стал напряженным, а черты лица заострились, словно у хищника. Сам Антон по-прежнему ничего не понимал. Какие наркотики? Какой Иван? В смутном тумане вспыхнули образы. До поездки в Африку и случая с аварией Татошка уже стал головной болью своего отца. За сутки до очередного мероприятия в качестве спутника родителя Канарейкин решил расслабиться с друзьями в клубе «Адова пасть».
Он почти забыл этот случай, считал чем-то незначительным. Вроде тогда поймали дилера и уволили бармена. Только все равно Татошка не понимал, как это связано.
— А Имашин кто?
— Двоюродный брат Коновалова. Давай, Тони, напряги ту часть извилин, что еще не пропил в тусовках, — мерзко ухмыльнулся Тасманов. — Там все. Видеозаписи, ссылки, информация. Даже видеозаписи твоих сеансов с психотерапевтом.
Антон вздрогнул и крепко сжал пальцы в кулак, втягивая носом воздух.
— Ты смотрел, — он не спросил, а скорее поставил перед фактом. Марк же просто пожал плечами, расслабленно откинувшись в большом кожаном кресле и стягивая серый пиджак. Делал это так медленно, словно тянул время.
— Откуда Владимир вообще о них узнал, — продолжил Татошка, отбрасывая подальше мысли о раскрытии своих тайн. — Я почти никому не говорил.
— Поэтому ты говоришь со мной, а не своим взбалмошным братом или суетливой сестрой, — протянул Марк, затем резко выпрямился. Точно змея, приготовившаяся кинуться на свою жертву.
Вначале Антон намека не понял, затем резко распахнул глаза и задохнулся. От этого улыбка коснулась губ Тасманова, обрадованного прозрением его собеседника. Судорожно оглядевшись, Татошка оперся на уницикл, разглядывая темно-серые тучи. Неожиданный ветер бросил в лицо несколько сухих травинок и первые капли, упавшие на иссохшую землю, жаждущую влаги.
— Кто-нибудь еще подозревает подставу Владимира? — поинтересовался он, отводя взгляд от макушек деревьев.
— Гикнутая подружка мелкого из рыжих. И твой отец, — ответил Тасманов. — То мы месяц не могли вычислить гаденыша, то вдруг разом ловим парня на горячем. Давай, Тони, вспоминай. Кому ты рассказывал про свои кошмары. Друзья? Знакомые? Подружки?
— Я… — замер Антон, затем покачал головой. — Не знаю. Правда, не в курсе.
Марк промолчал и несколько минут они просто держали паузу, будучи по разные стороны экрана. Позади Тасманова виделась часть офисной мебели, видимо он находился сейчас в собственном кабинете. На интерактивной стене пейзажи сменяли друг друга, пока робот-помощник тихо жужжал неподалеку и убирал в помещении. Рядом с рукой Марка — рамка с цифровыми фотографиями. В основном снимки Насти да несколько с Елисеем, хотя два раза Татошка уловил себя на изображении.
Заметив это, Тасманов чуть сдвинулся, меняя угол обзора, давая рассмотреть лишь тонкий моноблок с таблицами и цифрами на экране. Заставка за неразвернутым
