Принц из деревни - Анна Яфор
– Баба Глаша, а почему вы не хотели, чтобы Влад в больницу уезжал? Сами думали помочь ему?
– Я-то что могу? – всплеснула она руками. – Ты не приписывай мне того, чего нет, дочка. Это тебя взялась травами отпоить, да от простуды уберечь.
– Тем более, – я растерялась. – Почему отговаривали от этой поездки? Там все-таки специалисты.
– Ох уж эти специалисты! – махнула рукой Кузьминишна. – Он и так во всем на свете разуверился уже, а в своих силах – и подавно. Куда ему еще их слушать? Ты завтра, когда поедешь, убеди его назад вернуться. Нечего ему делать там. Понаговорят опять всего, как бы снова не пришлось тебе в прорубь нырять!
– Зачем в прорубь? – не поняла я.
– Ну как, зачем? Не окажись ты у смерти в лапах, он так и не понял бы, что еще может в этой жизни. И что должен, – она пожевала морщинистыми губами, придвинула ближе ко мне миску с румяными пирожками. – Ты ешь, девочка, ешь, набирайся сил, их вам много понадобится. Любит он тебя, Ксюша. Такая любовь сильнее смерти. Потому и не думал в тот момент, что не может ходить. Не помнил об этом. Только знал, что никто, кроме него, тебе не поможет.
Щеки обожгли непрошенные слезы, но когда я попыталась отвернуться, старушка жестом остановила меня.
– Это не та слабость, которой стыдиться надо. Плач, девочка, от слез сердце чище становится. Ты справишься. Просто помни о том, что ты тоже – единственная, кто сейчас ему помочь может. Дай ему снова в себя поверить. Не на мгновенье – на долгие годы. Вам ведь еще длинный путь пройти придется.
Ее слова и пугали своей откровенностью, и дарили те самые покой и уверенность, которых мне так не хватало последние месяцы. Что там сказал Олег? Просто не будет? Так мне и не надо просто. Пусть будет, как угодно. Только вместе с НИМ. Потому что теперь по-другому у меня уже не получится.
Когда на следующее утро мы с Олегом отъехали от деревни и оказались в зоне действия мобильной сети, мой телефон ожил, возвещая о целой куче непринятых звонков. И я растерялась. Так отвыкла видеть в журнале номер Влада, что просто не знала, как реагировать. Вроде бы должна была радоваться, что он сам звонил. И ничто не мешало набрать его теперь, когда, наконец, появилась связь. Но я почему-то не сделала этого. Сидела, то гипнотизируя взглядом уже потухший экран, то высматривая что-то в бесцветно-серых картинках за окном.
– Даже не перезвоните? – усмехнулся Олег. – Я думал, всю дорогу будете разговаривать.
Я посмотрела на мужчину. В который уже раз он вел себя так, словно специально провоцировал на какие-то действия. Ждал от меня реакции. Как Невельский. Интересно, у Влада все друзья такие?
– О некоторых вещах лучше говорить не по телефону. И без свидетелей.
– Впервые встречаю терпеливую женщину, – хмыкнул он в ответ. – Вы не из серии «дайте мне все и сразу»?
– Я из серии «тише едешь – дальше будешь», – отозвалась, чувствуя что-то вроде раздражения. Хоть Олег и говорил, что не имел в виду ничего плохого, его постоянные шутки и намеки уже порядком поднадоели. Да и вообще сейчас не было никакого желания заниматься пустой болтовней. Я волновалась о предстоящей встрече, еще больше – о том, что случится дальше, и никто другой, кроме самого Сотникова, не подходит для роли собеседника.
Видимо, мужчина что-то понял, потому что умолк, уставившись на дорогу с какой-то задумчивой улыбкой, и до конца поездки не произнес больше ни слова.
Место, куда мы приехали, очень мало напоминало обычную больницу. Скорее, походило на современный бизнес-центр. Высоченные, во всю стену, окна, просторные коридоры, зеленые уголки с какими-то экзотическими цветами. Если бы не персонал в медицинской форме и едва уловимый запах лекарств, вообще не поверила бы, что это клиника. Снова стало не по себе: такой мир, наверняка, был привычен Сотникову, а я не могла в очередной раз не заметить разницу между нами. Но с этим все равно надо было жить дальше.
Палата тоже, напоминала, скорее, номер в дорогом отеле, чем больничное помещение. И оказавшись внутри, я, как и в доме Влада, начала осматриваться по сторонам. Разглядывать жалюзи на окнах, рисунок на обоях, плиточки на полу.
Да, мне было страшно. Еще страшнее, чем тогда, в особняке, потому что теперь я знала секрет Сотникова. Но боялась не того, что он оттолкнет, а что сама не справлюсь и наделаю ошибок. Их и так уже было слишком много.
– Я звонил тебе, – раздался тихий голос, и мне все же пришлось повернуться, встречаясь взглядом с сидящим в кровати мужчиной.
Он снова был бледен и выглядел уставшим. Еще больше, чем при нашей встрече у реки. Покрасневшие глаза выдавали бессонную ночь, возможно, и не одну.
А еще в этих глазах сейчас был слишком заметен страх. Тот самый, что мужчина скрывал прежде, прятал под маской непроницаемости и отчужденности. Но раз он боялся меня потерять, значит, я вполне могла воспользоваться этим во благо нам обоим.
– Ты же знаешь, какая там связь. Ловит только в паре мест, – я подошла ближе, усаживаясь на стоящий у кровати стул.
– И ты до них, разумеется, не дошла.
Я пожала плечами:
– Занята была. В голову не пришло вырваться.
Мужчина прищурился, рассматривая меня.
– Летом бегала по несколько раз на день, когда надо было дозвониться до работы или бывшего жениха.
Я прикусила губу, с трудом сдерживая улыбку. Он злился. Даже больше: похоже, ревновал, и осознавать это было до безумия приятно. Вот только к кому ревновал-то? К деду Степану из клуба? Или к своему женатому другу? В Зипунах ведь не было тех, на кого я могла бы обратить внимание. Да и неужели действительно считал, что хоть кто-то способен с ним сравниться?
– Ну, может, не до беготни мне было? – понимала, что балансирую на грани и слишком явно его дразню, но ничего не могла с собой поделать.
– И чем же ты так сильно была занята? – Влад понизил голос почти до свистящего шепота.
– Даже не хочешь спросить, как я себя чувствую? – я пересела на край кровати, придвигаясь ближе и заглядывая мужчине в глаза.
– Баба Глаша убедила, что опасаться нечего. Да я и сам вижу, как ты выглядишь.
– И как же? – мне все труднее было оставаться серьезной, чтобы не рассмеяться в ответ на его такое откровенное возмущение.
Он впился взглядом в мое лицо, и от
